Роберт Сильверберг - Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

Валентайн развел руками.

— Потому что опять не знал, правильно? Ты даже среди простаков будешь странен, Валентайн! Рядом с тобой я чувствую себя мужчиной, в свои тринадцать. Ты вообще что-нибудь знаешь? Ну хотя бы сколько тебе лет?.. Допивай пиво и поехали дальше.

Валентайн покивал, соглашаясь со всем. Сто весовых единиц — крона, десять крон — роал. Он задумался, как ответить Шанамиру насчет возраста.

Двадцать восемь? Тридцать два? И о нем он не имел представления. Что же сказать? Тридцать два, решил Валентайн. Это хорошо звучит: тридцать два. Десять крон — это роал, а блестящая монета, на которой изображены старик и молодой человек, ценится в пятьдесят раз дороже. А ему тридцать два года.

Улица в гостиницу пересекала центр Пидруда, проходила через кварталы, где даже в этот поздний час шумел возбужденный народ. Валентайн поинтересовался, приезд ли Коронованного тому причиной, но Шанамир ответил, что город по вечерам всегда такой — ведь он главный порт на западном побережье Зимроеля. Отсюда корабли уходят во все другие порты Маджипуры не только в обе стороны побережья, но и через Внутреннее Море в далекое плавание, в Альханроель, что занимает солидную часть года. Здешние купцы торгуют даже со слабо населенным южным континентом и сожженной солнцем берлогой Короля Снов…

Когда Валентайн подумал обо всей Маджипуре, обо всей ее массе, почувствовал, как давит его тяжесть этого мира… Впрочем, он сознавал глупость своего представления, ибо что такое Маджипура? Свет и воздушное пространство, гигантский пузырь на планете — огромный, но без видимой субстанции; человек здесь ощущает себя на поверхности, словно бы плывет… Откуда же тогда эта тяжесть, давящая на плечи, откуда этот неожиданно приходящий страх? Он постарался стряхнуть с себя наваждение.

Скоро он ляжет спать, а утром встретиться с новыми чудесами.

— Пересечем Золотую Площадь, — услышал он голос Шанамира, — пройдем по Портовой Дороге, она ведет к пирсам, а там и наша гостиница — в десяти минутах… Глянь-ка на площадь.

Посмотреть стоило — огромный квадрат, на котором могли бы проводить учения две армии, был застроен высоченными зданиями, чьи широкие фасады сверкали в свете фонарей узорами из золотых листьев, сверкали и башни, словно были целиком из золота.

Оказалось, что сегодня площадь переходить нельзя — уже через несколько шагов они наткнулись на толстый витой шнур, в десятке метров от него стоял отряд солдат в униформе, телохранителей Коронованного — важных, бесстрастных, сложивших руки на груди, на зеленых с золотом камзолах. Шанамир спрыгнул наземь и поговорил со стоявшим перед шнуром торговцем-разносчиком. Вернувшись, угрюмо сказал:

— Везде загорожено. Да пошлет им Король Снов кошмар в эту ночь!

— Что-то случилось?

— Коронованный расположился в главном дворце. Видишь — вон то здание, что с золотыми завитками на стенах? Оно самое высокое. Никто и подойти к нему не может. Нельзя даже обогнуть площадь ни слева, ни справа — там столько народу, что не протолкнешься. Все хотят посмотреть на лорда Валентайна! Придется нам кружить темными переулками, а это займет не меньше часа.

Ну ладно, спать — не главное, я думаю. Смотри — вон он!

Шанамир показал на балкон, осветившийся внезапно прожекторами. Люди на нем казались не больше мышей, но мышей важных, одетых в роскошные одежды. Людей было пятеро и стоящий в середине был наверняка Коронованным.

Шанамир вытянул голову, встал на цыпочки, чтобы лучше видеть. Валентайн сумел рассмотреть немногое: темноволосого человека, кажется, с бородой, в белом меховом плаще поверх темного, зеленого или синего камзола. Коронованный оперся на перила балкона и протянул руку к толпе, которая ответила ему поднятыми над головой растопыренными пятернями — знак сверкающей звезды — и восторженными воплями:

— Ва-лен-тайн! Ва-лен-тайн!

Шанамир тоже кричал:

— Ва-лен-тайн! Лорд Валентайн!

Старшего затрясло от отвращения.

— Подумать только! — забормотал он. — Вопят, словно само божество спустилось поужинать в Пидруде. А ведь он всего-навсего человек. Когда его кишки полны, он их опорожняет, верно?

Мальчик всплеснул руками.

— Он Коронованный!

— Это для меня такое же ничто, как я для него — меньше, чем ничто.

— Он правит! Он следит за справедливостью, отгоняет хаос. Ты сам это говорил! Разве такое не заслуживает уважения?

— Уважения — да, но не поклонения, как богу.

— А что в этом нового? Отец рассказывал мне, как было в старину. Коронованные существовали всегда, еще на Древней Земле, и знаешь, как им поклонялись? Почище, чем богу!

— И знаешь, чем все кончалось? Одних убили их же рабы, других отравили собственные министры, третьих задушили жены, были и такие, которых свергли подвластные им народы, — и всех забывали в одночасье!

Валентайна душила злость и он с отвращением сплюнул.

— Множество стран на Древней Земле обходилось без коронованных. Зачем они на Маджипуре, эти сумасброды — старый и страшный Понтифик, прячущийся ото всех в Лабиринте, посланец скверных снов Сувраеля! Нет, мальчик, может быть, я и глуп для понимания всего, но уж для поклонения Коронованному достаточно умен. Это не что иное, как безумие! Послушай-ка эти вопли! Даже близкого им мэра Пидруда они так не приветствуют.

— Коронованные нам нужны, — настаивал погонщик, — этот мир слишком велик, чтобы им руководили только мэры. Нам нужны великие и могучие монархи, почти равные богам, чтобы держать все в руках. Смотри, смотри!

Мальчик снова показал на балкон.

— Видишь того, в белом плаще. Это Коронованный Маджипуры! Неужели тебя не бросает в дрожь, когда ты видишь его?

— Нисколько.

— И ты не взволнован, зная, что в этом мире столько миллиардов людей — и только один Коронованный, и ты видишь его собственными глазами и больше, может, никогда не увидишь? Я вот умираю от восторга!

— Зря.

— Очень ты странный человек, Валентайн. Первый раз вижу такого. Как может быть, чтобы смертного не трогало лицезрение Коронованного!

— Значит, может, — Валентайн пожал плечами. — Пойдем-ка отсюда — я устал от толпы. Где твоя гостиница?

Обойти площадь оказалось трудным делом: все улицы шли к ней, а параллельных ей не было. Наш караван шел все ширящимися кругами, пытаясь держаться западного направления, животные безмятежно постукивали копытцами по мостовой. Наконец они вышли из района отелей и богатых магазинов и скоро оказались перед захудалой гостиницей с обнажившимися черными балками, темной от дождей соломенной крышей. Погонщик отвел животных в стойло на заднем дворе и отправился к хозяину гостиницы, оставив старшего одного. Валентайн ждал его довольно долго. Моментами ему чудилось, что он слышит далекие крики толпы — Ва-лен-тайн! Ва-лен-тайн! — но хотя это и было его собственное имя, ничто в нем на него не отзывалось.