Селин Кирнан - Кружащие тени

Горькая улыбка исказила губы Кристофера. Винтер сжала его ладони, но он, казалось, не ощутил прикосновения.

— Не сомневаюсь, что он бы сделал все аккуратно, — пробормотал Кристофер, — если бы до этого дошло. Но Андре был в Фезе, а у его сыновей имелись срочные дела за городом, поэтому меня оставили у Садака Аль-Аббаса, одного из их посредников. Он согласился подержать меня у себя, пока Гару не вернутся. — И Кристофер вновь затих.

Похоже, у него не было сил рассказывать дальше, и он просто сидел, держа руку Винтер и опустив голову.

Молчание затянулось; Винтер мягко потрясла его за руку, и Кристофер продолжил, как заводная игрушка.

— Садак решил немного подзаработать, — произнес он. — И он одолжил меня Хадили на время свадьбы. Конечно, все это было втайне. Так я познакомился с Рази. Так Рази спас мне жизнь.

«О боже, — подумала Винтер, — как много значит случай». Что за сложное стечение обстоятельств свело двух друзей вместе! Если бы хоть что-то было не так, не совпало время или место, они бы никогда не встретились. Рази бы не помог ему, и она никогда бы не встретила человека, который стал так ей дорог. Она покрепче сжала руки, словно боясь, что он ускользнет от нее.

— Я бы не смог так жить, девочка, — прошептал он. — Я бы просто не позволил себе так жить, никогда…

Кристофер поднял руку и сделал медленный жест, словно аккуратно нажал на что-то, что только он мог видеть. Его губы раздвинулись в усмешке.

— В сундуке моего отца есть потайное отделение. В нем лежали все мои ножи. Понимаешь, у меня была мысль. Как только Ле Гару бы… как только бы он закончил со мной и как только меня впустили бы в лагерь, я бы достал ножи и убил моих девочек. А потом себя. Это была бы единственная возможность спастись. Была бы…

Кристофер поднял взгляд к горизонту, все еще держа руку в воздухе. Лицо его стало задумчивым.

— Я поверить не мог, когда Рази купил меня. Я так и не знаю, как он уговорил Садака пойти на это. Наверное, Рази угрожал ему чем-то очень скверным или подкупил чем-то очень скверным. В любом случае, посредник сильно рисковал, сталкивая Аль-Сайида с Андре Ле Гару. Они подделали отчетные книги, чтобы казалось, что меня выставили на продажу по ошибке. Рази пришел и купил меня с торгов. Я не верил… я не мог поверить, что он выполнит обещание. Это было слишком невероятно. Новая жизнь.

Внезапно глаза Кристофера расширились от ужаса, он согнулся, и задумчивость пропала, сменившись темнотой.

— Но мои бедные девочки, — простонал он. — Я их оставил. Я оставил их там!

Он снова застонал и согнулся еще сильнее.

— Кристофер… — Винтер хотел обнять его, но он отшатнулся от нее.

Он вытянул руку, показывая, чтобы девушка не приближалась, и некоторое время стоял на коленях, обхватив себя поперек живота, стараясь загнать все воспоминания туда, откуда они поднялись.

— Все в порядке, — выдохнул он, — все… просто…

Он взглянул на нее, почти потерял самообладание и быстро отвернулся снова.

— Знаешь, — проговорил он, — я бы посмотрел, как ты умеешь ловить рыбу. Хочешь?

— Да, — прошептала она, — конечно, хочу.

— А я, — продолжил он, поднимаясь и быстро стягивая рубашку, — пойду поплаваю.

На полпути к воде он скинул сапоги, а у самой воды сбросил нижнюю рубашку. Не снимая штанов, он прыгнул в воду и исчез так надолго, что девушка забеспокоилась.

Винтер вскочила и тут увидела, как он выныривает далеко, футов за сорок от берега, и его голову с прилипшими волосами трудно разглядеть из-за солнечного блеска на воде. Он не оглянулся, и она смотрела, как он уплывает дальше и дальше, пока блики не ослепили ее, и она больше ничего не видела, кроме них.

