Роберт Сильверберг - Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

Ирманар приглушенно кашлянул. Валентайн посмотрел на маленького офицера, на его унылое лицо.

— Успокойся, — шепнул он. — Я думаю, духи позволят нам побыть здесь сегодня.

— Милорд, мне не до шуток.

— А я не шучу, Ирманар.

— Ты хочешь идти к развалинам один?

— Один? Нет, не думаю. Делиамбер, пойдешь со мной? Слит? Карабелла? Залзан Кавол? И ты, Насимонт, ты уже бывал здесь и боишься меньше кого-либо из нас, пойдешь?

Главарь бандитов улыбнулся.

— Я в твоем распоряжении, лорд Валентайн.

— Хорошо. А ты, Лизамона?

— Конечно, милорд.

— Вот у нас группа из семи разведчиков. После ужина пойдем.

— Восьми, милорд, — спокойно сказал Ирманар.

— Зачем…

— Милорд, я дал клятву быть рядом с тобой, пока Замок не станет твоим. Раз ты идешь в мертвый город, я иду с тобой. Если опасность вымышленная, бояться нечего, а если реальная— мое место рядом с тобой. Прошу тебя, милорд.

Ирманар, похоже, был совершенно искренен. Лицо его напряглось, но, как подумал Валентайн, больше от опасений, что его не возьмут, чем от страха перед тайнами развалин.

— Прекрасно, — согласился Валентайн. — Отряд из восьми человек.

В этот вечер луна была почти полной, и ее холодный свет безжалостно обнажил тысячелетнюю заброшенность города, не так бросавшуюся в глаза при более мягком фантастическом красном свете заката. На полустертой табличке у входа с трудом можно было прочесть, что Велализир по указу лорда Симинейва Коронованного и Понтифика Калинтейна — королевский исторический заповедник.

Но они правили пять тысяч лет назад, и после них, как видно, с указом не слишком считались. Камни двух громадных платформ растрескались, осыпались, в трещинах между плитами рос мелкий сорняк с клейкими стеблями, с неистощимым упорством раздвигавший громадные блоки. В некоторых местах между блоками укоренился даже кустарник. Еще одно-два столетия — и целый лес кустарника захватит платформы, и громадные квадратные плиты полностью скроются из вида.

— Все это следует расчистить, — сказал Валентайн, — восстановить в таком виде, как до появления зарослей. Разве допустимо подобное пренебрежение?

— Об этом месте никто не заботится, — сказал Ирманар, — никто и пальцем не двинет.

— Из-за духов?

— Из-за метаморфов, — сказал Насимонт. — Эти развалины вдвойне прокляты.

— Почему?

— Разве ты не знаешь легенды, милорд?

— Нет. Расскажи.

— Когда Маджипурой правили метаморфы, Велализир был их столицей. Двадцать или двадцать пять тысяч лет назад это был самый крупный город на планете. В нем было два или три миллиона жителей, и племена со всего Альханроеля платили ему дань. На этих платформах устраивались фестивали, а каждую тысячу лет — особый фестиваль, отмечавшийся постройкой пирамиды, так что городу было, по крайней мере, семь тысяч лет. Но в нем царило зло.

Я не знаю, что именно метаморфы считали злом, во всяком случае, оно здесь процветало. Это было средоточие всякой мерзости. Жители провинций испытывали к городу отвращение, потом стали возмущаться и однажды ринулись на город, сравняли с землей храмы и большую часть городских стен, уничтожили места, где творилось зло, а жителей города частью выслали, частью обратили в рабство. Мы знаем, что резни не было, потому что тут было полно зарытых сокровищ — я сам искал их, как тебе известно, — и если бы здесь оставались закопанные скелеты, они были бы обнаружены. Так что этот город был разрушен и покинут задолго до появления на Маджипуре людей и на нем лежит проклятие.

Питавшие город реки отвели, и вся равнина превратилась в пустыню. Пятнадцать тысяч лет никто не жил здесь, кроме призраков тех, кто умер при разрушении.

— Рассказывай дальше, — попросил Ирманар.

Насимонт пожал плечами.

— Больше я ничего не знаю, друг.

— О призраках, — сказал Ирманар.

— Знаете ли вы, сколько времени им суждено бродить здесь? До тех пор, пока метаморфы снова не станут править Маджипурой, а мы не сделаемся их рабами. Тогда Велализир снова выстроят на старом месте и он будет больше прежнего, и снова станет столицей Меняющих Форму, и души мертвых наконец будут освобождены от камней, которые держат их здесь.

— Ну им еще долго предстоит гнездиться в камнях, — сказал Слит. — Нас двадцать миллиардов, а метаморфов — горсточка, да и те живут в джунглях. Какая это угроза?

— Они уже ждут восемь тысяч лет, — сказал Ирманар, — с тех пор, как лорд Стиамот сломил их, и будут ждать еще столько же, если понадобится. Но они мечтают о возрожденном Велализире и не откажутся от своей мечты. Я иногда слышал во сне, как они рассуждают о том времени, когда башни Велализира поднимутся вновь, и это пугало меня. Вот почему я не хотел идти сюда. Я чувствую, как следят они за этим местом. В воздухе разлита как бы их ненависть, невидимая, но реальная…

— Значит, этот город для них в одно и то же время святой и проклятый, — сказала Карабелла. — Нам трудно понять, что у них на уме.

Валентайн сошел с тропы. Город пугал и восхищал его. Он пытался представить себе, каким величественным и пышным был этот город. А что теперь? По камням прыгают ящерицы, сорняки раздвигают плиты огромных церемониальных бульваров.

Двадцать тысяч лет! А на что была похожа Ни-моя двадцать тысяч лет назад или Пидруд, или Пятьдесят Городов на склонах Горного Замка? Будет ли цивилизация, создавшая их, вечной, как говорят, вечна цивилизация старой матери-Земли, или когда-нибудь по развалинам Замка, Лабиринта, Острова Снов будут бродить толпы людей и гадать, что значили эти руины для древних? Мы поработали достаточно хорошо, — думал Валентайн, оглядываясь на тысячелетия устойчивого мира. Но сейчас дает о себе знать разлад, привычный ход вещей нарушился, нельзя предсказать, что может случиться. Разбитые и изгнанные метаморфы, планетой которых завладел другой, более сильный народ, эти метаморфы могут еще сказать свое слово.

Он вдруг остановился. Что там за звук — шаги? И тень мелькнула на камнях.

Валентайн вгляделся в темноту. Он подумал, что это бродит ночное животное в поисках пищи. Ведь у призраков нет тени, да и призраков здесь нет. Их вообще нет. Но все же…

Он осторожно сделал несколько шагов.

Слишком темно среди этих обрушившихся стен.

Он смеялся над Ирманаром, но страхи офицера каким-то образом подействовали и на его воображение. Он думал о суровых таинственных метаморфах, скользящих между развалинами зданий привидениях, почти таких же старых, как само время, форме без тела, образах без первоосновы…

Затем раздались явственные шаги позади.

Валентайн быстро обернулся. За ним бежал Ирманар, только и всего.

— Подожди, милорд!

Валентайн остановился. Пальцы его, как ни странно, дрожали. Он заложил руки за спину.