Андрей Завадский - Оружие возмездия

На постели лежала прекрасная эльфийка, казавшаяся совсем юной, хотя она наверняка была старше любого из смотревших не нее людей. Ее красоту даже граф, подобно всем рыцарям не чуждый и поэзии, не смог бы описать любыми известными ему словами. Даже грубые наемники казались зачарованными прелестным созданием, слишком нежным и изящным, чтобы принадлежать этому материальному миру.

Сперва могло показаться, что эльфийка просто спит, не обращая внимания на звуки боя и громкие возгласы сражающихся с ее соплеменниками людей в нескольких сотнях шагов отсюда. Но грудь ее не вздымалась, а неподвижное лицо ее хранило выражение наивысшего блаженства. Эльфийка была мертва, но даже на мертвых устах ее была улыбка.

У ее изголовья сидела, склонив голову, еще одна женщина народа Перворожденных. Ее лицо было столь же молодо, кожа казалась нежным бархатом, и лишь мелкие морщинки возле глаз свидетельствовали о том, что сидевшая эльфийка уже давно не считалась среди ее народа молодой. Кто-то из наемников, ворвавшись в покои, толкнул ее, и Перворожденная легко соскользнула на пол. Ее тело уже успело остыть, хотя мышцы еще не потеряли пластичности.

— Да они же все мертвы, — ошеломленно прошептал один из солдат, и в звенящей тишине его слова показались всем настоящим криком. — Что же это?

Наемник, шагнув к столику, взял с него серебряную чашу, наполненную жидкостью янтарного цвета, более всего походившей на вино, вдохнул источаемый ею аромат, и залпом вылил в себя почти весь напиток. Спустя миг он шумно вздохнул, лицо воина озарила печать радости, показавшаяся неестественной в сочетании с грубым лицом, покрытой кровью и копотью одеждой и клинком в руках. Воин невидящим взглядом обвел комнату, а затем плавно опустился на пол. Он еще не успел коснуться деревянных плашек, устилавших камень, когда испустил дух.

— Это яд, — граф указал на чашу, оставленную умершим воином на столике. — Похоже, все они приняли эту отраву, когда наши воины еще только ворвались в город.

— Немыслимо, — произнес кто-то за спиной графа. — Как же они нас презирают, если готовы расстаться с жизнью, лишь бы не позволить нам торжествовать над ними. — В голосе того, чье лицо Альмар Вегельм не видел, страх смешался с почтением.

— Обыскать весь дом, и соседние тоже, — Вегельм не обратил внимания на причитания у себя за спиной. — Будьте осторожны, не касайтесь ничего и тем более не берите вино и пищу, которые здесь найдете.

Люди входили в каждый дом, разыскивая живых, и всюду их встречала одна и та же картина. Жители города, неспособные сражаться на стенах, женщины и дети, оставались в своих жилищах в ожидании исхода боя и приняли яд, когда поняли, что Хел’Лиан пал. Они не ждали, пока озлобленные боем, опьяненные кровью и неуловимым запахом смерти, витавшим над городом, люди ворвутся в их дома, дабы, потешаясь, убивать детей и насиловать женщин. Все, кто не мог принять смерть от клинка, приняли ее от яда, своими руками оборвав собственные жизни. Люди, видевшие все это, быстро позабыли о грабежах, бродя по полупустым улицам в состоянии шока и недоумения. Победа, добытая ценой огромных жертв, обращалась в поражение. Город пал, но не покорился завоевателям, доставшись им уже трупом, лишенным жизни каменным телом.

Вегельм все еще бродил по широким улицам Хел’Лиана, когда его нашел гонец. Всадник на взмыленном коне, выскочил из-за поворота, заставив охрану графа схватиться за оружие. С трудом спустившись на землю, посланник устало побрел к графу. Его одежда была покрыта пылью, а скакун выглядел смертельно усталым. Конь, явно пронесший своего наездника не один десяток миль, хрипел, бока его, лоснившиеся от пота, тяжело вздымались.

— Милорд, — воин коротко поклонился Вегельму, остановившись в трех шагах от него. — Его Величество послал меня с приказом, который велено передать вам лично в руки. — Гонец вытащил из поясной сумки свиток пергамента, скрепленный личной печатью Ирвана, и почтительно протянул его Вегельму, который тут же сломал печать и углубился в чтение. И чем больше времени он изучал документ, тем мрачнее становилось его лицо.

— Соберите всех офицеров, немедленно, — граф подозвал к себе вестовых. — Мне нужны командиры наших отрядов.

Спешно организованный военный совет происходил в одном из эльфийских домов в части города, прилегающей к воротам. Соседние строения были разрушены точными выстрелами фолгеркской артиллерии, но это здание почти не пострадало.

Полтора десятка старших офицеров, в том числе благородные рыцари и командиры самых крупных наемных отрядов, которых прочие солдаты удачи избрали своими представителями, выжидающе смотрели на вертевшего в руках свиток с королевской печатью Вегельма. Немало офицеров пали в закончившемся только что сражении, и Альмар видел среди собравшихся много новых лиц. Сам граф уже избавился от доспехов и теперь был одет в зеленый бархатный камзол, своей чистотой и аккуратным видом резко контрастировавший с обстановкой и покрытыми запекшейся кровью латами окружавших его воинов.

— Господа, — граф говорил сквозь зубы, словно терзаемый болью. — От короля пришли безрадостные вести. Нашим главным силам не удалось взять эльфийскую столицу, и к осажденному городу с севера подошла свежая армия Перворожденных. Сообщают о шести тысячах бойцов. Король счел за лучшее отвести войска на юг, ближе к нашей границе, дабы там дожидаться прихода подкреплений. Его армия истощена долгой осадой, эльфы сумели нанести немалый урон, и сейчас шансы на победу в открытом бою ничтожно малы.

— Что, поражение? — на лицах всех без исключения присутствовавших отразилось разочарование и злость. — Мы здесь положили несколько сотен воинов, взяли проклятый город, и что теперь? Неужели нам приказано отступать?

— Мы должны занять Хел’Лиан и укрепить его, — напрягая голос, чтобы перекрыть возмущенный гул, поднявшийся среди воинов, произнес граф Вегельм. — Передовые отряды эльфов движутся наравне с нашими главными силами и могут атаковать этот город. Возможно, они еще не знают, что Хел’Лиан пал и стремятся помочь оказавшимся в осаде братьям. Поэтому немедля нужно выслать на север патрули, дабы вовремя обнаружить приближающиеся эльфийские отряды, а город готовить к обороне. У нас достаточно солдат, чтобы защищать эту крепость сколь угодно долго, а аргашцы помогут нам с моря.

— Милорд, — высокий смуглокожий воин, не носивший доспехов и вооруженный висевшей на поясе широкой тяжелой саблей, облаченный в свободные одежды из шелка и большой тюрбан, поклонился. — Наш флот готов выполнить любой приказ, пусть даже высадить десант на северное побережье моря. Можете быть полностью уверены в моих капитанах и каждом матросе.