Арина Аленина - Огонь и Вода, Земля и Небо

Мгновение спустя Крисса мысленно возблагодарила небеса за свое решение продолжить молитвы без слов. Под потолком снова заметалось эхо шагов, и бодрый голос Дуэйна произнес:

– А я-то все думаю, куда могла деться моя девочка в такую рань! Вот, оказывается, в чем дело… Ты не тому богу молишься, дорогая, – сообщил он, бесцеремонно обнимая ее за плечи. Девушка вздрогнула, но выдавила из себя некое подобие улыбки:

– Почему это?

– Потому что твой покровитель обитает вон там, – он указал на нишу, в которой призрачно переливался в свете свечей голубой шелк одеяния статуи Ирридин. – Вот к кому тебе стоит обратиться! Как-никак, тебе еще предстоит родить наследника, вот и обсудила бы этот вопрос с богиней.

Больше всего на свете девушке хотелось его удавить за такие слова, однако она пересилила себя и довольно весело отозвалась:

– Я бы не стала торопить события. Неужели тебе так не терпится увидеть меня некрасивой, с огромным животом?

– Для меня ты всегда прекрасна! – заявил король. – Но ты права, разобраться с этой формальностью мы всегда успеем. Лучше дай мне тебя порадовать.

– Я вся горю от нетерпения.

– Мне доложили, что в город приехали какие-то музыканты. Я подумал, что мы с тобой вполне могли бы развеяться и посетить представление. Кроме того, неплохо было бы показаться на людях, а то уж всякое о нас болтают… Ну, как тебе идея?

«А что, собственно, ты хотел о себе услышать?! – про себя возмутилась Крисса. – Совсем чокнулся, простите меня, боги, считает, что жена брата принадлежит ему по умолчанию, как корона или трон. Что касается музыкантов, то… пожалуй, это может оказаться моим шансом!» Вслух она лишь коротко сказала:

– Волшебно.

– Отлично, значит, после обеда едем в город!.. Э… кстати, – его радостная улыбка стала хищной, а ладонь, до сей поры лежавшая на талии девушки, уверенно переместилась ниже, – ты мне еще кое-что должна.

– За что?

– За ожидание! Согласись, ты поступила нечестно. Не успел я обрадоваться, что ты ко мне вернулась, как ты заболела, и я даже не успел ничего осознать.

Кристина почувствовала, как больно стучит в виски кровь; она понимала, что ради собственного будущего придется потерпеть, хотя энтузиазм и недвусмысленные намеки Аардена вселяли в нее ужас. Более того, в голове как-то не укладывались обстоятельства – все-таки святилище совсем не то место, чтобы…

– Опять отговорки! – в ответ на последнюю мысль король лишь притворно нахмурился и погрозил ей пальцем. – Ты меня не обманешь, детка. Святилище – это условность, всего лишь обычная комната, в которую поставили необычную мебель. Богам все равно, можешь мне поверить, они никогда не слышат наших молитв.

«Я-то знаю, что это не так!» – хотела было выкрикнуть Крисса, но промолчала. Повинуясь решительному движению руки Дуэйна, она медленно расстегнула пряжку на его поясе и прошептала:

– Я верю.

Королева чувствовала себя невероятно уставшей и каждую секунду проклинала свое согласие выехать с Дуэйном на представление. Больше всего на свете хотелось побыть одной, в прохладной тишине своих покоев. Как всегда, общение с чародеем отняло у нее много сил, но утешало только одно – король вряд ли позволил бы ей насладиться одиночеством. Он искренне считал эту поездку в город знаком своего окончательного триумфа. Ведь коронация прошла в спешке, никто не задумывал ее как народный праздник, так что потешить свое самолюбие Аардену не удалось. Зато теперь он наслаждался общественным вниманием. Хотя королевский поезд был совсем не велик, за их путешествием в центр города наблюдало множество пар настороженных глаз. Выйти на улицу отважились немногие, зато во всех окнах и на всех балконах можно было видеть молчаливых и даже как будто напуганных людей. Было совершенно тихо, не слышалось никаких приветственных криков, но Дуэйн и без этого чувствовал себя полновластным хозяином города. Еще больше уверенности в собственном положении ему придавали посох, который он не преминул захватить с собой, и присутствие Криссы, чью затянутую в перчатку руку он не выпускал из ладони на протяжении всего пути.

Впереди послышался гомон – карета подъезжала к площади, выбранной музыкантами для выступления. Глашатай торжественно объявил о прибытии короля (к великой радости Кристины, о ее присутствии верный слуга умолчал), чем мгновенно навел на площади все ту же настороженную тишину. Стук закрывающейся за спиной Криссы и Дуэйна дверцы кареты показался невероятно громким. Девушка с мрачной усмешкой подумала, какое, должно быть, нелепое зрелище они собой представляют. Ради поездки в город чародей сменил свой балахон на ослепительно белый кафтан, украшенный ремешками и пряжками, а также извлек из казны очередную семейную реликвию – золотой обруч с десятикаратным бриллиантом, который некогда считался церемониальным венцом рода Аарден, а затем был заменен на менее претенциозную корону с небольшими изумрудами. Кристина же, как подобает даме ее положения, была одета в простое белое платье, ее лицо по обычаю закрывала тонкая белая вуаль, на шее в знак траура красовалась черная бархотка, но все впечатление портил опять-таки огромный бриллиант…

…Во время сборов в город Дуэйн бесцеремонно вошел в покои королевы и с порога заявил:

– Послушай, мне положительно не нравится эта черная бархотка. Она тебе совершенно не идет, кроме того, ты прекрасно знаешь, что траур положено носить месяц, а прошло уже…

– Я сама разберусь, – ледяным тоном перебила Крисса, в очередной раз борясь с желанием его убить. – Не всегда же только мне идти на компромисс! Смирись и получай удовольствие от того, что имеешь. Если не ошибаюсь, ты получил все, что хотел.

– Почти все, – он резко подошел к ней и с нескрываемой злобой пояснил. – Кроме твоего сердца.

– Мне-то казалось, оно тебя интересует в последнюю очередь. Перестань, Дуэйн. В этом вопросе я все равно не уступлю. Я ношу белую одежду, потому что ты этого хочешь, так что не мешай мне самой подбирать к ней украшения.

– Ладно, – неожиданно легко согласился Аарден. – Только пусть твоя жуткая бархотка действительно станет украшением.

С этими словами он разжал руку. Крисса чуть не зарычала от злости, снова увидев это самодовольное выражение на его физиономии, но сдержалась и опустила взгляд. На ладони короля красовался искусно ограненный бриллиант в форме капли. С виду в нем было карат восемь, то есть драгоценность явно была позаимствована из казны, что заставило королеву поинтересоваться:

– Откуда это у тебя?

– Как это откуда? – удивился тот. – Это, между прочим, тоже фамильная драгоценность. Подвеска «слеза Ирридин». Некогда она была символом власти королевы, как Глаз Змеи для короля.