Вячеслав Седов - Наследие. Печать Бездны часть 2

Одна из вампирш с причитаниями латала его плечо, в то время как другая сорвала полог фургона.

Молчание.

- Ну!? - прикрикнул заклинатель мертвых.

Она покачала головой.

Оба молодых лаборанта в черных робах валялись на ящиках, изрешеченные феларскими пулями и арбалетными болтами, но то, что они закрыли своими телами, осталось в целости.

- Разгружай, - прошептал некромант, в изнеможении опускаясь на землю.

Крестьяне в ужасе разбежались по домам, скрываясь даже за дверьми, помеченными черным крестом. Они опасливо выглядывали из окон на нежданных визитеров в столь поздний час, к тому же в зачумленной деревне.

Раздался стук копыт. На площадь въехали Черные Псы, вернее то, что осталось от посланного на помощь некроманту отряда.

- Так мало? - вампирша обвела взглядом меньше полудюжины молодых людей, двое из которых горбились в седлах, зажимая раны.

- Благодарю вас, - один из рыцарей слез с седла и преклонил колено, - Если бы не ваша помощь, тот бесноватый фанатик-рейтар изрубил бы нас всех.

- Пустое, - бросила вампирша, отворачиваясь, - Вы знаете, что еще нужно сделать?

- Разумеется, только... - юноша поднялся и ухватил за древко болта, торчащего из спины женщины.

Вампирша охнула, когда серебряный наконечник покинул ее правую лопатку, и с благодарностью кивнула рыцарю.

Они успели. Благодаря письму демонессы Жашки, Кассар и его подручные вовремя узнали о первом ходе некромантов-ренегатов, что решили взять реванш в партии за могущество Визардеи. Жаль, что им также легко не удалось предупредить правителей Фелара и Империи...

Рыцари стаскивали упирающихся крестьян к колодцу, иных волокли за волосы, кого-то, ухватив за руки и за ноги, словно мешок с картошкой, подносили прямо со смертного одра. У матерей отторгали младенцев, у отцов - сыновей... Угрожая мечами, рыцари сгоняли крестьян, словно стадо баранов, к колодцу. Там вампирши, размешивая в ведрах мутную жижу из склянок, что ровными рядами стояли в ящиках фургона, одного за другим потчевали людей варевом, силой вливая за милю смердящее снадобье в глотки всех, кто попадался под руку.

- Вам пора, - обратился к Кассару один из Черных Псов, подводя свежую лошадь.

- В добрый час, друг мой, - буркнул заклинатель нежити, вскочив в седло и запахнувшись в длинный плащ.

- Держитесь, капитан!

Кройца куда-то волокли под руки. Рейтар силился сказать, но его грудь сдавило так, что с сухих губ сорвался только тихий стон.

- Проклятье! Да сорвите с него кирасу. Режьте ремни, все равно на ней нет живого места!

Адлер оттолкнул суетящихся стрелков имперской сотни и лично взялся за раненого. Пауль открыл глаза и уставился бессмысленным взором на слепого паладина, что трудился кинжалом над его доспехом.

Покончив с ремнями, бывший магистр Белых Волков подозвал лекаря, а сам сел обратно в седло.

- У нас мало времени, поторапливайся, эскулап! - объявил Адлер.

- Слушаюсь, господин. Это не займет много...

- Scheisse*!

- Гут! Вот это наш капитан! - не сдержался один из уцелевших рейтаров, что отправлялся за подмогой.

- Да уж, - кивнул лекарь, - У нашего Пауля душа к телу словно гвоздями приколочена.

- Ханс... Руди... - простонал Кройц.

- Черт возьми, - хмыкнул Адлер, - В его то годы можно и не хныкать о павших.

- Какие годы, ваше милость? - горько усмехнулся лекарь, - Я знал его еще мальчишкой. Месяц назад мы всем отрядом пили за двадцать третью зиму нашего капитана.

- Как же так?! - не выдержал паладин, - Он же белый как лунь! И шрам...

- Он был в том отряде, что держал южные ворота Шаргарда во время штурма имперцев. Там и получил этот шрам.

- Не может быть! Из тех шести сотен храбрецов не уцелел никто. Я лично вел к ним подмогу!

- Да, погибли все, включая его отца. Он был тогда подростком и не числился в реестре... Простите эту слабость нашему капитану. Ханс Кройц - его дядя, опекун, что взял на себя заботу о нем, а Рудольф - друг детства.

Адлер молча понукнул свою лошадь и двинулся дальше по тракту. Однако в деревне паладина поджидала очередная неожиданность. Жители обреченного поселения обступили солдат со всех сторон.

Здоровые, радостные, они приветствовали паладина и солдат, но не двинулись с места, когда Адлер попросил расступиться.

Неловкая пауза затягивалась. Наконец, оруженосцы принялись охаживать крестьян древками копий, но те молча терпели и все также не двигались с места.

Солдаты посыпали проклятия, кое-как оттеснили несколько рядов и Адлер проехал к колодцу, где громоздился фургон и лежали четыре мертвые лошади. Паладин спешился и поднял с земли пустой сосуд. Осторожно принюхался, скривился и отбросил его в сторону. Поднявшись, он пристально всматривался в лица крестьян и не находил ни одного признака чудовищной заразы, что не так давно пожирала это селение.

- Что делать, господин? - спросил один из его оруженосцев, растерянно выставив копье навстречу толпе.

- Оставь их.

- Но как же? - недоумевал молодой человек.

Адлер успокоительно положил руку ему на плечо и грустно произнес, будто сам себе:

- Rerum movus ordo nascitur*.

* * *

Violence for the people They always eat the hand that bleeds

Marilyn Manson

Для наемника, если он настоящий наемник, а не какой-то там, что собрал вокруг себя шайку или же просто прибился к группе единомышленников, вооружившихся уже знакомым девизом "ваши идеи за ваши деньги - нашими клинками за лучшую долю", столь лаконично изложенным фивландскими гильдиями, утро после шумной попойки никогда не выдавалось добрым. Эту неприятную истину Карнаж успел познать за время, проведенное с отрядом Тарда, в полной мере. Полукровка решительно не понимал, зачем нужно было по всякому поводу напиваться, как говорили его товарищи по оружию, "в гарду".

"Ловец удачи" переступил порог, возвращаясь из морозного утра обратно в дом, покосился на сорванную с петель дверь и перевел взгляд на дрыхнущего у печи Грэфа. Взъерошив волосы, полукровка подошел к феларцу походкой журавля на болоте, сиречь аккуратно переступая своими длинными ногами через распластавшиеся по полу тела спящих могучим сном наемников, о чем можно было судить по сотрясающему стены столь же могучему и дружному храпу.

У ран'дьянцев похмелье заменяла лень. Лень приходила из ощущения опустошенности, а оно приводило с собой также и агрессивность. Последнее особенно обострялось, если жертву такого комплексного и непростого недуга пытались заставить что-нибудь сделать. Причем сделать срочно или спешно. Короче, взывали к мобилизации того, что было как раз в упадке.

- Грэф! - голос Карнажа был с тем самым неприятным металлическим отзвуком, который он приобретал всякий раз, когда полукровка был не в духе.

Феларец пробурчал что-то невнятное, поежился и развернулся носом к печке.