Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

Пенни сразу вспомнились Руна и Куна, и она не преминула поделиться с собеседницами своим недавним открытием.

— Удачный пример, — согласилась Ведана. — Там действительно не все до конца понятно, но ссора у них давнишняя. Подозреваю, что из-за мужчины. Сами они ничего не рассказывают, а лезть к человеку с лишними расспросами у нас не принято. При этом, как видишь, обе заботятся друг о друге.

Никакой особой заботы Пенни не заметила, однако промолчала. Ей пришло на ум, что в словах Веданы кроется подсказка. «Заботятся друг о друге»… Вероятно, это она сплоховала. Забота Куны проявилась в том, что она все же нашла и передала сестре требуемые снадобья. Забота Руны, очевидно, предполагалась в том, что Пенни должна была эти снадобья как-то оплатить. Точно! А она об этом совершенно не подумала. Решила, что так и надо. Куна, разумеется, из вежливости ничего не сказала. Перепроверить догадку сейчас? Нет, после всех этих красивых рассуждений о коне и законе как-то не с руки. Лучше утром переспросить саму Руну. Как говорила бабушка, совершает ошибку тот, кто ее не исправляет.

Пока Пенни размышляла таким образом, а Аина колдовала над чугунком с водой, Ведана вернулась к чтению свитка:

…И послушались они Его указа, и заложен был на той реке град живой и единый, как заповедовал Он. Остались в нем воины числом три сотни, и были с ними жены их и кони их, а дети со временем во множестве надежном народились…

— Звучит красиво, но что-то меня здесь на слух не устраивает, — прервала подругу Аина, разливая кипящий напиток по кружкам. На долю Пении — тоже. — Тебе не кажется, что Лодэма слишком буквальна?

— Первоисточник бы, конечно, не помешал, — согласилась Ведана.

— Ну что может значить, скажем, этот «град живой»? Мне непонятно. А тебе понятно?

— Может, имеется в виду, что там люди жили? — задумавшись, предположила Пенни.

— Так ведь для того и строится, чтобы жили, — отмахнулась Аина. — Зачем об этом лишний раз упоминать? Да и «единый», если подумать, тоже лишним выглядит.

— Вот тут не скажи. — Ведана бросила в отвар несколько ягод сушеной рябины. — Мне это как раз представляется важным подчеркнуть. Особенно сейчас, когда наш Вайла’тун перед лицом угрозы из Пограничья превращается внутренними распрями в несколько разобщенных поясов обороны. Те, кто живет снаружи, брошен на произвол судьбы. — Она покосилась на Пенни, но та явно пропустила ее замечание мимо ушей. — Причем живущие на окраине едва ли окажут такое яростное сопротивление, что не пропустят врага дальше. Тогда придет очередь среднего круга, большинства, которого так много, что ему и в замке не укрыться, и окраины толком не поддержать. Потом идет Малый Вайла’тун, спрятавшийся за Стреляными стенами. И наконец, сам замок. Очень сомневаюсь, что все это можно назвать единством. Оно с тех пор явно утеряно, как, вероятно, и понимание тогдашнего смысла слова «живой».

— Так что будем делать?

— Я бы оставила, как есть.

Слушая их рассуждения, Пенни терялась в сомнениях. Разве можно, думала она, вот так запросто взять и перекроить то, что делалось не тобой, даже без твоего участия? Только потому, что кто-то распорядился это сделать. Почему хотя бы не посмотреть древнюю рукопись, что же на самом деле написано в ней? Зачем, в конце концов, выдумывать смысл, который писавший эти строки мог в них и не закладывать вовсе? Да и переводившую их Лодэму стоило бы спросить. Пенни замешкалась. Как же она не поняла! Лодэму как раз никто спрашивать и не собирается. Ее, похоже, просто отстранили. А первоисточник у нее, и потому им приходится обходиться без него. Все очень просто!

Ведана тем временем продолжала:

…Из трех сотен воинов выделены были те, кто умел обращаться с камнем прочным, и набралось их с дюжину, и стали они возводить неприступные стены, как учили их отцы их и деды их. Десять десятков стражу и днем и ночью несли, а остальные же кто печи клал да каменщикам помогал, кто ратникам, кто по доброй воле землю вскармливать начал. Выяснилось скоро, что удачное место найдено ими, потому что ни один ворог не отвлекал их от трудов праведных и благих. И когда дошло это до них, стали они десятки попеременно на стражу выставлять, а тех, кто не занят был, заняли в печном деле и возведении стен…

— Что? — удивилась Аина. — Почему ты остановилась?

— Да вот подумалось мне тут… — Ведана отстранила свиток, чтобы на него случайно не упали капли, и сделала несколько глотков. — Я ведь много раз это место читала, как и ты, а только сейчас одну необычность заметила.

— Про камни?

— И ты тоже? Да, именно. Тут ведь ни слова не говорится о том, что пришельцы первым делом стали рыть каменоломни. Вместо этого в одном отрывке дважды труд каменщиков упоминается рядом с печами. Пенни, ты понимаешь, о чем мы?

— О чем?

— Недавно одним умельцем был придуман способ, как получать подобие камней, обжигая обыкновенную глину. Причем сдается мне, что это открытие и его последствия подлили масла в огонь и ускорили свержение Ракли. А тут оказывается, что способ этот мог существовать издавна, еще до постройки замка.

— Век живи, век учись, — глубокомысленно изрекла Аина. — Может быть, спать начнем укладываться? Меня что-то в сон так и тянет. Завтра еще целый день впереди. Нам сколько времени дали?

— Три дня.

— На все свитки? Их же уйма целая!

— Пока мне доверили только два.

Аина в сердцах стукнула красивой рукой по столу.

— Ты бы сразу это сказала! Теперь мне все стало понятно. Знаешь, что Корлис задумала? Она дала тебе два свитка, еще кому-то два и еще кому-то два. Чтобы просто проверить, как мы справимся, а потом сравнить. И тех, кто ее больше устроит, она назначит доделывать весь перевод.

— Хитро, — согласилась Ведана. — Кстати, вполне возможно. Припоминаю, что по дороге к ней я встретилась с Иеготой, которая имела, как всегда, вид хитрый и обиженный. Поздоровались и разошлись. Кажется, в руках у нее была дорожная сумка. Я еще удивилась, зачем она ей. Хотя у меня за плечом была такая же. Да, забавно. Что же получается, мы сейчас состязаемся с ней?

— Скорее, с ее девочками, — некрасиво скривила рот Аина. — Ни Скелли, ни его люди не любят излишне усердствовать. Но результат им ясен, и они стрясут его с любого.

— Ты по-прежнему уверена, что Иегота — ставленница Скелли?

— Более чем. Одна ее физиономия чего стоит.

— А мне расскажете, чтобы я тоже попереживала? — подала голос Пенни.

— Ну, переживаний на твой век еще хватит, — заверила девочку Ведана. — А уж если мы посвятим тебя в то, о чем ведем речь, то можешь и в беду попасть. По неосмотрительности.

— Вы же обещали делиться со мной, а если что, то ведь меня просто-напросто казнят, — напомнила Пенни. — Так что говорите, я ничего никому не скажу.