Роберт Сильверберг - Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

Пять служителей в одежде внутренней иерархии, золотой, с красной отделкой, вышли из леса и холодно преградили путь Валентайну. Трое мужчин, две женщины, все немолодые.

Седая женщина с тонкими губами и темными внимательными глазами сказала:

— Я Лоривейд с Террасы Теней и от имени Леди спрашиваю тебя, как ты сюда попал?

— Я Валентайн из Альханроеля, — спокойно ответил он. — Я плоть от плоти Леди, и вы должны отвести меня к ней.

Это наглое утверждение не вызвало даже улыбки на лицах иерархов. Лоривейд сказала:

— Ты уверяешь, что ты родственник Леди.

— Я ее сын.

— Ее сына зовут Валентайн и он Коронованный на Горе Замка. Ты в своем уме?

— Передайте Леди, что ее сын Валентайн пришел к ней через Внутреннее Море, через весь Зимроель, и что у него золотистые волосы. Больше я ничего у вас не прошу.

Мужчина рядом с Лоривейд сказал:

— На тебе одежда Второго Утеса. Тебе не позволено подниматься сюда.

Валентайн ответил со вздохом:

— Я знаю. Я поднялся без разрешения, незаконно. Но у меня важнейшие причины. Если мое сообщение не будет быстро передано Леди, вы за это ответите.

— Мы не привыкли к угрозам, — нахмурилась Лоривейд.

— Я не угрожаю, я только говорю о неизбежных последствиях.

Женщина справа от Лоривейд заметила:

— Он сумасшедший. Нам придется запереть его и позаботиться о нем.

— И сделать замечание бригаде внизу, — сказал другой мужчина.

— Узнать, с какой он Террасы, и как ему позволили оттуда уйти, — заметил третий.

— Я прошу только, чтобы вы передали мое сообщение Леди, — спокойно сказал Валентайн.

Они окружили его и быстро повели по лесной тропе к тому месту, где стояли плавучие сани и ожидало множество более молодых служителей. Видимо, они готовились к серьезным неприятностям. Лоривейд сделала знак одному служителю и отдала короткий приказ. Затем пять иерархов сели в сани и уплыли.

Служители подошли к Валентайну и не очень вежливо стали подталкивать его к саням. Он улыбнулся и показал, что не будет сопротивляться: но, крепко держа, его грубо втолкнули в сани. Сани поднялись, и запряженные в них животные по сигналу побежали к ближайшей террасе.

Здесь располагались широкие низкие здания и большие каменные площадки. Терраса Теней и тени, давшие ей название, были черными, как чернила, таинственными, все поглощающие озера мрака простирались в странно-значимом рисунке над абстрактными каменными изваяниями.

Но шествие Валентайна по террасе было непродолжительным: его стражники остановились у приземистого здания без окон.

Искусно сделанная дверь беззвучно отворилась от легкого прикосновения. Валентайна втолкнули внутрь. Дверь закрылась, не оставив в стене никакого следа.

Он был в тюрьме.

Квадратная комната с низким потолком, почти пустая. Единственный тусклый светильник бросал зеленовато-желтый свет.

Здесь были лишь очиститель, раковина, комод и матрац. Передадут ли они Леди его сообщение?

Может быть, оставят здесь, пока проверят его жалобы на Третий Утес, и островная бюрократия затянет дело на несколько недель.

Прошел час, другой, третий. Пусть его пошлют на допрос, только бы не эта тишина, скука, одиночество. Он считал шаги.

Нет, комната не квадратная: две стены на полтора шага длиннее других. Он искал очертание двери, но так и не нашел.

Подгонка была изумительной, просто чудо — Валентайн не мог не восхититься.

Он придумывал диалога то с Делиамбером, то с Леди, то с Карабеллой, то с лордом Валентайном, но и это развлечение скоро надоело.

Он услышал слабый звук, повернулся и увидел в стене отверстие, куда скользнул поднос. Ему дали печеной рыбы, немного ягод цвета слоновой кости и чашу холодного красного сока.

— Благодарю, — сказал он громко.

Пальцы его ощупывали стену, ища место, откуда появился поднос.

Следов не было.

Он ел и снова придумывал диалоги, мысленно разговаривая с Слитом, с Толковательницей Тизаной, с Залзаном Каволом, с капитаном Гарцвелом. Он спрашивал их о детстве, о их мечтах и надеждах, о вкусах, одежде. Через какое-то время он устал от этой игры и лег спать.

Спал он плохо, часто просыпаясь.

Сны были отрывочными. В них мелькали Леди, Фарсел, Король Снов, вождь метаморфов, иерарх Лоривейд, но они только произносили непонятные, неразборчивые слова. Когда он окончательно проснулся, появился поднос с завтраком.

Прошел долгий день. Никогда еще для Валентайна день не тянулся так долго. Делать было абсолютно нечего. Он мог бы жонглировать тарелками, но они были настолько тонкими и легкими, что это было все равно, что жонглировать перьями. Он попытался жонглировать ботинками, но их было только два, это было глупо.

Он стал жонглировать воспоминаниями, оживляя в памяти все, что произошло с ним, начиная с Пидруда, но перспектива заниматься этим часами ужасала его.

Во вторую ночь Валентайн предпринял попытку общения с Леди. Он подготовил себя ко сну, но когда мозг начал освобождаться от сознания, он постарался проскользнуть в промежуток между сном и бодрствованием в род транса. Это было тонким делом, потому что если бы он слишком сосредоточился, то полностью бы проснулся, а если слишком расслабился, то уснул. Он долгое время балансировал на плавучей точке, жалея, что во время путешествия по Зимроелю не выбрал случая научиться этому у Делиамбера.

Наконец он послал свей дух вдаль.

— Мать!

Он представил себе, как его дух парит высоко над Террасой Теней, летит от террасы к террасе, внутрь, к сердцу Третьего Утеса, к Внутреннему Храму, к комнате, где живет Леди Острова.

— Мать, это Валентайн, твой сын. Мне надо многое сказать тебе и о многом спросить. Помоги мне добраться до тебя.

Валентайн лежал неподвижно. Он был совершенно спокоен. В его мозгу, казалось, сиял чистый белый луч.

— Мать, я на Третьем Утесе в тюремной камере Террасы Теней. Я шел так долго, но теперь меня остановили. Пошли за мной, мать! Мать… Леди…

Он заснул.

Луч все еще сверкал. Валентайн уловил первый звон музыки сна, увертюры, первое ощущение контакта. Явились видения. Он больше не был в тюрьме. Он лежал под холодными белыми звездами на громадной круглой платформе полированного камня, как бы на алтаре. К нему подошла женщина в белом платье, с блестящими черными волосами, встала рядом на колени, слегка коснулась его и сказала нежным голосом:

— Ты мой сын Валентайн, и я признаю тебя своим сыном перед всей Маджипурой и призываю тебя.

И все. Проснувшись, он помнил только это.

В то утро подноса с завтраком не было. Но, может быть, утро еще не настало и он проснулся среди ночи? Проходили часы. Поднос не появлялся. Не забыли ли о пленнике?

Может быть, они хотят уморить его голодом?