Жураковская Викторовна - Любовь зла…

Санти повторил свой вопрос, подкрепив его нехорошим блеском в глазах, от которого по краю моего плаща побежали синеватые язычки пламени. Мгновение спустя они потухли, но я на всякий случай отскочила ещё на три шага назад.

"Теперь ты понимаешь, как опасно дразнить некроманта, девочка? - укоризненно заметила та часть моего сознания, которая всякий раз при виде Санти начинала мурлыкать, точно объевшаяся сливок кошка. - Поводок накинуть можно и на танк накинуть, но поди, поводи его за собой!"

- Маргарита…

- Ничего! Ни слова! Ни словечка!

Предательские мысли кружились, как стайка всполошенных воробьёв.

"…совсем не… и никогда не… а всё из-за треклятой стрелы! Не думай об этом, не думай, думай о птичках, о цветах, о погоде… когда весенний первый гром… Эх, что за жизнь! Мне даже везёт не по-людски!… Как громыхнёт из-за сарая, что фиг опомнишься потом… Не должен он мне говорить такое. И смотреть так на меня тоже не должен. А должен… Я подумаю об этом завтра. Или на следующей неделе. В этом месяце, в общем. Не позже следующего квартала. А всё равно, он не должен!…"

Ветер взвыл, как раненый зверь, небо потемнело, облака налились предгрозовой чернотой и стали быстро увеличиваться в размерах. Где-то вдали громыхнул гром.

- Помолчи, дева, а? - мягким голосом, от которого у меня поджались пальцы на ногах, попросил Санти. На макушку упала крупная капля дождя. - Тебе мало было просверлить в моём черепе десяток лишних дыр - ты напустила на мой дом Краш-Корога, извела все сады, устроила пожар в библиотеке и лишила меня пусть не лучшего, но друга. Тебе не хватило терпения подождать, пока завершится объединение круга, и я смогу за одно касание обратить братьев в пыль - не-ет, ты натравила на меня демона, а тот своей… стрелой, - слово прозвучало, как неприличное ругательство, - едва не вскипятил мне мозг. Этого было недостаточно? Теперь ты берёшься объяснять мне, что я должен делать, о чем думать и как поступать? Где, в каком кодексе, сказано, что мне позволено, а что запрещено?! Я всегда, Всегда, ВСЕГДА делаю то, что хочу и когда хочу!!! Хочу - варю Улыбку Смерти, хочу - её пью! Хочу - держу девиц в плену, хочу - влюбляюсь в них!!!

- Их было много? Поимённо, пожалуйста, - тихо попросила я, но разошедшийся не на шутку Санти не обратил на мои слова ни малейшего внимания. Некромант упёр руки в боки, как запорожский казак с картины Репина, гневно сдвинул брови и тяжело, по-звериному задышал. Но чем больше он свирепел, тем спокойнее становилась я.

- Захочу, обреюсь наголо, напялю оранжевый балахон и буду ходить с бубном по улицам, вопя: "Хари, хари!"

- Оранжевый? Не смеши народ, это совершенно не твой цвет.

- Захочу, превращу всех окрестных девиц в лягушек, и пусть себе ищут коронованных придурков-зоофилов для целования! И никто мне не указ!

- Гринпис будет против, - возразила я.

- А захочу - заброшу магию на фиг, стану кандидатом физико-математических наук, и буду доказывать ораве оголтелых студентов, что магия - это лженаука, а чародейство - обман, с помощью беспринципные средневековые шарлатаны вымогали деньги у простодушного населения!

- Санти, милый, пойдём лучше бубен купим и девиц наловим.

- Марррргарррита!!!! Есть ли вообще способ заткнуть тебе рот?!

- И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио.

Некромант повел шальным взглядом, но затем глубокая складка между бровями - надо сказать, грозный вид шел ему необычайно - разгладилась, и уголки губ дрогнули.

- О, - лаконично проговорил он.

