Сильва Плэт - Сложенный веер

— Папаааа! Паааа! Не надо превращаться в удобоваримое! Я хочу жуть с моторррооом!

В коммуникаторе не то хохот, не то рык. Медленно настраивается изображение. Тон, как и не было этих лет, как и не улетали они с Локсии на «Альтее» с покореженным двигателем… Камуфляж, грязная морда, развалины на заднем плане (на переднем, впрочем, тоже развалины). Только сияющие браслеты на руках — от запястья до локтя. Носком сапога Тон отбрасывает в сторону парализатор с согнутым прикладом.

— Ну, чего вы там? Перепугались? Все идет по плану.

— Боюсь даже спрашивать, что это за план, — склочничает Лисс.

— Это ты правильно делаешь. О! — он замечает Маро, радостно тычущую обе руки в экранчик. — Детка, мне это нравится. Покажи папе ручки.

— А ты мне тоже! Тоже что-нибудь покажи! — забыв про остолбеневшую Лисс, верещит Маро. — Покажи мне, как этим пользоваться! Сейчас! Пожалууууйста!

— Пользоваться? — Тон обводит взглядом однообразно-депрессивный пейзаж вокруг. — Ну, примерно вот так.

Валяющийся среди кирпичных обломков парализатор превращается в лужу жидкого металла. В следующую секунду лужа испаряется до нуля.

— Мне. Это. Не. Нравится, — чеканит Лисс, но ее перекрывают восторженные вопли Маро:

— Ууу! Здорово! Я хочу еще! Давай еще, папа!

— Хватит для первого раза, — улыбается Тон. — Их здесь немерено. Вот прилетишь — сама растворяй сколько хочешь.

— Прилетит, — голос Лисс явно обещает Тону веселую жизнь с Маро, дорвавшейся до растворения «всего, чего хочешь».

Маро дергает Лисс за рукав:

— Мам, а мы забыли спросить… насчет короля.

— Ну спрашивай, — улыбается Лисс. Твоя дочь, сам разбирайся с нею, мерзавец.

— Пап, а ты в хороших отношениях с королем?

— С королем? — вид у Тона недоуменный.

Лисс торжествует. Такуда на заднем плане держится за бока.

— Ну да. Вдруг ты меня пригласишь, а он будет против. Скажет: зачем нам эта, с Анакороса? У тебя могут быть неприятности.

Видно, что Маро ужасно хочется в гущу событий, но она пытается быть вежливой. Все-таки это теперь не цветочки-клумбочки, а лорд Дилайны. К тому же ее отец — великий и всенепременно ужасный, как она и мечтала.

— Никаких неприятностей.

— И ты даже не должен спрашивать? Король не будет возражать?

— Король? Нет, я не возражаю, — царственно заявляет Тон.

Для Лисс совершенно очевидно, что скажи его доча сейчас, что желает лично разнести всю планету, он также милостиво даст разрешение.

— Вот видишь, — мрачно возвещает она. — Вот это и есть… Его Королевское Величество властелин Дилайны. А ты, стало быть, принцесса ея. Дилайны.

Все, на что Маро хватает, это очередное восторженное «Ыыыыыы». Она ненадолго обмякает на стуле и дает возможность родителям обсудить подробности перелета. Браслеты она постоянно теребит пальцами и то активирует, то отключает, чем ужасно развлекает Тона по ту сторону экрана и раздражает Лисс — по эту.

Наконец первые прямые дипломатические переговоры «Земля — Дилайна» завершаются. В обстановке дружбы и взаимопонимания, что свидетельствуют международные наблюдатели — Такуда с Мидори.

— Маро, подойди-ка сюда. Клянись не пробовать конформ до прилета, — строго говорит Тон.

Маро скукоживает мерзкую рожу. Ей очень не хочется клясться. Но вдруг великий и ужасный передумает… На всякий случай она решает попробовать жалобно вздохнуть. Однако Тон непоколебим.

— Поклянись.

Лисс с садистским удовольствием решает вмешаться:

— Поклянись-поклянись. Ты принцесса Дилайны, ты не обязана потом исполнять.

— Правда? Вот здорово! А что еще я теперь не обязана?

