Терри Пратчетт - Unseen Academicals

Но начальник всегда должен поддерживать авторитет другого начальника, на публике, по крайней мере, иначе у власти вообще никакого авторитета не останется, а следовательно, старший начальник вынужден соглашаться с мелким начальником, даже если он, старший начальник, считает младшего начальника мелким надоедливым идиотом.

— Спасибо за вашу заботу, мистер Смимс, — сказал он, — однако, фактически, это я попросил мистера Орехха высказать его соображения, потому что футбол — игра народная, а он, несомненно, в гораздо большей степени народ, нежели я. Я не хочу отвлекать его от дел, равно как и вас от ваших, ибо ваши дела, насколько мне известно, столь же важны, сколь и неотложны.

Младший начальник, если у него есть хоть капля ума, всегда замечает, когда старший начальник даёт ему шанс сохранить лицо.

— Как это верно, сэр! — воскликнул Смимс после секундного раздумья и заспешил прочь, к безопасности.

Создание по имени Орехх всё тряслось.

"Ему кажется, что он поступил неправильно, — подумал Чудакулли. — А я не должен думать о нём как о «создании». Какое-то восьмое чувство волшебника заставило его оглянуться, и он увидел лицо другого оплывальщика, — как его бишь? — Тревора Вроде.

— Хочешь что-то сказать, мистер Вроде? Извини, но сейчас я немного занят.

— Я дал мистеру Тупсу сдачу и расписку, — заявил Тревор.

— А чем ты тут у нас занимаешься, молодой человек?

— Руковожу свечным подвалом, папаша.

— О, неужели? Твои парни отлично работают в последнее время.

Трев решил не заострять внимание на том, кто именно хорошо работает.

— У мистера Орехха не будет проблем, папаша?

— Не должно, насколько мне известно.

"Но что мне известно? — спросил сам себя Чудакулли. — Мистер Орехх сам по себе проблема, просто по определению. Но Библиотекарь говорит, этот парень любит возиться с ремонтом всякой ерунды и по большей части ведёт себя как дружелюбный хлюпик, хотя говорит витиевато, словно читает лекцию. Этот мелкий человечек… Хотя, если присмотреться, не такой уж и мелкий, просто он словно сам себя принижает излишней скромностью… Этот мелкий человечек родился с именем столь грозным, что какие-то крестьяне приковали его к наковальне, потому что даже убить побоялись. Может, Ветинари и его чопорные друзья в чём-то правы и чёрного кобеля всё же можно отмыть добела. Я надеюсь, они правы, потому что если нет, этот кобель может неожиданно обернуться матёрым волком. А тут ещё и Декан может в любую минуту заявиться, будь проклята его предательская шкура".

— Просто он мой друг, папаша.

— Ну, это хорошо. У всех должны быть друзья.

— Я никому не дам забижать его, папаша.

— Весьма смело с твоей стороны, молодой человек, позволь заметить. Вернёмся, тем не менее, к предмету беседы. Почему ты стал возражать, мистер Орехх, когда я сказал, что Библиотекарь совершил чудесный прыжок, но при этом нарушил правила?

Орехх не поднял взгляда, но тихим голосом всё-таки сказал:

— Прыжок был элегантен. Прекрасен. Игра и должна быть такой, прекрасной, словно хорошо организованная война.

— Ха, вряд ли многие согласятся с тем, что война такая уж хорошая штука.

— Красота сама по себе не добро и не зло, сэр. Она должна рассматриваться как явление нейтральное.

— Думаю, то же относится и к правде, сэр, — вмешался Думмер, пытавшийся не потерять нить беседы.

— Часто красота просто ужасна, сэр, однако мистер Библиотекарь совершил поступок и красивый, сэр, и добрый. Следовательно, данное деяние является справедливым, и, следовательно, правило, которое могло бы помешать повторному совершению этого поступка, следует признать и некрасивым, и несправедливым одновременно, а следовательно, истинно ложным.

— Ага, он прав, папаша, — добавил Трев. — Народ завсегда радуется таким трюкам.

— Ты хочешь сказать, люди будут рады несостоявшемуся голу? — удивился Думмер.

— Конечно, будут! Все так и ахнут! Главное, чтобы что-то происходило, — фыркнул Чудакулли. — Ты сам недавно был на игре! Что там видно? Если повезёт — успеешь лишь краем глаза взглянуть на толпу здоровенных, неряшливых мужчин, сражающихся за мяч, который является всего лишь куском дерева. Люди хотят видеть, как забивают голы!

— Или отбивают, не забывай! — добавил Трев.

— Верно, юноша, — согласился Чудакулли. — Игра должна идти на скорости. У нас ведь год Печального Зайца сейчас, в конце-то концов. Зрители легко могут заскучать. Не удивительно, что после матча начинаются драки. Мы должны создать новый футбол, который будет поинтереснее, чем обычная свалка, в которой все колотят друг друга тупыми предметами по головам.

— Вот это последнее всегда было достаточно популярно, — с сомнением заметил Думмер.

— Ну, мы же волшебники, как-никак. А теперь мне пора идти, приветствовать чёртова так называемого Архиканцлера бразенекского так называемого университета в духе братской, чёрт её возьми, сердечности!

— Так называемой, — не слишком тихо пробормотал Думмер.

— Что? — взревел Архиканцлер.

— Просто задумался, какие будут распоряжения для меня, Архиканцлер?

— Распоряжения? Продолжайте игру! Следите, кто лучше всех справляется! Разработайте правила покрасивее! — бросил Архиканцлер, поспешно направляясь в сторону Главного Зала.

— Что? Новые правила? — ужаснулся Думмер. — Это же куча работы!

— Делегируй!

— Вы же знаете, в смысле делегирования полномочий я безнадёжен!

— Тогда делегируй делегирование кому-то ещё! Всё, мне совсем пора, надо проследить, чтобы он не спёр серебряные ложечки!

Гленда очень редко брала незапланированный выходной. Руководство Ночной Кухней — это скорее психологическое состояние, нежели физическое. Дома она ела только завтрак, и то всегда второпях. Но сейчас она решила, что пора уделить некоторое время Продаже Мечты. Кухня осталась в руках Мэй Заборс, девушки надёжной и толковой, так что волноваться было не о чем.

Солнце только поднималось к зениту, а Гленда уже стучала в заднюю дверь лавки мистера Крепкорука. Гном открыл, его руки были перепачканы помадой.

— О, привет, Гленда. Как дела?

Она с гордостью плюхнула на стол пачку новых заказов и открыла свой чемоданчик. Тот был пуст.

— Мне нужны ещё образцы.

— Чудесно! — обрадовался гном. — Когда успела набрать столько заявок?

— Сегодня утром.

Всё было так просто. Двери словно сами распахивались перед ней, а если тихий голосок в голове вдруг спрашивал: "Ты уверена, что поступаешь правильно?" другой, более глубокий, чем-то похожий на голос мадам Шарн, немедленно отвечал: "Он хочет делать свои товары. Ты хочешь продавать. Они хотят покупать. Мечта переходит из рук в руки, циркулирует. А вместе с ней и денежки".