Анфиса Кохинор - Тайна заброшенного хутора

- Я вовремя подобрал тебя, малыш, - вытирая глаза, сказал Йозеф, - самолюбие погубит тебя!

- Я всё продумал! - гордо заявил Даниэль, но учитель только отмахнулся:

- Ты справил совершеннолетие, но твой разум остался разумом ребёнка. Что ж, видимо, пришло время попутешествовать.

Молодой маг с подозрением посмотрел на старика:

- Вы говорили, что почти всю жизнь прожили в Эгерне.

- Почти, - согласно кивнул Йозеф. - Изгои предпочитают оседать в глухих местах и жить тихо, как мыши. Но порой и им случается покидать свои норки.

- И куда мы поедем?

- Хочу показать тебе других независимых магов.

- Я думал…

- С некоторыми мне приходилось встречаться, - перебил его старик. - И поверь, они вполне довольны жизнью.

Даниэль поскрёб пальцами запястье, где жила змейка, и пожал плечами:

- Путешествие, так путешествие.

Йозеф смерил его укоризненным взглядом:

- Оставь, наконец, змейку в покое. Я не собираюсь вечно держать тебя рядом. - Он лукаво прищурился. - Между прочим, с тобой сложно ужиться.

- Тогда вышвырнули бы меня на улицу, и дело с концом, - буркнул Даниэль и стал устраиваться ко сну на жёстком полосатом матрасе. - Лично мне надоело жить в нищете.

Йозеф, как обычно, пропустил уколы ученика мимо ушей:

- Завтра утром мы отправляемся.

- Куда? - лениво поинтересовался Даниэль.

- Узнаешь, - с загадочным видом произнёс старик, аккуратно раскладывая на постели любимую ночную рубашку.

"Плевать! - наблюдая за ним, сонно подумал Даниэль. - Для меня это путешествие как нельзя кстати. Прибью зануду где-нибудь в лесу, закопаю под кустом, и дело в шляпе. А змейка…" Молодой маг встрепенулся, нервно провёл кончиком языка по пересохшим губам и осторожно спросил, стараясь не выдать волнения:

- Расскажи мне о змейке, Йозеф.

- Зачем? - не без ехидства поинтересовался старик.

- Где ты её взял?

- Стащил у одного раззявы.

Даниэль почувствовал, что учитель врёт:

- А может, раньше она сидела в твоей руке, Йозеф?

- Нет, - быстро сказал старик. Слишком быстро. И Даниэль понял, что попал в точку.

- Ясненько… - протянул он, добавив в голос насмешки.

Йозеф обернулся, и его глаза недобро сверкнули:

- У тебя кишка тонка, справиться со мной. Понятно?

Даниэль с головой завернулся в тонкое овечье одеяло и удовлетворённо подумал: "Вот уж не ожидал, господин Йозеф, что Вы меня боитесь. Хотя это и понятно. Убили учителя, и теперь опасаетесь, что я буду действовать так же… - Дан кровожадно оскалился. - Правильно боитесь. Буду!" И он стал обдумывать, как убить Йозефа. Даниэль не хотел признаваться себе, что Йозеф прав, и у него не достаточно знаний, чтобы расправиться с ним. И он прикрыл свою беспомощность нежеланием марать руки кровью. "Я вор, а не убийца! Если я и убивал, то лишь по необходимости! А расчётливое, хладнокровное убийство не по мне! Я должен придумать что-то другое!" - решил Даниэль и с этой мыслью заснул.

