Вячеслав Седов - Наследие. Печать Бездны часть 2

Он схватился за древко стрелы.

Треск дерева. Тяжкий стон.

- Ян! Что ты там копаешься? Брось эту гниду и скорей сюда! У парня глаза закатываются! - завопил не своим голосом дуэргар, в отчаянии тряся полукровку за плечи.

- Уже здесь, - Ян "Часовщик" в три прыжка оказался возле Карнажа, попутно запуская руку в кожаную сумку на плече и вынимая оттуда пару белых кристаллов, - Поверни его спиной и держи. Крепче!

Матриарх вскрикнула. Она снова увидела это бледное лицо средь вороха багряных локонов с открытыми, закатившимися глазами и гримасой боли на сухих, потрескавшихся губах.

Эльфка выругалась. Она выдала себя.

Поспешно разрывая связь, еще успела услышать душераздирающий металлический вопль и в последний раз в подступающей со всех сторон тьме разглядеть застывшую на коленях плечистую фигуру дуэргара, прижимающего к груди бледное, худое тело с красными как кровь волосами.

- Ты здесь, матриарх?

- Я... да. Прости, Феникс.

- Это ничего, - мягко отозвался из темноты его спокойный голос, - Спасибо, что была со мной там.

Она молчала, не решаясь уточнить последний оттенок, что она ощутила во время разрыва. Наконец, собралась с мыслями:

- И ради этого дуэргара ты позже сцепился со швигебургской стражей? Самоубийца!

- Ты сделала бы по-другому?

- Нет. Уже бы не сделала...

- Понимаю. А кто...?

- Неважно. Его больше нет.

- Проклятье! Если бы я только знал тогда, во время штурма!

- Этот темный эльф просто учил тебя фехтовать. Вот и все. Мои долги - это мое дело, как и твои - твое.

Помолчали.

- Пора. Тард взялся за свою волынку, - легко улыбнулась матриарх, - Так старается, чтобы приободрить феларских вояк и вас, наемников.

- Я не забуду тебя и обязательно вернусь.

- Удачи, "ловец удачи". Надеюсь, ты обретешь то, что ищешь.

What is it that we're waiting for? Looking forward to, preparing for? Life kicks us in the teeth Yet something makes us crawl back for more!

Sami Lopakka*

* * *

Фениксы и драконы...

Зойт Даэран, ларонийский чародей, старой закалки, как называли таких, раскинулся в плетеном кресле на балконе выделенной ему башни в верхнем городе славной столицы магии, "граде четырех дорог", Форпате.

Невообразимая высота, где помещалось его теперешнее пристанище вдали от п'о'ксессальской резиденции Ларона несомненно положительно влияла на его творческие настроения. Белый эльф был удивлен, как метко он обозначил то противостояние, которое сейчас незримо шло в мире под мерное поскрипывание шестерней на часах уходящего столетия. Дело оставалось за малым: развить мысль дальше, оформить ее и в надлежащем виде отправить на рецензию к Окулюсу Берсу, присовокупив к прочим бумагам.

Беловолосому чародею не хотелось, чтобы старик подумал, будто он, славный потомок рода Даэран, почивает на лаврах знаменитых магических талантов своей фамилии или, что еще хуже, даром ест те деликатесы, которыми всегда исправно снабжали верхний город.

На самом деле бургомистру не в чем было упрекнуть Зойта. Проблема этого эльфа, впрочем, была бичом всех его сородичей испокон веков, и имя ей - Мнительность. Ларониец, на взгляд даже самого сурового ревизора, работал в поте лица все то время, которое он обретался в Форпате после полученной от Окулюса протекции. Не покладая рук, эльф систематизировал те части архивов, которые долгое время не поддавались этому в связи с чрезмерной сложностью кодировки каталогов, что были предметом особой гордости тайной канцелярии белых эльфов.

На сегодняшний день такая помощь не считалась уже изменой отчизне, скорее наоборот, сглаживала последствия Войны Кинжалов. А они были. И очень заметные, особенно когда приходилось обратиться к анналам. Там, в самых густых дебрях царства архивариусов, когда, казалось бы, предмет изысканий вот-вот окажется в руках, на измученного и отчаявшегося исследователя как ушат холодной воды выливали нелицеприятные новости. В самом конце пути, на самом пороге закрытой двери желанной тайны, стеной вставала фиолетовая лента с белым знаком - мессир Ридль ! Читай: тупик, ларонийский шифр, грубо говоря, кукиш и даже без масла. Бешенства прибавлялось от самого названия, которое белые эльфы придумали как ответ на имперскую систему шифров, "оригинально" именуемую сеньор Э'Нигма . Что ж, заранийская канцелярия надумала тягаться со слишком серьезным соперником, и вот они, последствия... Обозначенный выше "сеньор" переродился в имя нарицательное для самонадеянности, нагромождения из чванства и зазнайства, а "мессир" стал практически синонимом безнадежности, непреодолимого препятствия и простого, как уже говорилось, тупика тупиков.

Для расшифровки такого крепкого орешка, как мессир Ридль, требовался носитель языка Ларона. Более того, изрядный носитель, знакомый не только с классической прозой, но и поэзией белых эльфов. Иначе, если на удачу отловить какого-нибудь молокососа из новой знати, что роилась подле нынешнего императорского трона, можно было навлечь на себя только лишние неприятности и больше ничего существенного. Такой юнец, даже зная принцип кода, не сможет раздобыть нужную информацию, поскольку продраться через аллегорические дебри и штабеля архаических клише и штампов, эпитетов двойного смысла и метафор с подтекстом будет просто выше его сил. Глубина коварства белых эльфов становилась очевидна с того момента, как раскрывалась первая страница какого-нибудь тайного послания, сохранившегося после Войны Кинжалов. Добытчика такого документа встречал обычный текст и больше ничего! Ни одна деталь не указывала на то, что послание было необычным. В отличие от сеньора Э'Нигмы, где в глаза даже не очень опытному шпиону сразу бросятся столбцы из различных знаков и закорючек - код налицо, не правда ли?

Надо сказать, что даже столь достойному потомку дома Даэран пришлось при расшифровке не раз и не два поминать создателя мессира Ридля добрым словом, в бешенстве и бессилии перед очередным изящным бастионом древней словесности ломая кончик пера или дырявя пергамент, а иногда и вышвыривая в окно бумажный комок черновика, что становился бесполезен из-за ошибки в цепочке где-нибудь пятью абзацами выше. Бывало, конечно, и похуже: не несколько абзацев, а весь недельный труд летел в Бездну, - тогда и ни в чем не повинная чернильница могла отправиться прямиком в стену и разлететься вдребезги, скажем, над головой неудачно побеспокоившего чародея практиканта из академии. Зойту доводилось читать там несколько лекций по истории развития традиций боевой магии, а также по ее же прикладным дисциплинам. Кстати, именно по ним он курировал нескольких бакалавров, готовившихся будущей осенью защищать титул магистра. Иными словами, еще было кому принести новую чернильницу и увернуться от очередного яростного приступа неконтролируемого телекинеза, охладив тем самым пыл достойного мэтра...