Полина Кохинор - Джирмийское клеймо

- Ильмара.

- Девочка так дорога тебе, что именно для неё ты припас самые суровые испытания. - Марвин вскинул на предводителя испуганно-настороженные глаза, и Бернар внутренне собрался - любовь принца к Ильмаре была камнем преткновения, и от того, как поведёт себя Марвин зависело очень многое. - Ты собственными руками сделал её нищенкой, и, не будь Мара беременной, её давно бы не было в живых. Потом ты отправил девочку в Аксиму, позволив белым магам надругаться над её сознанием и убить ваше не рождённое дитя! - Предводитель тяжело вздохнул. - Признаюсь тебе, Марви, я тоже был не прав, когда предложил тебе сделать Мару джирмийкой - она не выдержала бы обучения! И я был дважды не прав, позволив тебе думать, что ты можешь иметь какую-то там собственность! Это мгновенно вознесло тебя над товарищами. Подумай, что было бы, если б каждый из нас захотел вдруг иметь такую вот Ильмару? Подумай и скажи, во что превратилась бы Цитадель? - Бернар скривился, словно съел что-то несвежее, и после паузы продолжил: - Джирмиец не может иметь семью, Марвин. Жена, дети и прочие родственники сделали бы нас уязвимыми. Вместо того, чтобы совершенствовать своё мастерство владения оружием и боевой магией, мы погрязли бы в пелёнках, семейных разборках и прочих радостях человеческой жизни. Джирмийцы, по определению, лишены этого, именно для того, чтобы прочие аргорцы могли сполна насладиться нормальной человеческой жизнью, не опасаясь нашествий извне. Мы призваны защищать Аргор! И не важно, кто придёт в наш Мир - белые или чёрные маги, монстры или люди - мы нерушимой стеной встанем на их пути!

Предводитель замолчал, сплёл пальцы в замок и положил на них подбородок. Он смотрел мимо Марвина, и принцу стало неуютно от отрешенного взгляда блестящих антрацитовых глаз. Несколько минут в кабинете висела тягостная, задумчивая тишина. Марвин смотрел в одну точку, размышляя о том, что всё, о чём говорил сейчас Бернар ему известно. И известно с детства. Принц вновь и вновь прокручивал свою жизнь с момента приезда в Дарру, и каждый новый виток мыслей всё больше расстраивал его.

'Я только думал, что делаю всё как надо! Бернар прав, как ни крути. Я вёл себя, не как джирмиец, а как избалованный аристократ. Уверовав в собственную уникальность, я позволял себе делать то, что хотел. Как заправский попрошайка! Эллард, Ильмара, Жерар… Все они шли у меня на поводу. И куда? Куда я привёл их? Я всё-таки предал Кошку, а она так любила меня'. - Марвин прикрыл глаза вспоминая любящий взгляд Джирмы, её хищные и нежные глаза. Он вспомнил тепло и понимание, исходившие от Кошки, и к горлу подкатил предательский комок слёз. Но Марвин сумел сдержаться. Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на предводителя:

- Приказывайте, сударь! На этот раз, я сделаю всё, как надо!

Предводителя так и подмывало приказать Марвину найти Ильмару и доставить её во дворец, но, несмотря на готовность принца безоговорочно подчиняться ему, Бернар кожей чувствовал, что распоряжаться жизнью юной охотницы время ещё не пришло.

- Я даю тебе последний шанс стать истинным джирмийцем, Марвин. Заруби себе на носу: либо ты делаешь всё, как надо, либо умираешь. Третьего пути не дано. Касту можно покинуть только мёртвым! Ясно?

- Я сделаю всё как надо, сударь! - Марвин поднялся и поклонился предводителю. - Приказывайте!

Бернар тоже поднялся из-за стола.

- Война закончилась, но пособники наших врагов ещё не получили по заслугам. Клан Совы предал касту и Мир. Он должен быть наказан. Отдохни до полудня и отправляйся в Лихту, Марвин. Аргорцы должны увидеть и осознать, что карающая длань касты вернулась. Синкоплуса казнишь на месте, остальное - на твоё усмотрение. Свободен!

- Я сделаю всё, как надо! - отчеканил Марвин и, печатая шаг, вышел из кабинета.

- В Лихте-то сделаешь, - пробормотал император. - А вот как ты поведёшь себя дальше?.. Мне будет жаль, если Тео окажется прав, и придётся убить тебя, Марви! Однако… - Бернар вспомнил полный любви и нежности взгляд Джирмы, обращённый на принца, и скрипнул зубами. - Не настолько жаль, как я думал раньше!

Жерар приступил к обязанностям наставника Рэджина и Регины тем же утром. Честно сказать, он плохо представлял себя в роли воспитателя малолетних детей, однако приказ есть приказ, и, поспав пару часов, эльф переместился в западное крыло Цитадели, где жили котята. В широком светлом коридоре, украшенном гобеленами и картинами из цикла 'История Джирмы', он остановился, размышляя с чего начать трудовой день. По- хорошему, сначала надо было нанести визит Теодору, а уж потом отправляться к воспитанникам, но Жерару почему-то хотелось начать с детей. 'Загляну тихонечко в спальню, - решил он. - Если спят, пойду к Теодору, а если нет… В общем, там видно будет!' Эльф подошел к комнате, где ощущалось присутствие Рэджина и Регины, и неслышно отворил дверь.

Барт, дремавший в кресле, мгновенно поднял голову и, увидев Жерара, приложил палец к губам и показал глазами на дверь. Эльф выскользнул в коридор, за ним - воспитатель.

- Ну и детки, нам достались, - с усталой и в тоже время восхищённой улыбкой сказал Барт. - Жуть! Мы с Джоном работаем с детьми не первый год. И, скажу без ложной скромности, мы самые талантливые ученики Теодора. Но весь наш опыт, все наши знания, Жерар, оказываются бесполезными в общении с Рэджином и Региной! Пока мы имели дело только с мальчишкой, мы худо-бедно справлялись, но девочка… Это нечто, Жерар! Ей ещё года нет, а она уже вовсю пользуется магией. Регина пытается воздействовать на наше сознание, чтобы навязать свою волю, и, стыдно признаться, но, иногда, приходится идти у неё на поводу. - Барт посмотрел по сторонам, словно проверяя, нет ли поблизости посторонних, придвинулся к Жерару и прошептал: - Сам Теодор теряется. Временами, старейшина откровенно не знает, что с ними делать. - Воспитатель отступил от эльфа и улыбнулся: - Я рад, что предводитель назначил тебя их наставником, Жерар. Пусть ты не имеешь соответствующей подготовки, но я уверен, лучшая золотая кошка Цитадели сумеет приструнить озорников! Зайди к Теодору, он ждёт тебя. - Барт прислушался и поспешно добавил: - Иди-иди, и скорее возвращайся, котята вот-вот проснутся! - Он исчез, а Жерар, ошарашенный эмоциональной речью воспитателя, торопливо зашагал к покоям Теодора.

Раб, дежуривший возле апартаментов старейшего джирмийца, с поклоном распахнул дверь, и Жерар вошёл в светлую, богато обставленную гостиную. Тео сидел в широком, обтянутом гобеленовой тканью кресле и через распахнутое окно наблюдал за играющими во дворе детского особняка мальчишками, которым вскоре предстояло стать котятами.

- Присаживайся, Жерар, - не оборачиваясь, произнёс он и указал на большую белую пепельницу в форме раковины, покоящуюся на подоконнике. - Можешь курить.