Елена Павлова - Ряд случайных чисел [СИ]

— Отпустить… — растерянно сказала она, но потом что-то сообразила — Вместе! Мы вместе придем через час примерно, ладно?

— Хорошо, буду рада! — Дора отключилась. Раз придет Милль, нужно срочно внести коррективы в вид накрытого стола. Цветы в вазе долой — вдруг они жалобно пищат, а Дора не слышит! Гостей расстраивать в угоду своему чувству эстетики нельзя! Тем более, таких гостей. Вазу с фруктами, наоборот, поставить. Так, фрукты, пирог с капустой, овощной салатик, сырный салатик, картофельная запеканка — оп-па! Запеканка-то с мясом! Убрать! Что-то бедненько получается! Ну, вот тортик еще со взбитыми сливками. Да и ладно, лучше пусть бедненько, чем обморок! Дора вчера много узнала об эльфах у людей, живущих с ними бок о бок. Так, кувшины, кувшины! Дора разгладила скатерть рукой. Все?

— А вот и мы! — чирикнула Милль у нее за спиной.

— Здравствуйте, райя! — какой мягкий, завораживающий баритон! Дора обернулась. Перед ней стоял… стояла ее мечта. Поджарый, почти тощий, высокий, и черные волосы волной до плеч, и мягкое лукавство в улыбке, и добрые-добрые всепонимающие глаза, и… и… Блин! Дора закрыла рот, зажмурилась и помотала головой. Спокойно! Не бывает в природе! А если бы и было — это не твое! Посмотри на Милль — а потом в зеркало! Все?

— Ц*хийц* ляйгзуунг! — услышала вдруг она яростное шипение Милль и — Уй! — приятным баритоном. — Понял, понял! Все-все-все, больше не бу-уду! — Дора открыла глаза. Милль гневно сверкала глазами, мечта, согнувшись, держалась за живот, как-то вдруг утратив половину обаяния.

— Ты что творишь? Совсем взбесился? — лицо Милль было сейчас гораздо ярче платья, носик заострился от возмущения. — Извини его, пожалуйста! — виновато повернулась она к Доре. — У него от счастья, что жив остался, совсем крышу снесло!

— Да ладно, переживу, не бери в голову, — Дора вдруг отчетливо и ясно поняла, почему Милль не решилась отпустить мужа одного, и чем бы это кончилось. Стало слегка не по себе, но она решительно взяла себя в руки. Потом переживать будем на тему «что бы было, если бы» — Бывает!

— Спасибо, — бледно улыбнулась Милль и опять грозно зыркнула на мужа. — Позволь тебе представить: этот взбесившийся самец — мой муж, Эдиль Гран. А перед тобой, — она грозно повернулась к мужу — Дора Гривская, если ты еще не понял! Дочь Федора, друга твоего отца, и человек, спасший жизнь нам обоим! А ты!..

— Ну, не ругайся, мышка моя! — заулыбался взбесившийся самец, — Я уже все осознал, чесслово! Вот и райя меня уже простила, да? — он с надеждой посмотрел на Дору.

— Да ладно вам! Садитесь лучше за стол, — пригласила Дора и стала разливать напитки.

— Ой, какая прелесть! — наконец отвлеклась Милль от процесса воспитания самца. — А это что? Это едят? Ой, как здорово!

— Ну вот, конечно, как всегда! — заканючил Гран. — А я? А мне?

— А тебя райя Дора разговаривать позвала — вот, и разговаривай! А я кушать буду! Я такого еще не пробовала!

— А я тогда вот сюда сяду!

— Нет, я! Нет, я!

— Отдай-отдай! Я первый его нашел!

«Жнец Великий! И вот с ними мы воюем?» — ошалело думала Дора, глядя на своих гостей, — «Это же… дети! Удивительно, нечеловечески красивые, грациозные — но дети!» При общении с одной Милль это так не бросалось в глаза. Да, порывистая, эмоциональная немножко слишком — но, мало ли, может просто характер такой. Но теперь! Ужасно опасные враги всего человечества воевали друг с другом за мягкий пуфик.

