Эрик Эддисон - Червь Уроборос

Из-за двери кто-то спросил:

— Кто стучится сюда?

И Гро ответил:

— Господин, это я, Гро.

Засовы отодвинули, дверь открылась, и король сказал:

— Входи.

Гро вошел и застыл перед королем.

Покои были круглыми и занимали весь верхний этаж донжона. Уже почти смерклось, и лишь слабые отблески заката проникали сквозь амбразуры окон, обращенных на все четыре стороны света. Пылавший в очаге огонь отбрасывал на стены и темные уголки помещения причудливые отсветы, озаряя странные сосуды из стекла и глины, колбы и реторты, весы, песочные часы, тигли и астролябии, стоявший на водяной бане [26] Водяная баня — устройство для нагревания веществ в емкости с водой. чудовищный алембик [27] Алембик — устаревшее название перегонного куба. из фосфоресцирующего стекла с тремя горлышками и прочие инструменты неясного и зловещего предназначения. Возле северного окна прямо напротив дверного проема стоял почерневший от времени массивный стол, на котором лежали переплетенные в черную кожу огромные книги с тяжелыми замками. А в большом кресле у стола восседал король Горайс XII, облаченный в свою колдовскую черно-золотую мантию и подпиравший голову похожей на орлиную лапу костлявой рукой. Сгустившийся в покоях полумрак, начало всех тайн и секретов, словно окутывал неподвижную фигуру короля. Его нос был загнут крючком, как орлиный клюв, его волосы и густая борода коротко острижены, верхняя губа гладко выбрита, скулы высоки, челюсть тяжела и угловата, а из-под темных бровей недобрым огнем сверкали зеленые глаза. Дверь беззвучно закрылась. Гро по-прежнему стоял перед королем. Мрак словно уплотнился, огонь в очаге этих наводящих страх покоев пульсировал и мерцал. Сжав подлокотник и не шевелясь, король уставился на Гро. Было очень тихо, только едва слышно гудело пламя в очаге.

После паузы король промолвил:

— Я послал за тобой потому, что лишь ты один был достаточно отважен, убеждая в разумности своих советов короля, что ныне мертв, славной памяти Горайса XI. И потому, что советы твои были хороши. Удивлен ли ты, что я знаю о твоем совете королю?

— О мой король, — ответил Гро, — Этому я не удивлен. Ибо известно мне: когда тело умирает, душа остается жить.

— Держи уста свои на замке, — сказал король. — Даже мысль об этих таинствах может привести тебя к беде; и кто бы ни говорил о них — пусть даже в таком потайном месте, как это, пусть даже в моем лишь присутствии, — своими словами подвергает себя огромной опасности.

— О король, слова мои не были необдуманны, — ответил Гро, — К тому же вы сами побудили меня говорить своим вопросом. Тем не менее, я полностью подчиняюсь предостережению вашего величества.

Король поднялся из кресла и медленно подошел к Гро. Он был чрезвычайно высок и худощав, словно отощавший баклан.

— Не убоишься ли ты остаться со мной в этих покоях теперь, когда день подходит к концу? — спросил он, положив свои руки на плечи Гро и глядя тому прямо в лицо, — Или же ты не задумывался об этом, обо всех этих инструментах, что ты видишь, об их цели и предназначении, и о том, для чего служили эти покои встарь?

— Не убоюсь я, о мой король, — решительно ответил Гро, не отводя глаз, — Не убоюсь, но возрадуюсь вашему колдовству. Ибо оно совпадает с моими собственными помыслами, что тайно посетили меня после всех бед, обрушенных Парками на Витчланд на островах Фолиот. Ибо в тот день, о король, когда я узрел, как свет Витчланда померк, а мощь его ослабла с падением достославного короля Горайса XI, подумал я о вас, повелитель, о двенадцатом из Горайсов, взошедшем на королевский престол в Карсё. И пришли мне на ум слова древнего прорицателя, который пел:

Учитывая, что он выделяет вас, двенадцатого короля, как сведущего в науках, я обратил все свои усилия на то, чтобы удержать этих Демонов в пределах действия ваших заклинаний, пока мы не доберемся до дома и не известим вас об их делах, дабы вы могли попытаться уничтожить их силой магического искусства прежде, чем они в целости и сохранности доберутся до гористого Демонланда.

Король прижал Гро к своей груди и поцеловал со словами:

— Разве не пример ты мудрости и благоразумия? Дай же мне обнять тебя и любить вечно!

Король отступил на шаг, продолжая держать Гро за плечи, и некоторое время в молчании изучал того пронизывающим взглядом. Затем зажег свечу, что стояла в стальном подсвечнике возле заваленного книгами стола, и поднес ее к лицу Гро.

— Да, ты мудр и благоразумен, — промолвил король, — И в храбрости тебе не откажешь. Но если тебе предстоит послужить мне этой ночью, я должен сначала испытать тебя всевозможными ужасами, чтобы приучить тебя к ним, как и золото очищают в тигле. Если же ты окажешься лишь неблагородным металлом, пусть они пожрут тебя.

— До того, как прибыть в Карсё, повелитель, — ответил Гро, — я многие годы путешествовал по миру и ужасы столь же привычны мне, как ребенку его игрушки. В южных морях, при свете Ахернара и Канопуса, я видел исполинских морских коней, сражающихся с восьминогими каракатицами в водоворотах Корша. Но я не убоялся. Я был на острове Сиона, когда из земли вырвалось адское пламя и раскололо тот остров, как топор раскалывает человеческий череп, и зеленые морские пучины поглотили тот остров, а там, где раскаленный камень вскипятил океан, еще много дней висели в воздухе смрад и пар. Но я не убоялся. Также мы бежали вместе с Гасларком из Зайё Закуло, когда Вампиры захватили дворец, и по залам его при свете дня бродили привидения, а солнце было изгнано с небес их заклинаниями. Но я не убоялся. Тридцать дней и тридцать ночей скитался я в одиночестве по пустошам Моруны в Верхнем Импланде [28] От англ. imp — «бес». , где нет ни одной живой души; и злобные призрачные создания, населяющие эту пустыню, шли по моим следам и бормотали в темноте. Но я не убоялся и в надлежащий срок достиг Морны Моруны, и, стоя на краю обрыва, словно на краю мира, смотрел на южные пространства, коих доселе не касался взгляд смертного, — на нехоженые леса Бхавинана. И там, в голубой дали, я увидел два пика неземной красоты, возвышающиеся над цепями скованных льдом гор, навечно застывшие меж землей и небесами: шпили и изящные выступы Коштры Пиврархи, и чудовищные утесы, вздымающиеся из бездн к царственному и безмолвному снежному куполу Коштры Белорн.

Когда Гро замолчал, король отвернулся, взял с полки реторту с темно-синей жидкостью, поставил ее на водяную баню и зажег под ней огонь. Из горлышка реторты показались бледно-пурпурные испарения, которые король собрал в колбу. Он сделал в воздухе над колбой какие-то пассы и вытряхнул из нее тончайший порошок. Затем он обратился к Гро, протягивая к нему ладонь с порошком: