Денис Субботин - ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Арселий стоял с каменным лицом. За последнее время, Трамп лишился немалого количества прайдов и прамов. Но из золотой дюжины пока выбыл, да и то на время, только прайд Орла. Теперь ещё и Игорь?!

Теперь ещё и он… Колесника вынесли из блокгауза, притом - вопреки всем приметам, несли ногами вперёд. Никогда траппер не вынесет так живого. Да и не спешили, еле шли, потрясённые. Следом вынесли ещё одного… Третий вышел сам. Это был гоблин Ярок, один из трапперов Игоря. Вид Ярка, равно и вид спустившегося сверху Рустема явственно выдавал, в какую переделку они попали.

Арселий не стал устраивать разбор на причале. Да и что сейчас могли сказать люди… Да и нужно ли было их слова делать общим достоянием…

- Ко мне обоих, - сказал капитан тихо. И поспешил к себе, более на прам не оглядываясь.

- …в двадцати милях взяли нас, - тихим, отупелым голосом вещал Рустем. - Пирог двадцать, пять троллей… пищалей - штук двадцать было! Но это всё ладно бы, мы бы отбились, тем более Илья сразу умудрился завалить двух троллей. Удачно бомбой из мортиры засадил… Оно бы так, да тут мы вдруг взорвались.

Арселий прекратил бег по кабинету, остановился и уставился на траппера. Тот, похоже, изумления капитана не заметил.

- …колеса левого у нас не стало сразу. Потеряли одного из наших, Херррека Хряка, он за борт от взрыва вылетел. Куда уж там спасать - его сразу на части порвали. Нас влево повело, прямо в гущу пирог. Ну, меня Игорь к правилу поставил, сам с мечом в гущу полез, да с ним Ярок и Якокка. Так и пёрли… А потом Игоря зацепили всерьёз… Он упал. Якокка дрался над ним, сколько было сил… Потом его разорвали тролли.

Он внезапно всхлипнул. И тут же, одновременно с ним, всхлипнул Ярок. Якокка был его единоутробным братом, а родственные чувства у гоблинов были развиты сверх всякой меры.

- Двадцать миль, стало быть… - пробормотал Арселий. - Распустились совсем орки. Так близко мы давно уже их не видели. Ладно, молодцы, идите, Я думать буду. Завтра ребят хоронить будем. Прам ваш чинить будем.

Трапперы вышли… вернее - их вывели. Сами идти измождённые бойцы не могли.

Арселий даже не заметил этого, задумчиво изучая яркое и прозрачное вечернее небо. Как обычно в сезон цветения. Какой-то он необычный, этот обычный сезон цветения…

Поезд набрал полный ход, а стало быть каждый час делал по сорок миль. Глубо зарывшийся в болота Порубежья полуостров, на котором стояли Трамп и фактории, в общем уже закончился. Теперь дорога пролегала по высокой рукотворной насыпи, прямо среди болот пролегала. Болота, правда, здесь были неопасные для трапперов, орков да троллей здесь давно уже не видели… но от того не менее опасные. Нет троллей - есть змеи по шесть-семь саженей длиной. Нет орков - хватает лихого люда, что троллям сто очков вперёд даст. Так что остановок здесь не делали даже обычные поезда, в порубежье останавливающиеся по первому требованию. Куда уж там экспрессу.

В вагоне было слишком жарко и душно, одуряюще пахло женскими духами и притирками, которые Оксана во множестве употребляла перед отходом ко сну, так что Ян вышел в тамбур и, опустив фрамугу, дышал свежим, пусть и с запахом угольного дыма, воздухом. Ветер рвался в тамбур, приятно холодил разгорячённую кожу. Вагон покачивало на стыках, но разве подобные мелочи могли озаботить траппера, по шесть месяцев в году проводившего на палубе прама… Ян даже не замечал колебаний пола под ногами. Думал…

Оксана, пусть и не совсем, была права. Его, Яна Орлова, время на тропе закончилось, или подходило к концу. Он исчерпал прошлым походом весь запас удачи. И хотя новый прам строится, и Ворчун ярится, клянется и божится, что соберёт новый прайд… если Наката с Вилли так и не вернутся, вожаком у прайда, скорее всего, будет кто-то другой. Не Ян. А вот предложение Арселия… Трудно сказать, сам капитан такое надумал, или ему кто присоветовал… кто-то зеленоглазый. Состоялся у них серьёзный разговор о перспективах. Арселий не молодел, последнее время мучил его сильный радикулит. И разговор их, состоявшийся дней десять назад, закончился предложением Яну места капитана порта. Вместо Арселия, который предпочёл бы отойти в тень, стать советником и наставником молодого капитана. Это было доброе предложение. Это была почётная отставка и почётная в Трампе должность. Это были хорошие деньги, так как капитан порта имел некий процент с каждого прама, выходящего из Трампа. Это была спокойная старость, ибо капитану порта не грозила никакая опасность в Трампе, а два десятка опытных бойцов портовой стражи сводили на нет и микроскопические угрозы. Так что, пожалуй, стоило согласиться. Заслужить этим согласием радостную улыбку Оксаны. Обрести покой.

Но Наката и Вилли…

Оксана лежала в постели, по подбородок укрывшись одеялом, и несмотря на то, что устала смертельно, так вымотал её сегодняшний бурный день, никак не могла заснуть. Она устала, устала за последнее время притворяться, юлить между Яном и его увлечениями. Ей хотелось уже наконец какой-то определённости. Ей хотелось спокойного семейного счастья. Денег хватало у неё, деньги были у Яна. Ничто не держало её в Трампе, всё что могла и хотела, она от Порубежья уже получила. И сотня тысяч, лежащая в двух разных банках Столицы, и дом там же, были надёжным тылом, который позволял покинуть Трамп и не вернуться. Она не собиралась возвращаться, и не хотела ничего от Трампа. Именно поэтому, она взяла с собой только эти два баула с одеждой. И Яна. Больше ей от Трампа не нужно было ничего. Она бы голой и босой ушла в Столицу. Если бы с ней был Ян. А теперь, когда их стало трое, и третий настойчиво напоминает о том, что он - уже здесь… теперь ей точно нечего делать в Трампе. Вот только как об этом сказать Яну? Он, бедный, не готов пока к такому повороту. Он весь в постройке своего нового прама. Он весь увлечён тем же, чем и Ворчун - пьянками до рассвета в кабаках Трампа. Молодецкими потасовками и поединками из-за шлюх. Не далее, как неделю назад, он пришёл с первыми лучами солнца; счастливый, довольный, шумный. С разбитой скулой и хорошей такой дырой в плащ-накидке. Очень она напоминала дыру от меча. А стало быть - по всему так выходило, что была дуэль. И Ян одолел, но не просто так. И тот аромат цветочный, ей скорее всего не почудился. Значит, дрался из-за девки. А потом получал благодарность. Сполна.

Но вот сейчас… Не время было расставаться. Совсем не время. Поздно уже. Их отношения - уже отношения не двоих. Их трое. Наверное, трое. И для этого тоже, чтобы убедиться во всём окончательно, она ехала в Столицу. И Яна везла с собой. Если всё сложится удачно, она там окончательно завладеет не только сердцем его, но и мыслями. Мужики, они такие дети. Ими так легко управлять. Надо только приложить к этому голову. А никто и никогда не мог назвать Оксану Рыженко - дурой. Рыжая, уважительно говорили все о ней. Умная баба, добавляли. И нередко под конец, шёпотом, звучало - стерва. А бывало, и что похуже.