Ирина Молчанова - Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых ма­ков.

Морган приветливо улыбнулся и отвел свою агрессивную пассию подальше. Олило увязался вслед за ними, восклицая: «Необыкновенная, до чего же красивая…»

Катя заметила, какими понимающими взглядами обменялись Кира с Йоро и, подавляя вздох, вновь посмотрела на дорожку сада.

Лайонел стоял в дверях, одетый в безукоризненный белоснежный смокинг, и смотрел прямо на девушку.

Та спешно отвернулась. Кажется, он был одним из немногих мужчин, которые могли явиться в бледно-розовом жилете, того же цвета шейном платке, заколотом жемчужной булавкой, с запонками из розовых бриллиантов на алебастровых рукавах сорочки и не выглядеть при этом женоподобным. Застывший в глазах лед дополнял холодность и какую-то нереальную морозную белизну его образа.

В голове зазвучал вальс Евгения Дога «Виражи».

Катя знала, с секунды на секунду до нее доберется знакомый ледяной аромат, поэтому перестала дышать. Боялась даже малейшего проникновения запаха к своим легким, уверенная, что тогда ее сердце просто разорвется от желания забиться вновь. Разорвется, потому что она ни за что не пустит его навстречу этому бессовестному вампиру и не позволит сумасшедшую агонию.

— Потанцуй со мной, — услышала она голос, подстроившийся под вихрь мелодии.

— Никто не танцует, в зале не играет музыка, — отрезала Катя.

Но, похоже, Лайонела это ничуть не убедило. Не отрывая от нее пристального взгляда, он промолвил:

— У нас своя.

Катя, не глядя на молодого человека, поискала среди гостей кого-нибудь из знакомых. Рядом с ними стоял Арнольд — юноша, танцевавший с ней в подземном Петербурге.

— Я обещала Арнольду.

Юноша услышал ее, испуганно посмотрел на Лайонела и, пробормотав: «Я могу уступить», унесся прочь.

— Такова природа слабаков, — бесчувственно резюмировал молодой человек, протягивая ей руку.

Она мешкала. Он улыбнулся.

— Всего лишь один танец.

Катя посмотрела на Йоро. Мальчик едва заметно повел плечом, говоря тем самым: думай сама.

Тогда девушка приняла руку, пообещав себе: «Один танец, потом я даже смотреть в его сторону не стану!»

Они двинулись в центр зала и, когда проходили возле разодетого в лиловое Бриана, тот уточнил: «Музыку?», но Лайонел отрицательно покачал головой:

— Нам нужна тишина.

Хозяин дома если и удивился, то искусно это скрыл, пробормотав:

— Как пожелаете.

Катя позволила обнять себя за спину, подозревая, что танцевать Лайонел все-таки намерен под вальс, звучащий у нее в голове. И не ошиблась. С первых секунд он каким-то невообразимым образом попал в такт и закружил ее по залу.

— Как ты это делаешь? — не сдержала любопытства девушка.

Лайонел загадочно улыбнулся и сказал лишь:

— Ты принадлежишь мне.

Больше он не произнес ни слова, а когда отвел ее назад к Йоро, то легко прикоснулся губами к ее запястью, затем двинулся по залу, приветствуя гостей.

Оборотень потянул ворот рубашки, придушенно пояснив:

— Душит, умираю.

Катя вздохнула. Он являл собой весьма любопытное зрелище в белой рубашке, черных брюках и босиком. От ботинок отказался наотрез, как и от галстука.

Кира неожиданно подалась к мальчику и, расстегнув ему верхнюю пуговку, шепнула:

— Хочешь пойти в сад?

Йоро посмотрел на Катю, точно спрашивая, можно ли оставить ее одну. Девушка поспешно закивала. Он и так, как нянька, постоянно находился рядом. Да и Кира немало делала, добывала для нее и себя кровь. Поскольку они жили за городом в снятом домике, кровь, как прочим вампирам из числа элиты, им не доставляли на дом. Девочке приходилось ходить за ней в специальные магазины.

Не успели Йоро и Кира пройти под аркой в зимний сад, рядом с Катей очутился Бриан с Анчиком.

— Звезда моя, вам непременно понравится этот спектакль! — воскликнул Джонсон, обхватывая ее за талию и увлекая за собой в конец зала, где толпились гости. Стену отодвинули, точно ширму, а за ней оказалась сцена и кресла с диванами.

Бриан провел девушку в первый ряд и усадил в отдельное кресло. Лайонел сидел на расстоянии дивана для двоих, тоже в отдельном кресле. На диванчик приземлилась Анжелика с Норишем. Олило уселся у ног красавицы, играя кровавыми рубинами на ее туфлях, под цвет облегающего наряда.

Бриан сел по левую руку от Кати, а позади нее устроился Вильям. За весь вечер он словом с ней не обмолвился, лишь кивнул издалека. Девушка догадывалась, что он так ведет себя из-за нежелания давать брату повод усомниться в его намерениях. Но, кажется, Лайонелу было все равно. А если нет, то ему удавалось искусно скрывать истинные чувства.

Черный бархатный занавес разъехался, и Бриан шепнул:

— Лайонел сам выбрал сценарий.

Девушка с куда большим любопытством уставилась на сцену и какое-то время молча следила за действием, пытаясь понять сюжет. На сцену вышли царь с царицей и три дочери. Младшая была особенно миловидной и ее красотой все восхищались. Наконец, когда на сцене появилась прекрасная женщина в белом и златокудрый юноша с крыльями, луком и колчаном стрел, Катя поняла, что перед зрителями разворачивается история любви Амура и Психеи.

Девушка украдкой покосилась на Лайонела — тот с невозмутимым видом смотрел прямо на нее, даже развернулся полубоком в своем кресле. Происходящее на сцене, видно, его совсем не интересовало.

Она быстро отвела взгляд и вновь устремила его на сцену, где прекрасная Афродита, разгневанная тем, что люди позабыли ее и стали преклоняться перед красивой земной девушкой Психеей, отдавала приказ своему сыну — богу любви сделать так, чтобы в соперницу влюбился самый ничтожный из людей и та всю жизнь была с ним несчастна.

Катя помнила, как в конце зимы гуляла с Лайонелом в Летнем саду и они стояли возле скульптуры Амура и Психеи. Тогда Лайонел сетовал на глупость Амура, ранившего себя своим же оружием, а также заметил, что масштаб его собственных преступлений не так велик, как у бога Любви.

Девушке не давала покоя мысль: почему он выбрал именно этот сценарий, если был так недоволен поступком Амура?

Зная Лайонела, она догадывалась, что спектакль — это не что иное, как попытка объясниться с ней. Однако ей казалось, тот сильно польстил ее умственным способностям. Она не улавливала тайного смысла.

Но чем дольше Катя смотрела на сцену, наблюдая, как хитрый Амур отваживает от Психеи женихов, тем веселее ей становилось. В своих пакостях бог любви напомнил ей Лайонела, который не дал никому танцевать медленные танцы, лишь потому что приревновал ее к Арнольду.

Пока отец Психеи по приказу оракула, опять же не без вмешательства Амура, вел дочь в свадебном наряде на гору, чтобы отдать невидимому супругу, Катя осмелилась посмотреть на Лайонела.

Тот все так же сидел полубоком, не спуская с нее взгляда. Когда же их глаза встретились, он приподнял руку и раскрыл ее. На ладони у него сидела черная бабочка с оранжевыми кружочками на крылышках. Летом множество таких летало повсюду.