Сергей Трищенко - Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Лягушка мигом повернулась к ближайшему островку, но на берег не вылезла, а осталась в воде, выставив наружу только глаза. Продолжала охлаждать спину.

Сэр Жеральд с Юнисом остановились рядом, и сэр Жеральд принял от меня поводья лягушки — кто знает, вдруг ей захочется вообще избавиться от такого горячего седока.

Я спрыгнул на сушу, прихватив с собой переметную суму с запасными штанами.

Я остывал. Я понимал, что был не прав — по крайней мере, в отношении лягушки.

— Помогите! — услышал я женский крик и увидел барахтающуюся совсем рядом с кочкой... Мерлин Монро. Юную, лет восемнадцати-двадцати... Я остолбенел. Я замер с запасными штанами в руках, прикидывая, что делать: бросать штаны и прыгать в воду без них? Это было бы наиболее быстро, но прыгать к Мерлин Монро без штанов?.. Можно было надеть запасные, поскольку они уже находились у меня в руках. Но это значило намочить и их. Самым рациональным было бы бросить запасные, снова надеть мокрые и уже тогда прыгать в воду. Но на это требовалось время. И к тому же мне показалось подозрительным столь быстрое появление Мерлин Монро вскоре после того, как мы о ней поговорили с царевной-лягушкой.

А Юнис уже кинулся на выручку. Она неумело отталкивала его руками и призывно глядела на меня. Но я переодевал штаны, вполне преодолев прежнее замешательство и окончательно взяв себя в руки. Переодевался я хладнокровно, повернувшись боком, и лишь искоса поглядывая на нее через плечо.

— Что же ты! — упрекнул меня Юнис, помогая Мерлин Монро выбраться на землю. — Ты ведь был ближе. И штаны уже замочил... А теперь и мне менять придется.

— Оставь ее, — холодно произнес я, выкручивая мокрые штаны, — это не девушка, это морочь болотная.

— Как? — растерялся Юнис, переводя взгляд с меня на спасенную девушку.

Но, действительно: ноги у Мерлин Монро были лягушачьи — ступни с перепонками между длинными пальцами. Видимо, Вика не успела сменить блок программы, наскоро намонтировав половину туловища Мерлин Монро на имеющиеся лягушачьи лапки царевны-лягушки. Должно быть, у нее не было фотографии Мерлин Монро в полный рост.

— Она спаслась бы и сама, — продолжал я.

— Тьфу! — Юнис оттолкнул Мерлин Монро и она ускакала за соседнюю кочку большими прыжками, обиженно квакнув напоследок.

Юнис тоже сменил штаны, мы привязали мокрые к копьям и отплыли под новыми знаменами. Сэр Жеральд довольствовался старым.

Некоторое время мы ехали молча. Я думал обо всем на свете — мысли мои оказались перемешанными, словно болотная растительность. Их следовало направить в одну сторону.

Я перегнулся через луку седла — взглянуть, как повлияла на меня произошедшая встреча, не добавилось ли в голове седых волос?

В отражении болотной воды лицо мое двигалось с искажениями, размываемое струями, выходящими из-под передних лап лягушки словно мечущееся в замкнутом лабиринте и не находящее выхода...

Мне вдруг захотелось поймать его, спасти, вытащить из двух измерений, в котором оно находилось, в третье, где находился я сам — и я вынул из-за пояса фляжку и принялся ловить в нее отражение, наливая воду.

Через некоторое время лабиринты струй продолжали кружиться по воде, а мое отражение исчезло с поверхности болота, и, заглянув одним глазом во фляжку, я увидел там все свое лицо, отражающееся ровно, как в зеркале. Седых волос на голове не добавилось.

Глядя на меня, сэр Жеральд и Юнис тоже наполнили фляжки и я одобрительно кивнул: мне казалось, что они все делают правильно и вода может нам пригодиться — а если не нам, то нашим лягушкам.

Поглядывая по сторонам в поисках чего-нибудь столь же необходимого, как болотная вода, а также опасаясь, не появится ли откуда-нибудь еще одна Мерлин Монро, или же Ким Бессинджер, а то и сама Клаудиа Шиффер, я заметил, что травка на одной из кочек как-то странно отличается по цвету и фактуре от остальной моховой и травяной растительности и решительно направил лягушку туда. Для того, чтобы узнать: какие еще соблазны могут подстерегать меня на столь живописном болоте?

Такой травы я нигде и никогда не видел!

Из ноликов — видел, из единичек — видел, из псевдосимволов — видел... не помню, правда, где. А вот такую...

На плоской болотной кочке — довольно-таки внушительных размеров! — росли... доллары. Колыхались, покачиваясь под невидимым ветерком, исключительно сотенные бумажки.

— Хоть косой коси! — непроизвольно вырвалось у меня, когда я поворачивал голову справа налево, оглядывая неожиданно откуда взявшееся богатство.

И точно: у чахлой березки стояла остро отточенная коса и яркие блики солнца отсвечивали на ее блестящем лезвии.

Я взял косу в руки, прикинул по себе — как раз впору! А косить приходилось — и в деревне у деда, да и в подшефном колхозе.

Эх, раззудись, плечо, размахнись, рука!

Я сделал несколько взмахов косой — и ворохи долларов зазеленели у моих ног...

Наклонившись, я поднял толстый веер банкнот.

Обрезанные ровненько-ровненько, как будто и не я срезал их косой, а они вышли непосредственно из-под типографского резака, с аккуратно проставленными номерами и неповторимым запахом новых денег...

— Зачем тебе этот мусор, Серж-Леон? — обратился ко мне сэр Жеральд, подрулив свою лягушку к денежной кочке.

— Это? — растерялся я. — Это — деньги, доллары...

— Деньги? — удивился сэр Жеральд. — Деньги должны звенеть, деньги должны оттягивать карман, деньги должны радовать глаз своим блеском, черт побери!

— Да нет, если этих много, они тоже оттягивают карман... — начал оправдываться я.

— Выбрось их, — скривился сэр Жеральд, — это просто цветные бумажки, ты же видишь. Это не золото.

— Да и золото, если разобраться, тоже всего лишь цветной металл... — пробормотал я, выпуская бумажки из руки.

Легкий ветерок подхватил их и опустил на воду. И они поплыли оборванными листами кувшинок...

Характер болота начал меняться: в нем стало появляться все больше и больше моховых и травяных кочек, лягушки все чаще переползали рысью, а когда вода исчезла окончательно, перешли на знаменитые лягушачьи прыжки.

Я-то думал, что этого не выдержу! А оказалось, очень даже ничего. Сердце, правда, замирало, и душа уходила в пятки, но до чего же это было приятно! Лягушки прыгали удивительно мягко — наверное, и в самом деле с гидростабилизатором в трех плоскостях, сиденье было подогнано исключительно по моей фигуре и никаких неприятных ощущений не возникало. Отталкиваясь задними лапами, лягушки амортизировали предстоящее приземление передними столь успешно, что никто из нас ни разу не щелкнул зубами. Да и мягкость самих болотных кочек способствовала плавности движения.

И вдруг лягушки забеспокоились. Они принялись метаться то вправо, то влево, как бы чего-то разыскивая, иногда порываясь вернуться назад. «Вода! догадался я. — Они ищут воду!»