Стас Бородин - Черные руки

Догнав Оквахо, который с отрядом всадников охранял фланги колонны, я отозвал его в сторону.

— Я хотел бы встретиться со стариком, — перевел ему Брас. — Ты можешь это устроить?

— Старик уже давно не с нами, — ответил вождь. — Он отправился в новые странствия, сразу же после встречи с Унега Аховали!

Я закусил губу. Сколько нового мог мне поведать старый колдун! Сколько секретов он знал! Может и на счет магов инсубров он смог бы что-то посоветовать.

— Старик не сидит на одном месте, — пояснил Оквахо, видя, что я расстроился. — Он приходит когда ему угодно, иногда приносит новости, иногда чудесные подарки. Это человек, который ходит между мирами. Мы зовем его Нвда Вахухи.

Я задумался. Было ли это просто красивой метафорой, или старик и вправду ходил между мирами? Быть может, когда-нибудь я и узнаю ответ на этот вопрос.

Мальчишки с собаками на поводках шли с внешней стороны колонны. Некоторые псы не были привязаны, они убегали далеко в лес, оглашая его своим лаем. Псари зорко следили за поведением своих питомцев, читая его как открытую книгу.

— Если вонючие бледнолицые подберутся к нам на три полета стрелы, мои псы об этом расскажут первыми! — похвастался вождь Согвили. Он шагал рядом с мальчишками, ведя в поводу трех огромных животных, совершенно не похожих на собак.

Я проехал в хвост колонны, чтобы проверить, что творится в арьергарде.

Колонну замыкали три сотни тяжелых конников мастера Эйранта и пятьсот копейщиков корнвахов.

Две сотни подростков гнали за нами следом стада, следя за тем, чтобы животные не забредали в лес и не отставали.

Мы двигалась очень медленно, что приводило кочевников в бешенство и смешило наемников.

— Господин колдун, — крикнул один из тяжеловооруженных конников. — Может, мы пойдем быстрее, если я понесу своего коня?

— Это вряд ли, — хмыкнул другой. — Ты быстро завязнешь в дерьме по уши!

Всадники весело заржали, выпуская облачка пара из-под шлемов. Дорога и в правду была покрыта сплошным месивом из раздавленного навоза и мусора.

Где-то впереди взревела сигнальная труба. Командир всадников привстал в стременах.

— Похоже, началось! — крикнул он. — Две сотни за мной! Остальным глядеть в оба!

Пришпорив своего скакуна, я рванул вперед, не дожидаясь тяжелой кавалерии. Вскоре послышался лай собак и боевые кличи корнвахов. Мне навстречу вылетел сияющий Аш.

— Дикари поджидали нас в засаде, — доложил он. — Не много, всего с десяток. Наши лучники положили их за считанные секунды!

На снегу расплывались кровавые пятна. Мертвые инсубры, лежащие на земле в белых балахонах, были практически не различимы.

— Это шпионы, — Маш присоединился к нам. Спрыгнув с коня, он пнул мертвеца ногой. — Они не собирались нападать, а просто следили за нашими передвижениями.

— Корнвахский яд убил их мгновенно, — заметил Аш уважительно. — Обычной стрелой таких здоровяков вряд ли остановишь!

Мертвецы и вправду были огромного роста. Стоя, они, наверно, были вровень с нами, сидящими верхом.

— Вот и первая польза, от наших друзей и их собак, — улыбнулся Маш. — Посмотрим, как они проявят себя в рукопашной.

Ближе к вечеру вновь пошел снег и задул ледяной северный ветер. Все закутались в свои плащи, накидки, и одеяла, пытаясь сохранить остатки тепла.

Собаки, жалобно повизгивая, жались к ногам своих хозяев, ослепленные и лишенные обоняния метелью.

Голова колонны скрылась в белесом тумане, дальше двигаться стало опасно.

Прикрывая глаза от секущих по щекам снежинок, я ударил свою лошадку по бокам и медленно двинулся вперед.

Мастер Эйрант сквозь завывания ветра что-то втолковывал своим вестовым.

— Будет сильная буря! — закричал мне на ухо Маш. — Командор приказал разбить лагерь!

Приказ передавали по цепочке, ибо сигнальные трубы и флажки оказались совершенно бесполезными.

Колонна растянулась, медленно останавливаясь. Между повозками образовались широкие, ничем не прикрытые проходы, в которые в тот же миг хлынули волны визжащих инсубров.

Мы с Машем стояли, открыв рты, не понимая что происходит. Варвары были с головы до пят замотаны в белые одежды. Нам показалось, что снежные сугробы вдруг ожили, и обрушились на нас со всех сторон!

— Нападение! — заорал Маш, вынимая саблю из ножен.

Огромный воин с обоюдоострым топором в руке, вырос прямо передо мной. Его глаза сверкнули, а из открытого рта вырвался леденящий кровь боевой клич.

Я ударил нападавшего копьем, не снимая с него чехла. Черное лезвие вспороло кожу, и, вонзившись варвару в рот, вышло у него из затылка. Ивинен запел свою боевую песню. Череп нападавшего раскололся на две части, когда копье провернулось у меня в ладони. На белый снег низвергся кровавый водопад.

Вокруг нас началось безумие! Свирепые инсубры рубили корнвахов и наемников направо и налево. Мертвые тела валились им под ноги, и они, как по лестнице взбирались по ним в повозки, чтобы продолжить резню уже там.

Маш методично раскалывал черепа своей тяжелой саблей. С нечеловеческой ловкостью он уворачивался от ударов, умудряясь одновременно атаковать трех — четырех противников.

Тяжелая пехота мастера Эйранта тоже недолго пребывала в замешательстве. Они сомкнули ряды, достали короткие мечи и принялись колоть врагов, как быков на скотобойне.

Корнвахи же словно взбесились! Они бросались под ноги атакующим великанам, вспарывая им животы кинжалами и метая в них свои смертоносные ахваты.

Могучие инсубры разрубали кочевников на части. Их тяжелые топоры и длинные мечи крушили даже прочную броню мечников — наемников, если те вставали у них на пути.

У меня на глазах огромный дикарь, одним ударом двуручного меча, уложил троих наших, выпустив им кишки. Другой варвар ударом топора разрубил надвое копейщика вместе со щитом!

В страшной давке между телег, неимоверная сила атакующих, превратила их в настоящие машины смерти. Они косили защитников как траву, завывая как дикие звери.

Перепуганные криками быки отчаянно лягались, пытаясь освободится от сбруи, и вырваться на свободу. Тяжелые телеги сталкивались, давя людей и переворачиваясь. Лучники корнвахи попадали в снег, ломая себе руки и ноги. Ослепленные страхом и яростью животные плясали сверху на человеческих телах, превращая их в кричащую кровавую кашу.

Чехол на Ивинене вспыхнул и превратился в пепел. Копье задрожало у меня в руках, переполняя меня яростью и жаждой крови.

Ударив свою лошадку пятками, я ринулся в самую гущу смертельной схватки. Копье пело и завывало одновременно, его стремительные удары были смертоносными. Головы взрывались как арбузы, тела ломались, внутренности валились под ноги, а кровь кипела и пузырилась.