Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

— Может быть, и нет,— протянул Вориакс.

— Наверняка нет,— возразил Валентайн.— Ну что, поедем отсюда?

— Да, пожалуй.

— По крайней мере, тело у нее восхитительное, а?

Вориакс рассмеялся.

— Что да, то да. Мне даже жаль, что больше не удастся ее обнять. Ладно, хватит, я сыт по горло и ею, и этим местом. Проедем по Чиселдорну или нет?

— Проедем,— кивнул Валентайн.— А какие города тут еще неподалеку?

— Ближайший Джеррик, там полным-полно урунов. Митрипонд, Кайли. Я думаю снять в Джеррике жилье и повеселиться несколько дней.

— В Джеррик так в Джеррик.

— Да, в Джеррик. И не говори мне больше о Венценосце и царствованиях, Валентайн.

— Обещаю — ни слова.— Валентайн засмеялся и обнял Вориакса.— Брат, я несколько раз за нашу поездку думал, что теряю тебя, но теперь вижу — все хорошо.

— Мы никогда не потеряем друг друга, какие бы расстояния нас ни разделяли,— сказал Вориакс.— Едем, брат. Надо только упаковать вещи, и… в Джеррик!

Больше они никогда не заговаривали о ночи, проведенной с лесной ведьмой и о тех странных вещах, которые она напророчествовала.

Пять лет спустя, когда Властитель Молибор сгинул во время охоты на морских драконов, Вориакс был провозглашен Венценосцем, чему никто не удивился, и Валентайн был первым, кто преклонил перед ним колени.

Со временем Валентайн постепенно начал забывать мрачное пророчество Тэнанды, только не мог забыть вкуса ее поцелуев и ее гибкое тело. Но все же иногда он вспоминал ее слова. Два Венценосца? Но каким образом? Только один человек мог быть Венценосцем и восседать на троне, увенчав голову венцом звездного взрыва. Валентайн радовался за брата и оставался тем, кем был, и таким же, каким был.

Только через несколько лет он понял, в чем заключался скрытый смысл пророчества. Не в том, что будут они царствовать совместно, а в том, что после Вориакса он займет его место, хотя никогда прежде не было на Маджипуре, чтобы брат наследовал брату. Но когда он понял это, было уже поздно — Вориакс погиб на охоте в лесу, и Валентайн, оставшись без брата, в благоговении и изумлении поднялся по ступеням Трона Конфалума.

Этот эпилог, эти последние минуты, которые какой-то писец впоследствии прибавил к записи самого Валентайна, ошеломили Хиссуна. Довольно долго он сидел неподвижно, затем встал и, словно во сне принялся убирать комнату. Образы бурной лесной ночи кружились в сознании: размолвка братьев, ясноглазая ведьма, обнаженные тела, пророчество… Да, два Венценосца! И Хиссун подсматривал за обоими в самые интимные минуты жизни! Он испытывал огромное смущение и подумал, что настало время отдохнуть от Счетчика Душ; сила его воздействия иногда поражала до глубины души, и стоило, наверно, переждать несколько месяцев. Руки его тряслись, когда он шагнул к двери.

Час назад его пропустил к Счетчику обычный чиновник, пухлый и большеглазый человек по имени Пенаторн. Он еще не сменился с дежурства и до сих пор сидел за столом, но рядом с ним стоял высокий и сильный человек в зелено-золотой форме службы Венценосца. Он сурово оглядел Хиссуна:

— Могу я взглянуть на ваш пропуск?

Хиссун остолбенел. Вероятно, они давно знали о его незаконном копании в Счетчике Душ и просто ждали, когда он совершит тягчайшее из преступлений: проиграет личную запись Венценосца.

— Мы вас искали,— сказал человек в форме.— Пожалуйста, идите за мной.

Хиссун молча повиновался.

Они вышли из Дома Записей, миновали огромную площадь и очутились у входа на нижние уровни Лабиринта, в зале для ожидания флотеров, а затем вниз, вниз, в таинственное царство, где он ни разу не был. Он сидел неподвижно и оцепенело. Казалось, весь мир сжался до размеров флотера, пока тот накручивал спиральные уровни Лабиринта. Где они сейчас? Это ли место — Тронный Двор, откуда правят миром советники Понтифика? Хиссун не знал, а спросить не осмеливался, сами сопровождающие не проронили ни слова. Ворота следовали за воротами, проход за проходом, уровень за уровнем, и наконец флотер замер. Хиссуна вывели из кабины и проводили в ярко освещенную комнату. Шесть человек в зелено-золотой форме встали по бокам.

Скользнув в нишу, открылась дверь, и светловолосый человек в простой белой мантии шагнул внутрь. Хиссун подскочил:

— Господин!..

— Ну-ну, можно и без этикета, Хиссун. Ты ведь Хиссун, не так ли?

— Да, господин, только я вырос.

— Восемь лет просто, действительно… Ростом ты почти такой же, как я, мужчина. Глупо, конечно, но я представлял тебя все еще мальчишкой. Тебе сейчас восемнадцать?

— Да, господин.

— А сколько было, когда ты впервые забрался в Счетчик Душ?

— Значит, вы знаете, господин,— пробормотал Хиссун, уставившись под ноги.

— А тогда, помнишь, было всего двенадцать. Мне рассказывали… Я ведь следил за тобой все эти годы. Потом сообщили, что ты пробрался к Счетчику Душ, и я представил себе мальчишку, увидевшего великое множество вещей, которые вряд ли в жизни увидел бы.

Щеки Хиссуна горели. Мысли бились в голове потоком. На языке вертелись слова: "Час назад, господин, я видел, как вы с братом забавлялись с длинноволосой ведьмой из Чиселдорна", но, разумеется, скорее умер бы, чем ляпнул такое вслух. И в то же время был уверен, что Властитель Валентайн все отлично знает, и это угнетало его до невозможности. Он не смел поднять глаза, убеждая себя, что стоящий рядом высокий светловолосый человек не Валентайн из записи, но понимал, что только обманывает себя. Пусть тот, черноволосый и темнокожий Валентайн был перенесен колдовством в это тело, но личность его осталась неизменной, и дерзкий писец подсматривал именно за ним, и эту правду не скроешь!

Хиссун подавленно молчал.

Что ж,— произнес Властитель Валентайн,— ты всегда был торопыгой. Кстати, Счетчик показал тебе то, что ты со временем увидел бы и сам.

— Он показал мне Ни-мою, господин,— еле слышно возразил Хиссун,— Сувраель, города Замка Горы, джунгли Нарабала…

— Места — да. Географию. В таких случаях Счетчик неоценим. Но географию души ты должен познавать сам. Да посмотри на меня, я не сержусь.

— Нет?

— К Счетчику Душ тебя допускали по моему приказу. Правда, не для того, чтобы ты глазел на Ни-мою или подсматривал за людьми. Я хотел, чтобы ты мог понять настоящую Маджипуру, охватить ее, впитать в себя. Это было твое обучение, Хиссун. Я прав?

— Да, господин, там было так много, что мне хотелось узнать…

— И ты узнал?

— Не все. Ничтожную часть.

— Очень жаль. Потому что больше ты к Счетчику не попадешь.

— Господин?.. Вы меня наказываете?

Венценосец загадочно улыбнулся.

— Наказываю? Как сказать. Ты покинешь Лабиринт и не вернешься сюда очень долго, даже после того, как я стану Понтификом, а день этот настанет еще не скоро. Я призываю тебя к себе на службу, Хиссун. Твое обучение закончилось, а у меня есть для тебя дело. Ты уже взрослый. — Венценосец помолчал.— Твоя семья здесь?