— О-о-о, Рази! Клянусь, ты даже из грязи да камней сумеешь приготовить такое, что и мертвый поднимется! — Кристофер вытянул ноги, пошевелил пальцами и потянулся со счастливым вздохом.

Рази, сидевший напротив него, улыбнулся ему сквозь пламя костра и продолжил чистить ногти. Кристофер устроился поудобнее, и Винтер улыбнулась — настолько он походил на довольного кота.

Все трое были одеты в одни штаны и нижние рубашки, медленно сохли и грели спины о еще теплые камни. Над ними алело небо, а река походила на смятую медную ленту, расчерченную фиолетовыми тенями. Рази сотворил чудо из шести форелей, горсти черники и головки дикого чеснока. Все они наелись, им было спокойно и тепло.

Ранее в этот же день Кристофер вернулся, улыбающийся и веселый. Он потихоньку пробрался за спину Рази, который занимался рыбой, и засунул холодную руку ему за шиворот. Рази закричал от неожиданности, а Кристофер отскочил, хихикая и отряхиваясь, как собака.

Рази кинул в него палкой:

— Ну постой, зараза ты этакая!

А потом смотрел с наигранной снисходительностью, как Кристофер схватил Винтер, одарил ее долгим ледяным поцелуем и столкнул в реку.

После этого было легко притворяться, что все хорошо. Теперь они все вместе лежали у огня и смотрели на то, как сумерки приходят на смену закату. На небе одна за другой зажигались звезды, а над головой стали порхать летучие мыши.

Рази лежал, устроившись на седле, закинув руки за голову, устремив в небо темные глаза. Винтер смотрела на него сквозь огонь и думала о Волках и о том, что они могут тут делать. Она не могла понять. Зачем им идти через королевство Джонатона, если они могут перейти через Испанский перевал и двинуться по Кастильской провинции? Им бы не помешали царящие там беззаконие и разбой. В отличие от торговцев и дипломатов, которые предпочитали дорогу Джонатона, Волкам не нужна была патрулируемая дорога в Марокко и обратно.

«Почему ты позволил им уйти? — думала она. — После того, что они с ним сделали? По какой причине ты смог их отпустить?» Она смотрела на него, и вдруг Рази нахмурился, словно какая-то мысль пришла ему в голову.

— Винтер? — прошептал он задумчиво, все еще глядя на звезды.

— Да?

— Какой сегодня день?

— Лето, — сонно отозвался Кристофер, как будто ничего точнее знать и не нужно.

Рази усмехнулся, а Винтер начала считать.

— Ну-ка посмотрим… — пробормотала она. — Когда отец и я пришли через Линденстон, было Воскресенье Ангела. Это было за два дня до…

Она прикусила губу и нахмурилась, отсчитывая дни вперед и назад. Затем она улыбнулась и вскочила, осознав, какой именно сегодня день.

— Ой, Рази! — воскликнула она, и он повернул голову, улыбаясь ей сквозь огонь. — С днем рождения!

— Спасибо! Сегодня мне двадцать!

Кристофер фыркнул:

— Могу себе представить, что скажет твоя мать! — Его голос стал вкрадчивым и мягким — ему удалось почти идеально передать невероятно тихие, непреклонно неодобрительные интонации Хадиль: — Казалось бы, аль-Сайид Рази ибн-Джон Малик аль-Фад уже должен был поразмыслить над тем, чтобы жениться. Не мне, его смиренной матери, предполагать, что аль-Сайид сам не знает, чего хочет (тут Винтер представила привычный жест тонких рук, смиренно опущенную изящную голову), но это действительно несколько неприлично — что Омар ибн-Омар, семнадцати лет и всего лишь торговец пряностями, уже имеет двух жен и у него уже есть сын и две дочери, которые продолжают род.