Владимир Городов - Козыри богов(СИ)

- Так нету больше кружек!

- Ну, тебе же хуже! - Онти хапнул со стола бутыль и, запрокинув голову, залил в рот изрядную порцию напитка. Вытер губы рукавом, довольно хекнул и деловито произнёс. - Ну, а теперича за дело! Как, говоришь, звать-то тебя?

- Не говорил я ещё ничего. Зовут меня Ланс из Реголата.

- ...из Ре-го-ла-та, - старательно выводил корявые руны на чистом листе Онти. - Сословие?

- Эр-лэд, - мне подумалось, что не будет ничего страшного, если я скажу правду.

- Ишь ты, эр-лэд! - восхищённо мотнул головой стражник. - Цель прибытия?

- Ищу человека. Женщину. Её зовут Та из Реути.

- Ага, понятно. Так и запишем: "Соискатель, приехал на праздник Почитания Светлой Та".

- Соискатель? - удивился я.

- Ну да... А что? Что-то не так? Эх, дубки-ёлочки, а я уж написать успел!.. Вымарывать придётся... А сержант потом нагоняй устроит.

- Не спеши. Может быть, и не придётся. Только расскажи поподробнее: что тут происходит, что за праздник Поклонения?

- Рассказать? А почто бы и нет? Тем паче, что все формальности уже соблюдены, - Онти подул на лист, чтобы чернила высохли, и торжественно закрыл гостевую книгу с единственной записью. Положив гроссбух обратно в сундук, он плеснул пива из бутыли в кружки мне и Мире, всё, что оставалось, допил сам и приступил к рассказу. И вот что я узнал.

Десять лет назад, после исчезновения Светлого лад-лэда Олина Апри и Великого Исхода (подразумевается срочная эвакуация населения Одессы) в Парме остро встал вопрос о престолонаследии. Нет, никакой обычной в таких случаях в других государствах грызни за власть не было. Наоборот, все мои соратники были в прошлом либо простыми трудягами, либо служивым людом, а потому взять в свои руки бразды правления и, естественно, ответственность за судьбы людей не решался никто. Пару месяцев в Парме было относительное безвластие. Относительное - потому что вопросами правления нового города худо-бедно занимался Совет, в составе которого от прежнего остались Муму, Вася, Петя, А-Ту и Рани. Формой правления был выбран "герасимат". Совету старших герасимов подчинялись герасимы гильдий, а тем, в свою очередь, герасимы улиц. Однако проблема лидера оставалась, и поэтому однажды, когда на очередное заседание пришла Та и объявила, что ей достоверно известно, что в конце сатината или начале кумината у неё родится сын от лад-лэда Олина Апри, то это сообщение было встречено "на ура". Кому же ещё быть правителем, как не сыну Светлого! Заявление Та ни на йоту не подверглось сомнению. Наши отношения с Та были, оказывается, секретом Полишинеля: о том, что о них всем известно, не знал только один человек на всём острове Априя - я!

- И что, родила? Та родила сына? - это известие меня ошеломило.

- Вестимо, дубки-ёлочки. Светлого инфант-лэда Тарди, да хранят его Оба. Назвали в честь славного деда.

Я сидел, весьма ощутимо огорошенный новостью. Вот это да! Оказывается, у меня есть сын, которому уже девять лет, десятый пошёл. Как-то странно осознавать себя отцом девятилетнего, ни разу не виденного мною мальчугана спустя лишь полгода (по моим меркам) после ночи любви. Однако Онти продолжал рассказывать, и я поневоле отвлёкся от этой мысли.

Наличие наследника лишь частично снимало проблему: он ещё должен родиться и достичь дееспособного возраста. А кто будет править до его совершеннолетия? После продолжительных дебатов решили поступить так. Досрочно, ещё до родов, Та провозгласили лад-лэд-ди-ма, что соответствовало, как я понял, титулу королевы-матери. При ней должен состоять правитель-регент. А вот в его выборе решено было положиться на волю Обоих.

И тут меня Онти снова огорошил. Да уж, о таком способе избирать главу правительства я ни разу не слышал! Регентом Пармы становился капитан футбольной команды, которая выигрывала праздничный турнир на ежегодном празднике Почитания Светлой Та!

После того, как таможенники внесли запись о моём прибытии в гостевую книгу, я получил официальное право свободно передвигаться по улицам Пармы. Асур, по сложившемуся уже обычаю, предпочёл не заглядывать в поселение. Оставив лодку на попечении дружков-таможенников, я пошёл прогуляться по улицам города. Все встречные с любопытством оглядывались на меня. Город-то невелик, все давным-давно друг друга знают если и не по имени, то в лицо-то уж точно. Новый человек в диковинку. Я доброжелательно здоровался со всеми, постоянно напоминая себе, что никого из них не должен называть по имени.

При мне Парму только-только начинали строить - было заложено всего несколько домов. Сейчас это был уже довольно большой город, по своей архитектуре и планировке весьма напоминающий русское поселение средних веков. Прежде всего, Парма была крепостью, как, впрочем, и все остальные города этого уровня развития цивилизации. Основательная стена, высота которой достигала местами двух десятков локтей, сложенная из толстых брёвен, окружала город по периметру. Вот только бойницы высоких башен отличались разительно. И это понятно: одно дело стрелять из лука или арбалета, и совсем другое - из крупнокалиберных пулемётов, зачехлённые дула которых виднелись наверху.

Городская стена полностью опоясывала большой холм, на вершине которого располагался кремль - крепость в крепости, вторая линия обороны и резиденция правительства. В Парме не было характерных для других ланельских городов стюганских кварталов, все дома были добротными и ухоженными. На каждой улице я видел играющих детей: мальчишки гоняли тряпичный мяч и сражались на деревянных мечах, девочки нянчились с куклами. Я с удовольствием отметил, что среди них нет ни одного ребёнка-бепо. Довольно много крестьянских домиков, окружённых садами и огородами, располагалось и за городской чертой. На особицу от них стояло сооружение, назначение которого я понял не сразу: уж очень оно не вписывалось в здешние архитектурные традиции. Лишь потом догадался: это же стадион, место, святое для всех жителей Пармы!

Впрочем, гулять по такому городу, в отличие от современного, не слишком-то и интересно: дома и улицы разнообразием не отличаются, памятников и музеев нет. Всё самое интересное должно находиться внутри кремля. Но вот как раз туда-то меня и не пустили. Два гвардейца при скорострелах, одетые в парадную форму цветов рода Апри - белый и синий, - вышагивающие вдоль ворот, заступили мне дорогу, едва я приблизился.

- Ныне праздному люду доступ возбраняется! - сообщил мне старший, которого, как я помнил, звали Ахон. Второй был слишком молод, а потому мне не знаком.

- Я приехал издалека. Очень издалека. И хотел бы увидеть лад-лэд-ди-ма Та.

- Обождать придётся. Вот праздник будет, тогда и увидишь.

- А скоро ль праздник?

- Как всегда, в День Любви. Девятнадцатого лакината.