Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

Теперь игроки расположились в новой конфигурации. Стимион и Альзимир стояли с обоих флангов. Они, конечно, попытаются сделать одновременный выпад, подумал Хиссун. Он не мог этого допустить.

Фани учил его: время всегда должно быть твоим слугой и никогда твоим господином. Если у тебя нет достаточно времени, чтобы сделать свой ход первым, раздели каждое мгновение на еще более краткие мгновения, и тогда у тебя на все хватит времени.

Хиссун знал: никакие действия, совершаемые разными людьми, не могут быть абсолютно одновременными. Он переместился в модель восприятия времени в расщеплении, которую научил его воссоздавать Фани и которую он отрабатывал многие месяцы: ее смысл заключался в том, чтобы представлять каждую секунду, как сумму десяти составляющих ее частей, он по очереди обжил каждую из этих десятых долей секунды, как обживают каждую из десяти последовательно расположенных пещер пилигримы, бредущие через пустыню, останавливаясь в каждую следующую ночь в новой пещере. Он знал, что делать. Хиссун боковым зрением видел, как Стимион движется к нему резкими, прерывистыми толчками, пытаясь, как какой-то неотлаженный механизм, привести в движение свой жезл, направив его на Хиссуна. С величайшей легкостью, Хиссун проскользнул между двумя последовательными мгновениями и ударом отвел жезл Стимиона в сторону. Жезл Альзимира был уже на полпути к нему, но у Хиссуна было вполне достаточно времени, чтобы выскочить из зоны досягаемости Альзимира, и, когда рука Альзимира вытянулась, проткнув пустоту, он своим оружием слегка коснулся ее немного выше локтя.

Вернувшись теперь к обычному восприятию времени, Хиссун противостоял Стимиону, который надвигался на него для очередного удара. Вместо того чтобы приготовиться его отражать, Хиссун двинулся вперед вступив в круг обороны испуганного Стимиона. Из этого положения Хиссун вскинул свой жезл, задел им Альзимира и, повернувшись, ударил кончиком жезла Стимиона, пока тот в смятении пытался развернуться.

— Касание и двойное касание,— крикнул Хиссун.— Конец.

— Как ты смог это сделать? – спросил Альзимир, бросая жезл на пол.

Хиссун засмеялся.

— Я не знаю. Но я бы хотел, чтобы Фани был здесь и посмотрел на меня! — Он опустился на колени, давая каплям пота свободно стекать со лба на маты. То, что он сделал, он знал это, было проявлением изумительного мастерства. Никогда раньше он не бился так хорошо. Случайность, миг везения? Или он действительно достиг нового уровня совершенства? Он вспомнил, как лорд Валентайн рассказывал о том времени, когда был жонглером, что он овладел этим искусством случайно, только для того, чтобы чем-то зарабатывать на жизнь.

Жонглирование, говорил Коронованный, помогло ему научиться концентрировать все свои умственные способности на главном. Лорд Валентайн даже предположил, что ему не удалось бы вернуть свой трон, если бы не дисциплина духа, которую воспитало в нем искусство жонглирования. Хиссун не стал осваивать это искусство — это было бы слишком явной лестью Коронованному слишком открытым жестом подражания,— но ему начинало казаться, что он может добиться такой же дисциплины духа, благодаря совершенному владению жезлом. Безусловно, проявленное им сегодня мастерство показало, что его способности превосходят обычные и успех, достигнутый им в игре, явно не ординарен. Хиссун подумал, смог бы он еще раз повторить достигнутое или нет. Он поднялся и сказал:

— Начнем еще раз?

— Ты когда-нибудь устаешь? — спросил Стимион.

— Конечно, устаю. Но зачем останавливаться только из-за того, что устал?

Хиссун снова принял свою стойку, поджидая их. Еще пятнадцать минут игры, подумал он. Потом плавание, и еще ему нужно сходить в Пиниторский Двор доделать кое-какую работу, а после…

— Ну? Идите на меня,— сказал он.

Альзимир покачал головой:

— В этом нет смысла. Ты слишком силен для нас.

— Начинайте,— снова сказал Хиссун.— Я готов!

Неохотно Альзимир встал в начальную позицию и жестом показал Стимиону сделать то же самое. Но, когда трое мужчин стояли, погруженные в свои мысли, приводя тело и дух в равновесие, которого требовала игра, служитель гимнастического зала вышел на балкон, нависающий над ними, и выкрикнул имя Хиссуна: сообщение для принца Хиссуна, сказал он, от Регента Элидата. Принца просят немедленно явиться к Регенту в кабинет Коронованного.

— Ну что ж, продолжим в другой раз,— сказал Хиссун Альзимиру и Стимиону.

Он быстро оделся и прошел наверх через запутанные повороты и переплетения Замка, напрямик через дворики и аллеи, мимо парапета лорда Осиера и изумительного вида, открывающегося с обширного склона Горы, затем дальше, минуя обсерваторию Кинникена, музыкальный зал лорда Принкипина, домашний сад лорда Конфалюма и десятки других сооружений и надворных построек, которые налипли, как пиявки, к основному сооружению, сердцевине Замка. Наконец Хиссун достиг центрального сектора, где находились правительственные Кабинеты, и был допущен в просторные апартаменты, в которых работал Коронованный, занимаемые во время затянувшегося отсутствия лорда Валентайна Главным Советником Элидатом.

Он застал Регента расхаживающим, как раздраженный медведь, взад и вперед, перед рельефной картой мира напротив стола лорда Валентайна. Стазилен был тут же, сидел за столом Советника. Он выглядел печальным и отреагировал на появление Хиссуна только незначительнейшим кивком. В бесцеремонной манере, озабоченный чем-то Элидат указал Хиссуну на место рядом с собой. Минуту спустя прибыл Дивис, одетый официально, со всеми приличествующими украшениями и маской из перьев, словно вызов застал его по дороге на важную государственную церемонию.

Хиссун чувствовал, как в нем нарастает беспокойство. У Элидата должна быть очень важная причина, чтобы он созвал совещание так неожиданно и таким необычным способом? И почему только трое из всех принцев. Элидат, Стазилен, Дивис — были первыми претендентами на трон, если бы возникла необходимость заменить лорда Валентайна. Эти трое представляли собой сердцевину внутреннего ядра. Случилось что-то важное, подумал Хиссун. Возможно, старый Понтифик, наконец, умер. Или, возможно, Коронованный.

"Пусть это будет Тиверас,— молил Хиссун.— О, пожалуйста, пусть это будет Тиверас!"

Элидат сказал:

— Все здесь, мы можем начинать.

С печальной улыбкой Дивис сказал:

— Что случалось, Элидат? Кто-нибудь увидел двуглавую милуфту, летящую на север?

— Если ты спрашиваешь, не настало ли время дурного предзнаменования, тогда моим ответом тебе будет — да, настало,— угрюмо сказал Элидат.

— Что же произошло? Скажи нам, Элидат? — спросил Стазилен.