Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]

Правда, каруселье на этом не успокоилось. Пришельцы требовали, по праву власти, выдать им давешнюю девицу. Староста доказывал, что она сбежала ночью, а ловить эту козу по оврагам желающих не нашлось. Масла в огонь подлили две, невесть откуда взявшиеся тетки, с воплями: «Куда вы нашу Иту дели?» и «Дочка, дочка моя где?» напустившиеся на окружающих. От домов уже спешили мужчины, на всякий случай сжимая в руках кто вилы, а кто уже и «лапу» с прикрученной булавой, что б уж наверняка….

***

– Грай, слушай! – внезапно всплывшая мысль оказалось настолько неожиданной, что я сбилась с шага, едва не зацепив дремлющую посреди дороги крупную серобокую кошку. – Разговор есть!

Травник недовольно поморщился:

– Попозже-то нельзя будет поговорить?

Я осторожно покосилась на кузнеца, скорчила досадливую рожицу и развела руками.

– Понятно, – спутник недовольно вздохнул, но все же отошел со мной на обочину. Трош понятливо утопал вперед, приостановился локтях в ста, поджидая нас и откровенно любуясь наливными яблочками в чьем-то саду.

Запинаясь от волнения, я передала Граю подслушанный под окном в общине разговор. Парень особого энтузиазма не проявил.

– А главное! – мне не терпелось поделиться догадками – Это не кентавр был! Ну тот, который приказывал!

– И что? – травник широко зевнул

– И ничего! Эпидемия у них! Тебя-то вон взашей вытолкали. А тут так запросто с каким-то человеком треплются, да еще слушаются его?

– Да с чего ты взяла-то, что он человек? – Грай начал закипать.

Я покосилась на травника, как на малого ребенка, не знающего самых очевидных вещей.

– По голосу, конечно!

Понимания в глазах спутника не зажглось.

– Грай, – я попыталась зайти с другой стороны – Скажи вот, что у меня с голосом не так?

Парень раздраженно прислушался:

– Cлушай, все так! Если бы еще языком поменьше чесала, цены б тебе не было! Не иначе Свий за него дергает! Нашла время, в загадки играть!

– А вот и нет! – я победно улыбнулась, озвучивая свои подозрения – У него голос без придыхания был! Это ты уже притерпелся и кажется, что все нормально. Но у нас-то объем легких куда как больше чем у остальных живых. Вот и получается, что в разговор короткие паузы вплетаются, на дыхание, пока воздух в легкие поступает. А этот нормально говорил!

На этот раз травник не стал отмахиваться. Попросил еще раз повторить разговор и, задумчиво почесывая лохматую макушку, двинулся-таки к кузнецу. Я, пожав плечами, отправилась следом.

На фоне остальных построек, домик кузнеца радовал глаз белизной. Деревню мы обошли краем, но я уже успела утомиться от местных разноцветных крыш и расписных стен. Чуть в стороне дымила кузня, и при нашем появлении оттуда вышли два крепких паренька. Неуловимо похожие на Троша, но на добрую голову выше и шире в плечах. Ладные, сбитые, как два боровичка лесных.

– Сыновья! – кузнец с гордостью залюбовался на молодцев. – Кроме девки-то, еще и помощники растут! Вер, кувалду принеси мою.

Один из ребят вернулся в кузню и, сгибаясь под тяжестью, выволок увесистый молот.

Трош, красуясь, подхватил кувалду за рукоять и, почти не напрягаясь, прокрутил в воздухе, на весу рисуя замысловатые фигуры.

Я с восхищением выдохнула. Молоточек-то, даже с виду на добрый пуд тянет! Это ж сколько силищи то нужно иметь! Рядом так же удивленно охнул травник.

Кузнец погасил движение и, ухмыляясь, обернулся к нам:

– Ну, как?

Грай изобразил даже пару хлопков ладонями.

– И до того верил, но теперь еще раз убедился. Сила в Хозяевах и, правда, великая!

Я смущенно молчала, не очень понимая о чем разговор. Да и стыдно было немного, за недоверие.

Все так же широко улыбаясь, кузнец представил нам сыновей и пригласил пройти в дом.

На подходе Грай покосился на высокое крыльцо, и виновато развел руками. Я досадливо отмахнулась, мол, заходите уже и, по привычному, пристроилась с улицы у открытого окна, отгоняя хвостом назойливую мошкару. Мужчины шустро подтащили поближе стол. Трош, засуетившись не хуже исправной хозяйки, выставил на белую скатерть пузатый кувшин кваса, несколько кружек и глубокую миску с еще теплыми, видно недавно из печи, хлебными ломтями.

Травник тут же бесцеремонно разгреб хлебные залежи, выловив оттуда хрустящую горбушку. Я алчно покосилась на спутника, но оспаривать право на лакомый кусочек не решилась.

К моему вящему удивлению Грай, прихлебывая квас, безо всякой опаски выложил низкорослому кузнецу все опасения по поводу ренегатов и возможной погони. Вкратце рассказал про наши злоключения, обрисовал возможные варианты событий, посетовал на неурядицы и попросил посильной помощи в поисках Зиновия.

Кузнец ненадолго замялся, почесывая усы.

– Ну что ж, сам понимаешь, за дочку я твой вечный должник. Если бы не ты, могла бы и не подняться. Но учти, вмешаемся только в самом крайнем случае, если уже другой возможности не будет.

Травник склонил голову, соглашаясь. Я в недоумении вертела головой, вообще перестав соображать, что тут Свий побери, происходит. В дверь постучали и кузнец, спохватившись, пропустил в комнату стройную сероволосую девушку, представив как жену плотника. Молодка, краснея и смущаясь, попросила у Грая помощи, баюкая на весу перевязанную белой тряпицей руку. Грай, почему-то пряча глаза, полез в торбу за склянками. На счастье сероволосой, переливающийся всеми оттенками фиолево-красного синяк скрывал под собой лишь сильный ушиб. Всё обошлось легкой мазью, да выданным пузырем с оной же и наказом натирать в течение седмицы и руку не утруждать, пока синева не сойдет.

– Ох, – я, не удержавшись, сочувственно подалась вперед, когда травник уже наматывал тряпицу обратно. – Где же это ты так?

Пришел черёд девицы прятать взгляд и, рассыпаясь в благодарностях, пятится к выходу. Я пожала плечами. Странные они тут все какие-то. Да и Грай…. Я с сомнением оглядела спутника, припоминая, что он сюда утром первый ходил. А теперь? Ничему не удивляется, все секреты с ходу выбалтывает, меня слушать не хочет….

Я покосилась на угол комнаты, где на приступке горела маленькая свечка и, лежал ветробожий камушек с кусочком хлеба, в дар. Как можно более спокойным голосом поинтересовалась:

– А молебня-то у вас тут есть? С ветромолом бы мне поговорить, ветрам покланяться, на дорожку…

– Нету. Да и не было отродясь – отмахнулся кузнец. – К чему они нам тут в глуши. Мы и сами помолимся, у ветров попросим.

Если бы мне это сказал кентавр, пропустила бы мимо ушей. Но тут… У людей всегда к религии особое отношение было, и с ветромолами не ладили только или крайние отщепенцы, Свию да темным углам поклоняющиеся, или уж совсем откровенная нежить, навроде мороков…