— А я больной вообще совсем еще! А ты здоровая, ты и на стуле можешь! Отдай-отдай!

— Ага, больной! Особенно сегодня ночью — ну, прямо, совсем помирал! Ой! — Милль покраснела и хихикнула, покосившись на Дору. Гран воспользовался ее замешательством, плюхнулся на пуфик, довольно заерзал и показал жене язык.

— Ну и пожалуйста! — Милль надулась, обошла стол, уселась на стул, от мужа отвернувшись, вся из себя такая независимая.

— Да ладно тебе, — заныл красавец-соблазнитель — я тебя сюда потом пущу — дай немножко-то посидеть! Тебе-то хорошо, ты-то есть будешь всякое вкусное! Я тоже хочу удовольствие получить, вот, хоть жо… — он стрельнул глазами в сторону Доры. — Э-э-э, снизу!

— Ребята, — мягко спросила Дора — А сколько вам лет?

— Мне уже тысяча пятьсот сорок два! — важно сообщил Гран. С такой гордостью дети обычно говорят: «Мне уже четыре года!»

— А мне тысяча четырнадцать. А что?

— Э-э-э… Нет, ничего, так, интересно стало. Вот, это тебе, — Дора подвинула Грану стакан с чем-то белым. Из стакана торчала соломина. Вампир захлопал глазами, покосился на стакан.

— Райя! — проникновенно сказал он — Я, если Вы не заметили, вампир, я, знаете ли, все больше по крови! Вот, ежели бы Вы, к примеру… — он опять был таким, как в портале, отказать было невозможно, немыслимо, даже думать об отказе было бы с ее стороны полным безобразием, как же это можно — отказать, конечно, она с удовольствием сделает все, что только сможет и…

— Прекрати! — эльфа грохнула по столу кулаком. Звякнул хрусталь, очарование закончилось. Дора ошеломленно потрясла головой. Ах, паршивец! Дети, значит? Хорошо! Будем перевоспитывать!

— Ну, ты и скотина! — прошептала Милль, глядя на мужа полными слез глазами. Гран повесил голову и досадливо засопел, ковыряя пальцем скатерть. Дора поспешила разрядить обстановку: только ссоры между гостями ей и не хватало!

— Все! Все нормально, кушай, я с ним сама разберусь! А вам, ваше кровопийчество, если уж совсем припрет, я сама крови нацежу — только без этих твоих фокусов, понятно? — Вампир сопел. Ой, как он похож на племянника! Просто один в один! Тот тоже всегда так сопел, когда Дора брала его к ногтю. — Я спрашиваю — понятно? Хорошо. Теперь послушай меня внимательно. Когда родился мой отец, бабушка купила домик в Бризе, в деревне. Три года назад, когда умер папа, туда уехала жить моя мать, а год назад — и семья брата. Так вот. Кузнец в Бризе — вампир. Зовут его дядя Рома. Жена его, баба Марта, еще жива, ей за 80 уже. Я их знаю — сколько себя помню, меня всегда на лето туда отправляли. Так вот этого дядю Рому кормила его семья по очереди. По два-три глотка в неделю.

— Невозможно, райя! — замотал головой Гран — По полстакана два раза в неделю минимум! Иначе с голодухи озвереешь, крышу срывать начнет! А съехавшая крыша — это свежий труп, с гарантией!

— Ничего ему никуда не срывало, — пожала плечами Дора — И голодухи никакой не было. Ты не забывай, он еще и в кузнице работал — там силы знаешь, сколько надо? А кушал он так: желток сырой растирали с медом, потом разводили парным молоком. Можно и не парным — главное, не кипяченым. Все, что прошло точку кипения, у вас не усваивается. Даже вода.

Милль и Гран сидели молча и смотрели на Дору так, будто она только что заявила, что она, на самом деле, полномочный посол Жнеца Великого и возвещает волю его во славе его.