Наталья Бульба - И осталась только надежда…

С другой – тон. Живой, искрящийся юмором или сарказмом, ненавистью или любовью. Он был способен либо открыть истину, либо… увести в дебри лжи и догадок.

Искренность для друзей и безжалостность для врагов.

Я начинал радоваться, что у Александра были иные заботы. Он договаривался с властителем Тахаром о помощи драконов. Так быстро создать опорные кристаллы для будущего контура защиты, который мы собирались подвесить над теми, которые уже скрывали базу, нам одним было не по силам. Обратиться же к властителю так, чтобы не пришлось рассказывать больше, чем необходимо, мог только сын Леры. Драконы приняли его своим и доверяли безоговорочно.

Саркат был учеником, достойным своего учителя, и очень изящно использовал ситуацию. Ни меня, ни первого Вилдора вновь прибывшим не представили. Знаков различия на наших набиру, в отличие от одежды Сартариса, не было. И хотя оба родича Леры получили достаточно информации, чтобы догадаться, кем мы являлись, они не обязаны были этого делать.

А раз так… он вполне мог позволить себе и подобный вопрос, и легкую язвительность.

– А уж это сам.

Вилдор продолжал выглядеть абсолютно бесстрастным, но он был доволен. Так же, как и я. Пусть и причины у нас были разные. Он вновь действовал, получая от этого удовлетворение.

Я же чувствовал себя спокойнее с его поддержкой.

Бывший ялтар мог сколько угодно утверждать, что это именно я пришел к нему с планом по спасению Альтерры, но, не споря с этим, я продолжал считать, что действовал так, как это было нужно ему.

Во все это не вписывалась только история с отражением, но, возможно, я просто не понимал ее скрытой сути.

Это не значило, что я был слабее. Просто это была не моя игра.

– Сколько воинов покинуло Дариану вместе с Яланиром и Туораном?

Маргилу, к которому я обратился с вопросом, прежде чем ответить, бросил короткий взгляд на мой первообраз. От Сарката это не ускользнуло, породив улыбку, но в этот раз он решил промолчать.

– Около сотни с наследником, практически все из второго эшелона. Они остались на Лилее, когда мы возвращали тысячи после подписания мирного договора. Четверть из них берсерки. У половины рохсаши, с десяток кирданов. Еще две сотни занимались базой, попав в списки условно погибших.

– С Туораном, – продолжил Сартарис, давая понять, что уже успел покопаться в базах внутреннего круга Дарианы, доступ к которым ему был предоставлен, – две его мобильные группы. Насколько я успел разобраться, эти даймоны будут подчиняться только ему. Жаль, что этот воин последовал за Яланиром, у него были прекрасные задатки для успешного будущего.

– У него есть прекрасные задатки для успешного будущего, – поправил его Вилдор, заставив меня задуматься.

Что-то такое крутилось в памяти, отказываясь становиться ясным и осязаемым. Вспомнил я еще далеко не все.

Маргилу это уточнение тоже отметил. Что ж, своего господина он знал значительно лучше меня.

– Три с лишним сотни даймонов. Плюс некие воины, над созданием которых работали в его генетических лабораториях. Охрана из людей, с которыми столкнулась Лера на поверхности. – Саркат задумчиво посмотрел на Вилдора. – Говорят, на Земле только и разговоров, что о каком-то конце света. Это не о нас ли?

Когда я вспомнил, кто я, отодвинув чужую личность за грань своей собственной, в моей душе осталась легкая горечь, неудовлетворенность. Я хотел узнать, каким был тот, чью роль я играл? Каким мог стать я, сложись обстоятельства на Альтерре иначе? Каким никогда не стану, если наши усилия окажутся напрасными? Каким воспринимала мой первообраз Лера, столкнувшаяся с ним едва ли не на пике его способностей?

Вилдор дал мне такую возможность.

Всплеск силы мы с Сартарисом блокировали только потому, что оба находились с ним на ментальной связи и отреагировали раньше, чем осознали происходящее. Мощная волна обжигающе холодной силы ударила в щиты, заставив сработать блокираторы. Тонко взвизгнули аварийные сирены, тут же смолкнув, – я успел взять под контроль систему, отменив команду на эвакуацию.

Но все внимание уже было приковано к нам.

Он не сделал ни одного движения, лишь взгляд замер, да в посеребренной черноте глаз расстилалась ледяная пустошь. Но все, кто сейчас смотрел на него, видели в нем правителя мира.

Какого? Это не имело значения. В любом месте, при любых обстоятельствах, в любом теле…

Он был правителем. Владыкой. Это не могло изменить даже то, что его собственный сын нарек его Защитником.

Он позволил себе проявить свою суть лишь на мгновение. Укрепив собственную защиту, мимолетно посмотрел на меня, словно уточняя, удовлетворил ли он мое любопытство.

Но прежде чем я хоть как-то ответил на его демарш, сделал шаг к Саркату и спокойно, но не скрывая угрозы, которая пряталась за внешней бесстрастностью, произнес:

– Конца света не будет. – И тише, только для нас, добавил: – Этот мир мне еще нужен.

Яланир

Я смотрел на стоящего у двери Сэнши и думал о том, что приближение события, которого я так ждал, начало на мне сказываться. Я мог найти причины, по которым отказывал в доверии сыну, но подозревать в предательстве создание…

За этой мыслью следовала другая. Вполне вероятно, мои претензии к Туорану тоже были лишь итогом напряжения, в котором я находился. Вполне вероятно…

Вот только предчувствия говорили об ином. Спорить с ними было сложно.

– Звал?

Я успел заметить, как потемнел взгляд вошедшего в кабинет сына, стоило ему увидеть Сэнши. Об отношении Туорана к созданию я знал и сейчас получил очередное подтверждение. Понимать, с чем это было связано, даже не пытался. Не будь я фактически создателем этих существ, сам бы относился так же.

– Присаживайся. – Я указал на кресло рядом со столом, за которым сидел.

Дождался, когда он выполнит мою просьбу-приказ и демонстративно откинет с лица платок, напоминая Сэнши о Кодексе чести.

Все это выглядело настолько естественно и было так похоже на то, что я видел каждый раз, когда они вынужденно встречались, что я отбросил последние сомнения.

Эти двое сговориться не могли.

– Сэнши беспокоится о состоянии принцессы, говорит, что она слабеет.

Прежде чем ответить, он резко обернулся – создание продолжало стоять у двери – и только потом заговорил:

– Физически – нет. Я видел ее вчера, девочка была совершенно здорова. Если, конечно, за ночь не произошло чего-либо непредвиденного. – Несмотря на холодное равнодушие в его голосе, не услышать сарказм было трудно. – Единственное, что беспокоит Алинэ, – имя жены он произнес с нежностью, что еще раз заставило меня задуматься, виновен ли он в том, в чем я его обвиняю (так открыто показывать мне свою слабость мог лишь тот, кто намеревался пойти со мной до конца), – ее эмоциональное состояние. Принцесса боится Сэнши.