Руслан Мельников - Голем. Пленник реторты

В повод ближайшего скакуна — вороного, огромного, сильного — вцепился чей-то отчаянный оруженосец. Судя по медвежьей морде, скалившейся со сбитой набок нагрудной коте, это был человек фон Швица. Вороной тоже принадлежал барону. Конь хрипел и приплясывал, волоча за собой оруженосца. Тот же повис на поводе всем телом, пытаясь пригнуть конскую голову к земле, задержать, остановить…

Вороной не покорялся и не останавливался. Сбив человека с ног, конь потащил его за собой — окольчуженным брюхом по камням. Упрямый оруженосец потерял и оружие, и шлем, однако повода не отпустил. Что-то проорал рядом фон Швиц. На помощь оруженосцу, наперерез вороному кинулись еще двое воинов с медвежьими гербами на груди. Догонят? Справятся? Остановят? Трудно сказать…

Тем временем с десяток самых крепких жеребцов избавились-таки от пут, стряхнули прочих — раненых, сбитых, потоптанных. И что было сил, в сумасшедшем галопе, понеслись вниз — в тесный распадок. Туда, где прежде готовилась к бою тяжелая остландская конница, где стоял лагерь. Куда сыпался убийственный дождь оберландских бомбард. И где теперь царила смерть.

Смерть?

Царила?

Вовсе нет! Обезумевшие кони уже мчались по дымящимся трупам меж чадящих огней и изрытой земли. Но ни один не пал, не издох по пути. Значит, там, внизу, теперь безопасно. Значит, никакой магиерской дряни там больше нет. Ну да, а зачем? Снаряды Лебиуса свое дело сделали. Остландские рыцари мертвы, и сплошная пелена смертного дыма, пара, жидкого огня и кислотной мороси рассеялась, утратив свои убийственные свойства. Должно быть, свойства эти имеют кратковременное действие. Да, именно так, ведь иначе самим оберландцам не спуститься из замка.

Там, за спиной, ад уже кончился.

А здесь, похоже, только начинается.

Боум-ш-джз-з-зь! Боум-ш-джз-з-зь!

Дипольд больше не смотрел на сбежавших коней. Не до того!

У повозок готовились к новому залпу стрелки. Скрипели зарядные вороты тяжелых арбалетов. Застрельщики с хандканнонами спешно прочищали стволы ручниц и засыпали порох.

Но големы — вот ведь они уже рядом совсем — менее чем в сотне шагов. Да нет, какая там сотня! Шагов семьдесят — восемьдесят до них! И големы бегут. Во весь свой чудовищный рост. Друг подле друга.

Приближающихся монстров можно теперь рассмотреть во всех деталях. Темная, отливающая синевой броня без привычных застежек и креплений, но посаженная на болты и заклепки надежно защищает внутренний каркас. Толстые пластины нагрудника, набрюшника и наплечников лежат внаслой — не подлезешь. На перчатках, налокотниках, наплечниках и наколенниках топорщатся устрашающие стальные шипы. Добротная двойная кольчуга закрывает подвижные сочленения, причем не изнутри — снаружи. Глухие шлемы с узкими прорезями, выступающими козырьками и защитными гребнями, расчерчены магическими бело-красными письменами.

Големы наступали без щитов. Да и к чему щиты таким бронированным махинам? У таких обе руки предназначены не для защиты — для нанесения смертоносных ударов. В одной — тяжелый прямой меч длиной в половину древка ландскнехтской пики. В другой — булава или секира с небольшую алебарду.

И неотвратимо приближающийся — «Боум-ш-джз-з-зь!» — грохот.

И если не остановить ЭТО…

Да, арбалетчики явно запаздывали. Тетивы натянуты лишь у нескольких армбрустов. Из поясных футляров-колчанов только-только вынимаются короткие оперенные болты. Не поспевали и стрелки с ручницами: в хандканноны не забиты пыжи и не вложены бондоки. Что ж, значит, пришла пора потчевать врага «орешками» покрупнее.

— Бомбарды!.. — заорал Дипольд.

Закрепленные на левой повозке малые орудия располагались где-то на уровне живота големов. Бомбарда, подле которой занял позицию Дипольд, из-за отсутствия колес на разбитой телеге, целила ниже — по тассете, в пах и бедра стальных монстров. Сойдет, в общем. Стволы смотрели на трех големов из пяти. На трех слева. Хорошо смотрели, точно. В упор почти. И наводить не надо.

— …Пли-и-и!

Склонились пальники в руках бомбардиров. Горящие фитили, вставленные в ушки рогатых канонирских палок, тронули затравочные отверстия. Брызнули искры над пушечными каморами. И…

Бу-у…

Бу-у-ум!

Свой фитиль Дипольд все же придержал и пальника к орудию не поднес. Его бомбарда молчала. Пока. Пфальцграф решил: она ударит последней. И — в самый последний момент. А вот две другие…

Легкие бомбарделлы из повозки слева стреляли небольшими, но увесистыми каменными ядрами, туго обмотанными ветошью, — чтобы снаряды плотнее прилегали к внутренним стенкам ствола. Стреляли дальше ручниц, сильнее, мощнее…

Густой искристо-огненный дым вырвался из пары кованых ребристых стволов.

И на этот раз в ушах отозвался уже не металлический звон, а гулкий грохот. Камня о стальную броню.

У-ум-м-м!..

У-ум-м-м!..

Да, это должно быть посильнее таранного копейного удара!

Дипольд успел увидеть, как пошатнулись две темно-синие фигуры.

Как сухими пыльными фонтанами брызнуло от стальных набрюшников каменное крошево.

И как упал один из бомбардиров, в голову которому угодил отколовшийся и отлетевший назад осколок ядра. Защитная стрелка-переносье на шлеме буквально вмялась бедняге в лицо.

Затем клубы дыма — еще более густого и плотного, чем те, что закрывали обзор после залпа ручниц, — заволокли позиции. На миг и сам Дипольд, и его воины полностью ослепли.

Но уже в следующее мгновение…

Боум-ш-джз-з-зь! Боум-ш-джз-з-зь!

За дымной пеленой, справа, проступили очертания голема.

И рядом — второго…

— Правее! — рявкнул Дипольд оруженосцам, поставленным при повозке с бомбардой. — Правее развернуть! Бы-ы-ыстро!

Махнул по привычке рукой, подгоняя. От неловкого движения из ушек пальника выскользнула змейка фитиля. Изрыгая проклятья и ругательства, пфальцграф подхватил шершавый шнур латной перчаткой. Так и замер — с подрагивающим мечом в одной руке, с тлеющим фитилем — в другой.

Дымящийся конец фитиля завис в паре дюймов от бомбарды. В углублении запального отверстия темнел измельченный порох, ждавший огня. Искры хотя бы…

Расторопные оруженосцы пфальцграфа тоже различили големов за дымным облаком. И оруженосцы успели. И сделали все верно. Облепили осевшую, лишенную колес повозку с бомбардой, как муравьи — гусеницу. Используя копейные древка в качестве рычагов, упираясь руками, ногами, хребтами, дружно ухнули, навалились. Повернули. Чуть-чуть. Вправо. А большего и не нужно.