Эрик де Би - Призрачный путник

— Души умерших? Призраки? — лицо Арьи побледнело, и она тщетно оглядела рощу. Вокруг был только лес — даже олениха и ее детеныши ушли.

— Не призраки, — объяснил Путник. Сейчас его голос звучал почти чисто, без хрипов. — Отошедшие в мир иной, которые не до конца покинули этот мир. Они ждут чего-то, завершения каких-то незаконченных дел. Таких же, как мои незаконченные дела с Дареном Грейтом.

Арья похолодела от такого сравнения.

Полуденное небо потемнело, когда тучи, едва заметные прежде, вдруг закрыли солнце.

— Изредка я встречаю привидений 54 54 wraith , спектров 55 55 specters , неупокоенных духов 56 56 haunts — всех тех, кого вы зовете нежитью, — продолжил Путник. — Но это не такие духи, как те, что окружают нас сейчас, это полностью перевоплотившиеся в призраков мертвецы. Они завидуют живым и полны злобы. Эти духи избегают подобных мне — у них уже нет секретов, нет ужасов, о которых они могли бы нам поведать. Но другие духи — они всегда рядом.

Арья поёжилась:

— И эти чудовища … постоянно нас окружают?

Путник взглянул на неё и покачал головой.

— Они не чудовища. Духи, которые окружают нас сейчас — их почти никто не может увидеть, даже с помощью магии — это лишь отголоски душ умерших. Они — тихие отзвуки тех, кто когда-то жил, любил, ненавидел и умер. Они существуют до тех пор, пока кто-то живущий помнит о них, пока кто-то слышит их шепот, пока кто-то разыскивает их. — Он грустно улыбнулся. — Кто-то вроде меня.

От этой улыбки сердце Арьи затрепетало. Путник казался почти счастливым, когда описывал этих загадочных призраков — так, будто они его дети. Девушка ощутила, как по ее телу разливается тепло.

Не до конца отдавая себе отчет в том, что делает, она наклонилась к Путнику, взяла его лицо в ладони, притянула к себе и прижалась губами к его губам.

Сначала Путник замер от удивления, но затем поцелуй захватил и его.

Потом он, казалось, опомнился и оттолкнул девушку. Арья села обратно на землю, выпустив воздух из легких, наконец-то осознавая, что сейчас сделала. Её щеки запылали, и девушка, смущенно улыбаясь, пробормотала извинение:

— П-прости, я не…

Он обнял её своими сильными руками и сам прижался губами к ее губам, и Арья растворилась в этих объятиях. На какой-то сладостный миг, пока он обнимал девушку, она почувствовала себя — возможно, впервые в жизни — в полной и абсолютной безопасности.

И на какой-то волнующий миг она почувствовала, что находится именно там, где ей и суждено быть.

Будто лишь сейчас осознав, что делает, Путник прервал поцелуй и отстранился. Еще секунду Арья так и сидела с закрытыми глазами, хватаясь за ускользнувшее чувство касания его губ, прежде чем прийти в себя.

— Что с тобой? — спросила девушка.

— Нет, — ответил Путник. — Я не могу.

Арья вернулась на место, пристально разглядывая Путника. Тот не пошевелился, только смотрел в сторону, на темнеющее небо. Его ответ был простым, лаконичным и казался пустым, но выражал разрывающую его сердце боль.

— Ты сделаешь кое-что для меня?

— Может быть, — ответил Путник.

— Спой.

Посланница-друид придержала свою кобылу и нахмурилась.

На дороге не было ничего необычного, по крайней мере, ничего такого, что она могла бы заметить. Светило солнце, неподалеку журчал ручей. Да и ветер сегодня был не слишком холодным — это была, пожалуй, первая оттепель в Куэрварре за долгое время.

— Не волнуйся, девочка, — обратилась Пелетара к своей лошади на друидическом наречии. — Мне просто показалось, что я что-то услышала.

Гнедая фыркнула.

Арбалетный болт, выпущенный откуда-то из листвы дерева чуть дальше вдоль дороги, попал прямо в глаз лошади. Животное погибло сразу же, и, завалившись на бок, придавило собой друида. Огромный вес обрушился на её ногу, сломал кость, и Пелетара закричала от боли. Она огляделась в поисках нападавшего, пытаясь достать свой серп.

Черный сапог наступил на её руку.

Девушка посмотрела вверх, скользнув взглядом по черным штанам, затем по серо-зеленой накидке, до сих пор отлично маскировавшей носителя среди древесной листвы.

Пелетара узнала его.

— Господин… — произнесла она. — Господин Мерис?

Он улыбнулся. Вынимая меч из ножен, юноша склонился и провел пальцем по щеке девушки.

Прикосновение смерти.

Путник сжался, как будто его ударили. Арья потянулась к нему, но Путник покачал головой.

Он повернулся к ней со смущенным видом.

— Что?

— Спой для меня, — повторила девушка.

Путник поколебался. Затем помотал головой.

— Моя песня закончилась, — сказал он. — Пятнадцать лет назад.

Арья поцеловала его, когда мужчина отвлекся. Её губы коснулись его холодных уст, сначала нежно, затем страстно и нетерпеливо. Она чувствовала жар, притаившийся за этими холодными губами, чувствовала, как этот жар просит об освобождении.

Девушка отстранилась, посмотрела Путнику в глаза и прижала ладонь к его щеке:

— Я хочу услышать песню, которую они пытались прервать.

А потом они снова оказались не рядом. Путник отстранил её.

— Я не могу, — произнес он. Голос был печален. — Не сейчас. Никогда.

— Путник, но… — начала Арья.

И тогда, будто не в силах отвечать, он запел. Голос хрипел, пение звучало грубо и немелодично, но в нем слышалась какая-то красота, в том, как музыка постепенно становилась сильнее и громче. Арья не то, чтобы увидела, скорее услышала человека, которым он мог быть, золотого бога, который однажды пел в этих лесах, а нынче блуждает во мраке.

Миг спустя она осознала, что в песне есть слова, слова, звучащие и утихающие вместе с мелодическим диссонансом, который казался необъяснимо гармоничным. Это был эльфийский, и она понимала его, но не на уровне сознания — слова проникали в ее душу.

Там звучали боль, ненависть, жажда мести. Путник пел о своей смерти, и в сердце Арьи рождались образы, от которых по телу бежал холодок. Не отдавая себе отчета, она склонилась к Путнику, чтобы взять за руку и утешить его.

Он так резко выдернул свою руку из её ладони, что с его пальца прямо в руку девушки соскользнуло серебряное кольцо. Путник не заметил этого, поглощенный пением, и она тоже не заметила, поглощенная песней.

Арья чувствовала, как мелодия его голоса окутывает её. Грубая и прерывистая, мечущаяся по нотам, которые вместе не сыграл бы ни один бард, и прекрасная. Чарующая песня окутала её подобно тёмному, холодному одеялу, и чувства рыцаря парили отдельно от тела.

Голос Путника смолк, но Арья, растворившаяся в его искусстве, едва ли заметила это. Её сердце трепетало и разрывалось. Это была самая прекрасная песня, которую ей доводилось слышать, и самая ужасная трагедия, какую только можно было вообразить.