На рассвете Йозеф и Даниэль пришли в порт и, присоединившись к толпе простолюдинов, сели на корабль, отплывающий в Чепергайл. Дан был в ужасе. Он жался к борту, с отвращением глядя на грязных, дурно пахнущих людей, и проклинал тот день, когда в голову ему пришла мысль стать вором. Даниэль с ненавистью косился на учителя, жалея, что не может прыгнуть за борт и поплыть к виднеющемуся вдали берегу. Корабль лениво скользил по сонной глади Великого озера, мимо маленьких живописных островов с крохотными рыбацкими деревушками. Вцепившись в борт, Дан с завистью смотрел на белоснежных чаек, кружащихся в небе. Крупные упитанные птицы следовали за кораблём и исступлённо кричали. Пассажиры морщились от их пронзительных визгливых воплей, и только Даниэль улыбался - ему казалось, что чайки воспевают свободу, которой он был лишён.

В Чепергайл Даниэль прибыл мрачным и злым, а витые башни дворца гостеприимного барона Калиссты и вовсе подкосили его. К счастью Йозеф не стал задерживаться в Чепергайле. Они купили лошадей, провизию и в тот же день двинулись на юг, к Пушу. Йозеф всеми силами старался взбодрить ученика, рассказывал ему весёлые эпизоды из прошлых путешествий, но Даниэль лишь угрюмо молчал. В конце концов, старому изгою передалось настроение ученика, и он тоже замкнулся в себе. Хмурые и недовольные друг другом они доехали до Пуша и остановились у лудильщика Евсея - старинного приятеля Йозефа. Евсей тоже был изгоем. Он обосновался в Пуше лет двадцать назад и, так же, как Йозеф, жил на дне городской жизни. Его ветхая лачуга располагалась в самых что ни на есть трущобах. Каждое утро Евсей вешал на плечо ящик с инструментами и отправлялся бродить по городу в поисках заработка. У Евсея не было ни жены, ни детей, он жил один, как перст. Оказавшись в его халупе, Даниэль понял, что скромное жилище учителя - настоящий дворец. "Неужели все изгои такие? - спрашивал себя внук корифея, разглядывая покосившиеся стены и обветшалую мебель. - Они что, не понимают, что такая жизнь недостойна мага?!" Даниэль неприязненно посмотрел на стариков, которые, оживлённо беседуя, пили чай из облупившихся глиняных чашек, не обращая внимания на царившую вокруг нищету. Дан взял в руки чашку и, брезгливо поморщившись, поставил ей обратно: "Не хочу! Не желаю такого будущего!"

Прочитав его мысли, изгои замолчали. Йозеф глотнул дешёвого чая, пахнущего гнилой соломой, и назидательно произнёс:

- Это нормальная жизнь, малыш, просто ты ещё этого не осознал.

Даниэлю в который раз захотелось убежать и больше никогда не вспоминать о Йозефе. Он отвернулся и с тоской уставился в треснутое слюдяное оконце. Евсей неодобрительно покачал головой, и приятели снова заговорили о старых, добрых временах…

Йозеф и Даниэль провели в Пуше два дня. И всё это время молодой маг, по приказу учителя, хвостом таскался за лудильщиком. Изгой надеялся, что ученик прочувствует спокойную, размеренную жизнь Евсея, однако, кроме гадливого презрения, Даниэль не ощутил ничего. Из Пуша Даниэль и Йозеф отправились в Тениган, потом в Ладвер, Арул, Устер, Линс…

Больше года они переезжали из города в город, гостили у знакомых Йозефа, и повсюду Даниэль видел одиночество и нищету. Изгои представлялись ему неудачниками, смирившимися с судьбой людьми. Они променяли собственное я на призрачную свободу. "Они настолько жалкие, что их даже убивать противно!" - с возмущением думал Даниэль. Время от времени, он представлял себя то убогим сапожником, то задрипанным грузчиком, и ему становилось всё тоскливее и тоскливее.

Но Йозеф словно не замечал угрюмого настроения ученика, и только оказавшись в небольшой деревеньке, недалеко от Стрэны, Даниэль понял, что старик-учитель нарочно возил его по самым захолустным местам Западного материка, чтобы в конце пути показать, что для изгоя в Тинусе может быть и иная жизнь - в благосостоянии и без постоянной оглядки на Плеяду и Отщепенцев.