George Martin - Танец с драконами

Дейенерис запретила бы и бои с участием женщин, но Барсена Черноволосая заявила, что у неё столько же прав рисковать своей жизнью, сколько и у любого мужчины. Кроме того, королева хотела запретить и потешные сражения, в которых калеки, карлики и старухи сходились между собой с мясницкими ножами, факелами и молотами, и чем более неумелыми оказывались бойцы, тем веселее выглядела потеха. Однако Хиздар настаивал, что народ полюбит королеву ещё сильнее, если она будет смеяться вместе с ним, и добавил, что без подобных потех калекам, карликам и старухам придется голодать. Так что Дени отступила.

Старинный обычай предписывал отправлять на арену преступников, и королева согласилась его восстановить, но ограничила список преступлений.

– Убийц и насильников можно принуждать к боям, равно как и пойманных на незаконной работорговле, но воров или должников так наказывать нельзя.

Зверей тоже всё-таки допустили на арену. На глазах Дени слон без труда разделался с шестёркой красных волков. Затем в кровавой схватке сошлись бык и медведь, порвавшие друг друга до смерти.

– Мясо не пропадает, – подчеркнул Хиздар. – Мясники приготовят из туш сытную похлебку для бедняков. Любой, кто явится к Вратам Судьбы, получит миску.

– Хороший закон, – одобрила Дени. « И таких немного ». – Надо позаботиться о том, чтобы эта традиция не прерывалась.

После зверей выступали ряженые: шестеро пеших против шестерых конных. Первые вооружились щитами и полуторными мечами, вторые – дотракийскими аракхами. Ряженые рыцари были в кольчугах, ряженые дотракийцы – совсем без брони. Первое время, казалось, что преимущество на стороне всадников – они растоптали двух противников и отрубили ухо третьему, но потом выжившие «рыцари» начали рубить коней, а всадников одного за другим стащили с лошадей и убили – к величайшему недовольству Чхику.

– Это был не настоящий кхаласар, – объявила она.

– Надеюсь, что эти трупы не пойдут в вашу сытную похлебку, – сказала Дени, глядя, как с арены утаскивают убитых.

– Лошади – пойдут, – ответил Хиздар. – Люди – нет.

– От конины и лука становишься сильнее, – вставил Бельвас.

После этого был первый шутовской бой за день – поединок между двумя ряжеными в рыцарей карликами, которых выставил один из приглашенных на игры юнкайских лордов. Первый карлик ехал верхом на собаке, второй на свинье. Деревянные доспехи уродцев блистали свежей краской: у одного на гербе красовался олень узурпатора Роберта Баратеона, у другого – золотой лев дома Ланнистеров. Очевидно, их нарисовали ради королевы. Проделки шутов вскоре заставили Бельваса хрюкать от смеха, хотя Дени улыбалась слабо и натянуто. Когда карлик в красных доспехах вывалился из седла и принялся гоняться за свиньей по песку, а коротышка на собаке поскакал за ним вслед, лупцуя противника деревянным мечом по ягодицам, королева сказала:

– Да, это мило и глупо, но...

– Терпение, дорогая, – успокоил Хиздар. – Сейчас выпустят львов.

Дейенерис недоуменно поглядела на него.

– Львов?

– Трёх. Вот будет неожиданность для шутов!

Дени нахмурилась.

– У карликов деревянные мечи и деревянные доспехи. Как, по-вашему, они смогут драться со львами?

– Как-нибудь, – ответил Хиздар, – может, они нас чем-нибудь удивят. Хотя, скорее, примутся вопить, бегать по арене и пытаться вскарабкаться на стены ямы. Вот в чем суть потехи.

Дени это не понравилась.

– Я запрещаю.

– Великодушная королева, вы же не хотите разочаровать ваш народ?

– Вы обещали мне, что бойцы в яме будут взрослыми людьми, добровольно решившими рискнуть жизнью ради золота и славы. Эти карлики не давали своего согласия сражаться деревянными мечами против львов. Прекратите это. Немедленно.

Король сжал губы, и на какое-то мгновение в его безмятежных глазах Дени померещилась вспышка гнева.

– Слушаю и повинуюсь. – Хиздар подозвал к себе распорядителя боев. – Никаких львов, – приказал он, когда тот с кнутом в руках подбежал к королевской чете.

– Ни одного, ваше великолепие? В чём же тогда будет потеха?

– Так велела моя королева. Я запрещаю причинять вред карликам.

– Публике это не понравится.

– Тогда выпускайте Барсену. Уж она-то им угодит.

– Вашей милости лучше знать. Распорядитель щелкнул кнутом и выкрикнул приказ. Карликов выгнали с арены вместе с их свиньёй, собакой и всем прочим. Зрители негодующе кричали, закидывая уродцев камнями и гнилыми плодами.

Однако трибуны взревели снова, когда на пески шагнула обнажённая, если не считать набедренной повязки и сандалий, Барсена Черноволосая. Рослая, смуглая женщина лет тридцати двигалась со звериной грацией пантеры.

– Барсену обожают, – объяснил Хиздар, когда бурная овация затопила яму. – Мне не приходилось видеть более отважной женщины.

Силач Бельвас пробурчал:

– Драться с бабами – не отвага. Драться с Силачом Бельвасом было бы отважно.

– Сегодня она сражается с вепрем, – уточнил Хиздар.

« Да , – подумала Дени, – потому что ты не смог найти женщину ей в противницы, сколько бы ни тряс мошной ».

– И, похоже, не с деревянным мечом.

Вепрь оказался громадным – с клыками длиной с человеческое предплечье и крошечными пылавшими яростью глазками. Дени задумалась, не так ли выглядел тот самый вепрь, что убил Роберта Баратеона. « Ужасное создание, ужасная смерть ». На какое-то мгновение ей стало почти жалко узурпатора.

– Барсена очень проворна, – заметил Резнак. – Она будет плясать вокруг вепря, ваше великолепие, и наносить порез каждый раз, когда тот проносится мимо. Вот увидите: перед тем как упасть, зверь утонет в крови.

Началось всё как и сказал Резнак: вепрь кинулся на Барсену, та отпрянула в сторону, её клинок блеснул на солнце серебром.

– Ей надо было взять копье, – сказал сир Барристан, когда Барсена отскочила во второй раз. – Так с вепрями не сражаются.

Он говорил совсем как чей-то вечно цепляющийся к мелочам старый дед, как его и называл Даарио.

Клинок Барсены окрасился красным, но после этого вепрь замер.

« Он умнее быка , – догадалась Денни, – и не бросится на неё снова ».

Барсена это тоже поняла. Она приблизилась к зверю, покрикивая и перекидывая нож из руки в руку. Когда вепрь попятился назад, воительница выругалась и полоснула его по рылу, намереваясь разъярить... и это у неё получилось. На этот раз Барсена на какое-то мгновение замешкалась с прыжком, и кабаний клык распорол ей левую ногу от колена до промежности.

Из тридцати тысяч глоток вырвался стон. Зажав рваную рану рукой, Барсена уронила нож и, хромая, попыталась отойти в сторону, но не успела она пройти и двух футов, как вепрь набросился на неё вновь. Дени отвернулась.