Эрик Эддисон - Червь Уроборос

— Посмотри внимательно на этот порошок.

Гро так и сделал. Король же пробормотал заклинание, и порошок задвигался, будто клещи, кишащие на перезревшем сыре. Шевелящаяся масса на ладони короля увеличилась в размере, и Гро заметил, что у каждой крупинки были лапки. Крупинки все время перемещались и росли на глазах; сначала они были величиной с горчичное семечко, потом с зерно ячменя. Пока он взирал на них в изумлении, они выросли до размеров фасолины, и теперь можно было рассмотреть их форму. Оказалось, что это крохотные жабы и лягушки, которые хлынули с ладони короля на пол, не прекращая расти. Теперь они уже были размером с небольшую собаку, и король не мог удержать более одной такой жабы, свисавшей с его ладони и дрыгавшей лапками в воздухе. Они скакали по столам и кишели на полу, бледные и полупрозрачные, словно сотворенные из рога с едва заметным пурпурным оттенком, как и испарения, их породившие. Сравнявшись величиной с хорошо откормленными боровами, они заполнили покои и уже теснились друг у дружки на спинах, пуча свои глаза на Гро и громко квакая. Король пристально взглянул на Гро, наблюдавшего за этим зрелищем и сжимавшего в руках корону Витчланда. И король заметил, что корона в руках Гро не дрогнула ни на йоту. Тогда он произнес какое-то слово, и жабы и лягушки стали уменьшаться еще быстрее, чем выросли, пока не исчезли совсем.

Затем король взял с полки шар размером со страусиное яйцо, сделанный из темно-зеленого стекла.

— Вглядись в этот шар и скажи мне, что ты видишь, — сказал он.

И Гро ответил ему:

— Я вижу в нем движущиеся тени.

— Швырни его на пол, что есть мочи, — приказал король.

Лорд Гро поднял шар обеими руками над головой, и был он тяжел, словно свинцовый. Затем, повинуясь приказу короля Горайса, он бросил его на пол, так что тот разлетелся вдребезги. Вдруг из осколков шара вырвался клуб густого дыма в форме чудовищно искаженной человеческой фигуры, угрожающе уставившейся на короля и Гро. Ее ноги были подобны извивающимся змеям, а голова касалась сводчатого потолка — настолько она была высока. Король схватил висевший на стене меч и вложил его в руку Гро с криком:

— Отрубай ему ноги! И не мешкай, иначе погибнешь!

Гро нанес удар и отсек левую ногу злобного создания так легко, как будто резал масло. Но из обрубка тут же выросли две новые змеи. Так же случилось и с правой ногой, но король кричал:

— Руби и не останавливайся, или ты покойник!

И каждый раз, когда Гро разрубал одну змею надвое, из раны тут же появлялись две новых, пока покои не заполнились их переплетенными и извивающимися телами. Но Гро продолжал энергично махать мечом, пока на лбу его не выступил пот, и тогда в промежутке между двумя ударами он сказал, задыхаясь:

— О король, теперь у него столько же ног, как и у сороконожки; должен ли я до рассвета превратить его в стоножку?

Король улыбнулся и произнес тайное слово. Тут же вся неразбериха прекратилась, словно унесенная порывом ветра, и на полу не осталось ничего, кроме осколков зеленого шара.

— Не испугался? — спросил король, и, когда Гро ответил отрицательно, продолжил: — Думаю, эти ужасные зрелища должны были задеть тебя за живое, ибо мне хорошо известно, что в магическом искусстве ты несведущ.

— Однако я мыслитель, — ответил лорд Гро, — и знаю кое-что об алхимии и о скрытых особенностях этого материального мира: о свойствах трав, растений, камней и минералов, о дорогах звезд и о влиянии небесных тел. Мне доводилось вести своеобразные беседы с птицами и рыбами; и даже к существам, что ползают по земле, не испытываю я презрения, и часто с удовольствием беседую с тритоном в пруду, со светлячком, и с божьей коровкой, и с муравьем, и с им подобными; все они — мои крошечные друзья. Потому я обладаю некоторыми познаниями, что освещают мне путь к тайному храму науки и запретного искусства, хотя в сам храм этот я и не заглядывал. И мой философский взгляд на жизнь подсказывает мне, о король, что вызванные вами для меня существа есть лишь иллюзии и призраки, способные вселить ужас в душу того, кто незнаком с божественной философией, но лишенные физической силы и сущности. И бояться в них тоже нечего, помимо самого страха, который они внушают невеждам.

— Откуда тебе это ведомо? — спросил король.

И лорд Гро ответил ему:

— О король, вы вызвали этих ужасных созданий так же легко, как дитя плетет гирлянду из цветов. Иначе поступает тот, кто и впрямь взывает к силам из пучин смертельного ужаса: в тяжелом труде и в поту, напрягая ум, волю, душу и мышцы творит он свои чары.

— Истинно то, что ты говоришь, — усмехнулся король. — Теперь, раз твое сердце не дрогнуло от этой фантасмагории, я покажу тебе более вещественные ужасы.

Он зажег свечи в массивных стальных канделябрах и открыл в стене покоев маленькую потайную дверцу у самого пола. За ней Гро увидел железную решетку и услышал из-за прутьев шипение. Король взял серебряный ключик изящной конструкции трех пядей в длину, и отпер зарешеченную дверь.

— Узри же создание, что родилось из яйца петуха, высиженного медяницей, — промолвил король. — Одного его взгляда достаточно, чтобы обратить в камень любое живое существо. Если я хоть на мгновение ослаблю свои чары, которыми держу его в подчинении, в тот самый момент окончатся дни моей жизни, как и твоей — настолько губительными свойствами обладает этот змей, поселенный на этой земле обитающим во тьме древним Врагом; погибель детей человеческих и могущественный инструмент в руках колдунов и чародеев.

Тем временем адово отродье вылезло из своей норы, выпрямившись на двух петушиных ногах. Голова его с розовым гребнем и бородкой также напоминала голову петуха, но внешностью оно напоминало не птицу из подлунного мира, а скорее горгону [29] Горгона — в древнегреческой мифологии змееголовое чудовище. из Ада. На его шее росли блестящие черные перья, но драконье туловище было покрыто сверкавшей при свечах чешуей, а на спине торчал чешуйчатый гребень. Крылья его походили на крылья летучей мыши, а хвост — на хвост гадюки с жалом на конце; в клюве же его мелькал ядовитый раздвоенный язык. Ростом существо было чуть более локтя. Благодаря связывавшим его заклятьям короля Горайса оно не могло обратить свой гибельный взгляд ни на него, ни на Гро, и лишь бродило по покоям при свете свечей, отводя от них свои глаза. Перья на его шее злобно топорщились, а чешуйчатый хвост постоянно извивался. Тяготясь оковами королевских заклинаний, оно шипело все более яростно, а выдыхаемый им воздух тошнотворными клубами заполнял покои. Так оно расхаживало перед ними некоторое время. Когда оно в очередной раз скользнуло взглядом мимо Гро, тот заметил свет в его глазах, подобный двум бледным лунам, болезненно светящим в ночной тьме сквозь зеленовато-желтый туман. Гро охватило необоримое омерзение, к горлу подкатил ком, а лоб и ладони стали липкими.