Профессор Тимирзяев - Гарри Поттер и копье Лонгина

Моргана ещё раз взглянула Гарри прямо в глаза, сосредоточилась, и Гарри ощутил, как проваливается в прохладный, освежающий сон.

Гарри разбудил тихий разговор. Оказывается, Балдред давно проснулся, а Дуэгар вообще не ложился. Гарри с удивлением обнаружил, что его голова лежит на коленях Морганы. Замирая от неловкости, он осторожно приподнялся, опираясь на руки и стараясь не касаться женщины.

— О, господин мой Гэри, ты уже выспался? — улыбнулась ему Моргана, — тогда с добрым утром, точнее, с добрым вечером. Твой друг говорит, что мы провели в пещере весь день, и наверху уже смеркается. Нам пора подниматься.

— Я пойду первым, — сказал Дуэгар, — и выгляну из пещеры, а вы подождите меня на лестнице. Если наши преследователи ещё не ушли, я успею вернуться и запечатать заклятием дверь.

Подъём оказался гораздо труднее спуска. Неутомимый Дуэгар без видимых усилий топал по ступенькам, Моргана с трудом переводила дыхание, а Балдреда Гарри пришлось практически тащить за собой. Его корзину несла Моргана.

Не доходя до выхода один лестничный марш, Дуэгар сделал знак всем остановиться и дальше пошёл один. Он произнёс заклятие, и на лестницу повеяло свежим морским ветерком. После мёртвой затхлости пещеры воздух, пахнущий землёй, листвой и морской свежестью, опьянял. Гарри инстинктивно прижался спиной к стене туннеля, дыша полной грудью и держа волшебную палочку наготове. Потянулись минуты. Наконец сверху раздался весёлый голос Дуэгара:

— Можно выходить, здесь никого нет, они ушли!

Выбравшись из тоннеля, Гарри осмотрелся. В пещере царил хаос. Нехитрая утварь отшельника была изломана, на полу валялись черепки разбитой посуды и затоптанные свитки. Даже лежанка была изрублена топором. Гарри посторонился, пропуская в пещеру Балдреда. Отшельник, не обращая внимания на разгром в пещере, поспешил в церковь, а Гарри вышел на поляну и просто стоял, наслаждаясь свежим воздухом, тишиной и покоем. Внизу, в пещере сидов тоже было тихо, но это была совсем другая, тысячелетняя, слежавшаяся тишина, которую нарушало только дыхание людей и шорох их одежды. Тишина вызывала страх, напряжение и непреодолимое желание поскорее выйти на открытый воздух. Потребовался всего один день, чтобы Гарри смог взглянуть новыми глазами на самые простые вещи — траву под ногами, сосны, песок, облака, которые собрались пушистым валом над морем у самого горизонта и багровели, отражая последние лучи уходящего в море солнца. Щебетали птицы, шелестела листва. Это было необыкновенно хорошо!

Мечтательное состояние Гарри прервал возглас Балдреда:

— Скорее идите сюда! Здесь убитый!

Гарри нахмурился и пошёл на голос. Он боялся, что увидит тело Ллина, но ошибся. Отшельник стоял у входа в свою маленькую церковь.

— Вот, — сказал он, — взгляните.

На утоптанном земляном полу лицом вниз лежал человек. Он был убит копьём, пригвоздившим его к земле. Из-под убитого вытекла лужица уже подсохшей и впитавшейся в землю крови.

— Они осквернили храм! — горестно воскликнул Балдред, — убили в нём человека, да ещё пытались поджечь его! Вот, взгляните!

Действительно, в двух-трёх местах плетёнка была слегка обуглена, но поджечь хижину не получилось — лоза была обмазана глиной, а сырое после дождя дерево не занималось.

— Теперь мне уж точно придётся уходить из этого места, — грустно сказал отшельник, — я не смогу здесь жить …

— Похоже, я знаю этого парня, — прогудел из-за спин Гарри и Балдреда Дуэгар, — позвольте-ка, господа…

Зельевар одним движением выдернул копьё и перевернул мертвеца лицом вверх.

— Ну, точно! Это же тот самый часовой, которого я приволок в лагерь. Бедняга… За что же они его так? Еще один мёртвый на нашей совести…

— За что убили, как раз понять нетрудно, — заметила Моргана, которая, оказывается, тоже подошла к церкви. — Вы стёрли этому человеку память, поэтому он, наверное, вёл себя странно, не узнавал своих товарищей, не отвечал на вопросы. Вот воины и решили, что на их товарища наложили чары. Люди они страшно суеверные, поэтому, чтобы избавиться от опасного, по их мнению, спутника, они его просто убили. А лицом вниз положили, чтобы жертва не видела, кто убийца, и дух убитого не смог отомстить. Наёмники придают таким вещам огромное значение…

— Этого несчастного нужно похоронить, — потерянно пробормотал Балдред, — но у меня даже нет лопаты…

— Не беспокойся, святой отец, — ответил Дуэгар, — могилу мы выроем, ты только укажи место.

— А, теперь уже всё равно, — махнул рукой Балдред, — копайте, где земля мягче…

Гарри и Дуэгар заклятиями выкопали могильную яму, Дуэгар взял убитого в охапку и без церемоний швырнул в яму. После того, как над могилой вырос земляной холмик, подошёл Балдред.

— Как вы думаете, стоит мне читать над этой могилой заупокойные молитвы? — спросил он, — ведь я не знаю, был ли убитый христианином, я не видел у него нательного креста. А вдруг он язычник?

— Прислушайся к себе, отец мой, — посоветовала Моргана, — ты чувствуешь внутреннюю потребность в молитве?

Балдред секунду подумал и нетвёрдо сказал: «Нет…»

— Ну, тогда и не читай! Боги сами решат, какого посмертия достоин этот человек. А у нас проблема посерьёзнее: люди Лота увели наших лошадей!

— Ну, положим, эти лошади и принадлежат Лоту, а украли их как раз мы, — засмеялся Гарри, — наши преследователи только восстановили свои права собственности.

— Зря смеешься, господин мой Гэри! — нахмурилась Моргана, — без лошадей мы далеко не уйдём.

— Ничего, — вмешался Балдред, — до холмов сидов не очень далеко, как-нибудь дойдём и пешком, тем более, что нас никто не будет преследовать. Но идти нужно прямо сейчас: днём сиды не пустят нас в свои холмы, мы должны успеть до рассвета.

По крутой тропинке они спустились к морю, иногда оскальзываясь и цепляясь руками за камни и древесные корни, и пошли по узкой полоске песка. Песок был серым и очень плотным, на нём почти не оставалось следов, а те, что оставались, сразу же смывали волны. Волны покрупнее заливали берег целиком, поэтому Балдред снял сандалии и зашлёпал босиком по мелководью. Гарри тоже разулся и засучил джинсы. Вода оказалось ледяной, но её прикосновение к ногам доставляло физическое наслаждение. Дуэгар сначала неуклюже отскакивал от каждой волны, сопровождая каждый прыжок невнятными проклятиями, но вскоре махнул рукой и тоже разулся. Когда Дуэгар засучил штаны, Гарри едва сдержал смешок: ноги профессора зельеварения густо поросли чёрными волосами и напоминали лапы здоровенной кривоногой обезьяны.

Вскоре песок сменился осыпями камней, и идти стало совсем неудобно. Приходилось тщательно выбирать место для каждого шага, чтобы нога не попала в щель между камнями. Перелом лодыжки в пятом веке от Рождества Христова мог оказаться фатальным.