Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

Еще он удивлялся сам себе, что так отреагировал на заботу Вориакса. Наверно стал слишком обидчив и слишком чувствителен, раз с такой горячностью воспротивился опеке старшего брата, а ведь тот готовился к роли владыки мира, и если даже не в силах будет помочь, все равно придется ему брать на себя

ответственность за всех и за каждого, особенно за младшего брата. Обдумав все это, Валентайн решил защищаться менее рьяно.

Миновав лес, въехали в Амблеморн, старейший из городов Замка Горы, настоящее хранилище древних путаных улиц и увитых виноградом стен. Отсюда двенадцать тысяч лет назад началось покорение Горы, отсюда совершались первые рискованные вылазки на совершенно голый безвоздушной нарост тридцатимильной высоты, торчавший из почвы Маджипуры. Тому, кто всю жизнь прожил в пятидесяти городах среди вечной благоухающей весны, трудно представить время, когда Гора была пустой и необитаемой, Но Валентайн знал историю первых подъемов по титаническим склонам, во время которых первопроходцы подняли на вершину механизмы, вырабатывающие тепло и воздух для всей Горы; знал, как, поглощая неисчислимые столетия труда, преобразовывалась Гора в место подлинной красоты и увенчалась наконец небольшим зданием, воздвигнутым Властителем Стиамотом восемь тысяч лет назад. Со временем оно неузнаваемо преобразилось, превратившись в колоссальный и непостижимый Замок, где царствовал сейчас Властитель Молибор. Они с Вориаксом замерли в благоговении перед монументом в Амблеморне с древней, вырезанной по дереву надписью:

"Выше все было бесплодно".

Сад удивительных деревьев-халэтинг с темно-красными и золотистыми цветами окружал подножие устремленного ввысь монумента из полированного черного велатхусского мрамора.

Двое суток они провели в Амблеморне, после чего спустились по Долине Клайга к местечку под названием Чиселдорн. Там на краю мрачного и густого леса обитали несколько тысяч человек, переселившихся из больших городов Горы. Они жили в шатрах, сотканных из черной шерсти диких блавсов, которые паслись на заливных лугах у небольшой речки, и делились помаленьку шкурами со своими соседями. Кто говорил, будто пришельцы — чародеи и колдуны, кто уверял, что они бродячее племя метаморфов, сумевшее избежать древнего изгнания своего рода с Альханроеля, которое вынуждено теперь постоянно носить человеческий облик; правда же, подозревал Валентайн, заключалась в том, что просто этот народ отвратительно себя чувствовал в мире торговли и наживы, каким была Маджипура, и это заставляло их жить своей отдельной общиной.

Поздним полуднем они с Вориаксом добрались до холма, с которого увидели лес Чиселдорна и сразу за ним деревню черных шатров. У леса вид неприветливый: низкие толстоствольные деревья-пингла с прямыми ветвями, растущими под самыми разными углами, тесно переплетались, образуя плотный балдахин, не пропускающий свет. А десятистенные шатры деревни, занимающие обширное пространство, похожи на огромных насекомых необычной, но строго геометрической формы, замерших на мгновение перед тем, как продолжить свою неостановимую миграцию через местность, к которой были совершенно безразличны. Валентайн всегда испытывал большое любопытство к Чиселдорнскому лесу и его жителям, но сейчас, добравшись сюда, почему-то уже не так страстно стремился проникнуть в их тайны.

Он посмотрел на Вориакса и увидел на лице брата те же сомнения.

— Что будем делать?

— Ну, по-моему, лагерь разобьем здесь, Валентайн, а утром съездим в деревню, поглядим, какой прием нам окажут.

— Неужели ты думаешь, что нападут?

— Нападут? Сильно сомневаюсь. По-моему, они миролюбивее многих наших знакомых. Просто, не стоит навязываться на ночь глядя. Почему не уважить их стремление к одиночеству?— Вориакс указал на серповидный участок луга у речки.— Как по-твоему, может, поставим палатку здесь?

Спешились, пустили маунтов пастись, распаковали мешки и принялись готовить ужин.

Когда собирали хворост для костра, Валентайн заметил:

— Если бы Властитель Молибор охотился на какую-нибудь тварь в здешних местах, интересно, что бы он подумал насчет уединенности здешних жителей? А еще интереснее, что бы подумали они?

— Ничто не помешало бы Властителю Молибору охотиться.

— Точно. И философские мысли никогда его не переполняют. Я думаю, ты будешь гораздо лучшим Венценосцем, Вориакс.

— Не говори глупостей.

— Это не глупости, а здравое мнение. Любой согласится, что Молибор профан в государственных делах. И когда ты…

— Замолчи, Валентайн!

— Ты будешь Венценосцем,— убежденно произнес Валентайн.— К чему притворяться? Это наверняка произойдет, и скоро. Тиверас очень стар. Молибор переберется в Лабиринт через год-другой и, несомненно, провозгласит нового Венценосца; так как человек он все-таки не глупый, то…

Вориакс схватил Валентайна за руку, сжал, в глазах вскипало раздражение.

— Такая болтовня добром не кончится. Прошу тебя, перестань!

— Только одно…

— Я больше не желаю слушать измышления на тему будущих Венценосцев.

Валентайн согласно кивнул.

— Нет, не измышления, а вопрос брата к брату. Меня почти все время это мучает. Больше не стану говорить, что ты будешь Венценосцем, но я очень хочу узнать — хочешь ли ты САМ стать Венценосцем? Хочешь ли ты сам нести такое бремя на своих плечах?

После долгого молчания Вориакс ответил:

— От этого бремени никто не может отказаться.

— Но ты хочешь?

— Если судьба предопределит его мне, разве я осмелюсь сказать нет?

— Ты уклоняешься от прямого ответа. Посмотри, какие мы сейчас: богатые, счастливые, свободные. И никакой ответственности. Можем делать все, что нравится, ехать, куда заблагорассудится, например, на Остров Снов или на Зимроель поохотиться на Канторских Болотах — все, что угодно! Лишиться всего этого ради венца звездного взрыва? Возможности ставить подписи под указами? Совершать грандиозные шествия со всеми этими публичными речами и в один прекрасный день очутиться на дне Лабиринта — стоит ли, Вориакс? Неужели ты хочешь этого?

— Какой ты еще мальчишка! — вздохнул Вориакс.

Валентайн сник. Опять снисходительность! Но чуть погодя понял, что заслужил ее своими ребячьими вопросами. Он успокоился и сказал:

— Ничего, когда-нибудь и я возмужаю.

— Да, но для этого тебе еще многое предстоит.

— Несомненно.— Он помолчал.— Хорошо. Ты признаешь неизбежность царствования, если Венценосцем провозгласят тебя. Но хочешь ли ты стать им? Действительно ли ты стремишься к этому, или просто склад характера и чувство долга заставляют тебя готовиться занять трон?

— Я,— медленно начал Вориакс,— готовлю себя не для трона, а на определенную роль в правительстве Маджипуры. Между прочим, так же, как и ты. Дело здесь и в складе характера, и в чувстве долга для сына Верховного Канцлера Дамандайна, и верю — для тебя тоже, Если мне предложат трон, приму с гордостью и буду нести эту ношу, как сумею, но я никогда не стремился царствовать и очень мало размышлял на эту тему, А вообще нахожу наш разговор утомительным и бесцельным, прошу тебя собирать хворост молча.