- Что?

- Я вспомнил.

- Что вспомнил? - не поняла я.

- Что я забыл.

- А-а-а… что?

- Вот это, - просто сказал он, шагнул вперёд и накрыл мои губы своими.

Меня и раньше целовали симпатичные парни - тот же Ривера - причём я всерьёз полагала, что неплохо. Но Санти по технике поцелуя мог организовать настоящий мастер-класс. Жалкие остатки праведного гнева, что ещё теплились в душе ("Девиц он в плену держит! Да ещё и влюбляется в них! Мерзавец! Предатель!"), улетучились без следа. Мысли немедленно последовали за ними, даже не помахав на прощание, и управление телом приняла на себя та часть сознания, которая не мечтала ни о чем, кроме как повиснуть на шее у Санти и обхватить его ногами для верности.

Когда некромант, наконец, оторвался от моих губ, я едва могла дышать. Перед глазами мерцали искры, земля уходила из-под ног, колени немилосердно подкашивались… и хотелось ЕЩЁ!!! Санти сверкнул своей ослепительной улыбкой, легко подхватил меня на руки и резво зашагал к площадке с портальными камнями.

- Что… что… что это было? - выдавила я, когда ко мне вернулась способность внятно выражать мысли. - И какого черта?!

- Подсознательно ты хотела меня поцеловать, - охотно разъяснил Санти, - а сдерживать подсознательные желания очень вредно для здоровья. Мне легче отрезать себе руку, чем допустить, чтобы тебе было плохо, - веселость исчезла из его голоса. - Я тебя люблю. Я хочу видеть в твоих глазах радость, а не загнанное выражение пойманного зверька. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И я никогда не говорю того, что не имею в виду.

Я решительно не знала, что на это ответить, поэтому растерянно спросила:

- Но как же стрела?

- Стрела вообще не при чём, - Санти ощутимо передёрнуло. - Подарила несколько мгновений блаженного сумасшествия. Кинулся как идиот грудью на пики… клятву Инграха дать собрался!

- А мне понравилось, - пробурчала я ему в шею. - Так ты действительно собирался их всех?…

- Угу.

- А почему… как же я…

- Прости, солнышко. Но из тебя никудышная актриса.

Крысёнок, который в последние несколько минут сидел так неподвижно, точно на него наслали Глаз Василиска, вздрогнул, издал громкий протяжный всхлип и из черных глаз на серую мордочку закапали крупные слёзы.

- Вот, фамилиара моего расстроил, балбес, - укорила я. - А крысам, между прочим, вредно плакать. Он, бедняга, так тебя любил, так хвалил, а ты, выходит, не только лжец и убийца, но ещё и отступник, да к тому же предатель светлых идеалов рпи… рги…цвеш…хернонизма!… Ох, слава тебе, Господи, вспомнила, вот уж вправду память девичья… Са-а-анти?

- Дева Пресветлая, за что мне это? - уныло вопросил он небо. - Неужели за те пятьдесят человек, что я убил?… Ну что ещё? - в его голосе звучала покорность судьбе.

- А что это такое интересное Вашфа сказал в конце? - невинно осведомилась я, нахально накручивая на палец локон светлых волос Санти.

- Ничего, - слишком быстро, чтобы это было правдой, ответил он. - Обычная заштампованная фраза поверженного злодея. Не моя вина, что ему она казалась свежей и оригинальной.

Даже если бы я ни разу не переступала порога библиотеки, даже если бы не открывала ни одной книги из тех, что были переплетены в черную кожу с золотым тиснением, то заподозрила бы неладное. Но - увы! - я переступала, открывала, листала с интересом и даже вырвала пару страничек с картинками - на память: к книгам у меня трепетное отношение, но уж больно хорош был красавец инкуб. Нужный фолиант как по волшебству возник перед глазами и, сосредоточенно прошуршав страницами, открылся на нужном разделе.