Радости Маро нет предела. Абсолютно радостный беспредел.

Тон вздыхает:

— Не знаю, как это получилось, но твоя мать — больше леди Дилайны, чем все особи женского пола на моей планете вместе взятые. Конец связи.

Я довольна Вами, лорд Дар-Халем.

Сказано так же царственно, как всегда, но у Хьелля из головы не выходит последняя фраза королевы перед его отбытием в Виридис. Ненужная, с его точки зрения и по всем законам Аккалабата, фраза.

— Дары, мой маршал отправляется наводить порядок на юге. Прошу беспрекословно слушаться его распоряжений. Мы рады снова видеть верховного дара Халема.

Королева Аккалабата ничего не должна объяснять своим дарам. Кто не понял — сам виноват. Почему? Зачем? Зачем она это сказала?

— Встань, Дар-Халем, и подойди ко мне ближе.

Это тоже кое-что новенькое. Сид не говорил мне, что Хаярос так изменился. Я-то за последние пятнадцать лет не был дальше парадных залов. Раз-два-три… раз-два-три… раз-два-три-четыре… Леди Дар-Эсиль все-таки научилась танцевать.

— Хьелль, мне осталось недолго.

— Ваше Величество!

— Ты не Сид. Давай без придворных глупостей. Кто моя преемница, знаешь?

— Да. Сид рассказывал. Дар-Пассеров ждут хорошие времена.

— Нет. Это была моя ошибка, лорд Дар-Халем. Я много времени провела за ширмами в этом году, хотела успеть научить ее всему, что будет нужно. И то, что я вижу в ней, пугает меня. Ваша будущая королева слишком предана роду Пассеров. И воспитана в ненависти к Дар-Эсилям. Кори не быть лорд-канцлером после моей смерти. Ты знаешь, как это делается… удар кинжалом. Даже ты не сможешь защитить своих детей. Я сожалею.

— Но Вы ведь не можете, Ваше Величество… Раз названная преемница не может быть… Даже Вы не в силах изменить законы, написанные королевой Лулуллой.

— Я — не могу. Ты — можешь. Исправь мою ошибку, лорд Дар-Халем. Пусть она умрет во сне. Следов на шее не останется, я знаю, ты это умеешь. Сид не мог не научить тебя.

— Я это умею, — сумрачно говорит Хьелль, глядя в пол.

— Вот и хорошо. А взамен на это я воспользуюсь другой привилегией, данной нам королевой Лулуллой. Последний указ старой королевы не может быть отменен королевой новой. Этим последним указом будет лорд-канцлерство Кори.

— Он несовершеннолетний.

— Неважно. Никто не посмеет. И новая преемница, которую я назову, после того как старая умрет во сне (задохнется, сезон цветочной пыльцы опасен для нас, всем известно)… так вот, новая преемница должна будет пообещать мне не трогать тебя и твоих. Особенно Медео. При его образе жизни… ты должен понимать, что, стоит только королеве отнять от него свою руку…

— Я понимаю, — за неделю в действующей армии Хьелль услышал достаточно об «образе жизни» своего младшего сына. Хорошо, что он давно разучился краснеть.

— Сегодня ночью, лорд Дар-Халем. Ты навестишь меня, и я проведу тебя за ширмы.

— Нет.

— Я не ослышалась?

— Нет, моя королева. Я не воюю с женщинами и детьми.

— Идиот, — это звучит как простая констатация факта. — А ты никогда не задумывался над тем, почему в Виридисе столько лет было тихо? Не из-за того ли, что твой муженек не имел противопоказаний против того, чтобы воевать с женщинами? И всех южных деле отправил в расход после мятежа вместе с их мужьями-преступниками? Представляю себе, какую бадью презрения ты вылил ему на голову, услышав об этом! Слава Лулулле, у канцлера Дар-Эсиля была своя точка зрения. А вот детей он пожалел, не тронул. И что теперь тебе устроили эти детишки?!! Скажешь, ты не с ними воевал сейчас в Виридисе? Какая разница была — закопать их двадцать лет назад вместе с родителями или покрошить мечами сегодня? Только меньше шрамов было бы на крыльях моих верных даров!