Андрей Завадский - Оружие возмездия

— Верно, именно такие молодцы с тобой и поплывут в погоню за эльфами, — Крагор перехватил взгляд наемника. — Эти бойцы — лучшие из лучших в Видаре. Наши эмиссары покупают их на рынках рабов на далеких южных островах, все они выходцы из племени, мужчины которого считаются непревзойденными воинами. Эти солдаты преданы Сенату, словно псы, и не раз доказывали, что на них можно положиться во всем. Они почти не знают нашего языка, только их командиры могут изъясняться вполне понятно, а потому почти не понимают ничего из творящегося вокруг.

— Идеальные воины, — хмыкнул Ратхар. — Отлично владеют оружием, и притом считают себя рабами, но это рабство принимают за благо, то есть не стремятся бежать любой ценой. Не знают языка этих мест, а значит, их трудно подговорить на предательство.

— Да, все так и обстоит — хитро усмехнулся Крагор. — Ты прав, северянин. И я решил, что такие спутники тебе не помешают, ведь там, куда ты направишься, идет война, а на войне порой сперва убивают, а потом уже выясняют, кто пал от их клинков.

Наутро наемник, покинув дом Крагора, уже вступил на борт корабля. Проходя по набережной, он взглянул на виселицу и увидел, что в петле болтается давешний десятник городской стражи, тот самый, из-за которого наемник и очутился в темнице. Среди тех, с кем доблестный страж делил свое последнее пристанище, Ратхар узнал еще нескольких воинов из его отряда. Равнодушно взглянув на этих несчастных, которых, кажется, уже успело облюбовать местное воронье, Ратхар шагнул дальше, отведя взгляд. Он все же был воином, а потому, если решал мстить, предпочитал делать это своими руками. В прочем, тем, кто правил этим краем, было виднее, как поступать со своими нерадивыми слугами.

Вновь наемник отправлялся в путь, на этот раз, как считал сам Ратхар, дабы сохранить мир под этим небом. Он дал клятву умиравшему магу, пусть и считавшемуся его врагом, и теперь нужно было исполнить ее, пусть даже и ценой жизни. И где-то там, за горизонтом, была принцесса Мелианнэ, жизнь которой теперь тоже оказалась под угрозой.

Ратхар оглядел открывавшийся перед ним океан, спокойно и неумолимо кативший свои воды так, как это было задолго до появления людей и как, скорее всего, будет и в те времена, когда род людской сгинет без следа. Оставалось лишь надеяться, что своенравная стихия в этот раз окажется хоть немного благосклонной к несчастным смертным, и позволит им исполнить свой долг.

А в тесной каморке захудалого постоялого двора над сложным механизмом, основой которого был едва заметно мерцавший кристалл, склонился седобородый гном. Только что от него вышел человек, передавший сведения такой важности, что подгорный умелец решил пойти на огромный риск, немедленно связавшись со своими родичами. Гном, прибывший в Видар, как купец, размеренными движениями касался золотой иглой бронзовой пластины, словно оставляя на ней невидимые отметины. При каждом движении кристалл вспыхивал, озаряя комнату изумрудным светом.

Гном очень боялся, что в любой миг в его покои ворвутся стражники, сопровождаемые местными магами. То чародейство, к которому он прибег, заметил бы самый неопытный ученик, и счастье гнома, что пока никто из владевших магическим искусством жителей Элезиума, каковых здесь было не так уж много, не обратил внимания на колебания тонких энергий, основы основ, на которых зиждилась любая магия. В прочем, даже под страхом смерти гном продолжил бы свое дело, ибо он был предан своему владыке, а то, что он сейчас передавал находившимся в сотнях миль родичам, могло принести его народу невиданную силу и власть.

Гном, столь сильно рисковавший сейчас, не знал, что уже устремились на север, к берегам этой страны, вспарывая тяжелые волны, острогрудые корабли. И на каждом из них было немало его братьев. Они успели узнать все раньше, но известие, пришедшее с берега, подтвердило их догадки, развеяв все сомнения, если они еще у кого-то оставались к этой минуте. Пора ожидания завершилась, настал час действовать во благо своего народа и в память о величии пращуров.

По выжженной не по-осеннему жарким солнцем корханской степи ехали, пустив своих неказистых низкорослых лошадок рысью, одиннадцать всадников. Все, кроме одного, были зрелыми мужчинами, опытными воинами и ловкими наездниками, красой рода Лисицы. Они ехали налегке, не доставая из вьюков кожаные панцири и купленные у заезжих торговцев плетеные кольчуги. Каждый из этих воинов был вооружен коротким тугим луком, удобным для стрельбы с седла на полном скаку, а еще у всех были длинные тяжелые сабли, страшное оружие в руках умелых воинов. Небольшой отряд возглавлял сам Аргалд, старейшина рода, непререкаемый авторитет для трех дюжин своих воинов и вчетверо большего числа женщин и детей, еще недостаточно взрослых, чтобы их стоило делить на юношей и девушек. Женщин, в прочем, у корханцев вовсе не брали в расчет, уделом их было приготовление пищи, да еще они давали отдых своим мужчинам, лаская их короткими ночами в шатрах.

— Жаль, мы зря столько времени гонялись по степи за призраками, — произнес вдруг юноша, которому на вид было не более пятнадцати лет. — Верно, эти трусы увидели тень в предрассветном тумане и решили, что пришли враги завоевывать их. — Юноша от души веселился, а ехавшие следом за ним суровые воины при этих словах тоже едва могли сдержать улыбки.

— Ты не прав, называя Ласок трусами, — спокойно ответил Аргалд, красивый статный мужчина, которому никто и не дал бы полвека, хотя именно столько вождь прожил на этом свете, и половину того срока стоял он во главе рода, прослыв мудрым правителем и отважным воином. — Они поступили правильно, позвав соседей. Гаргары — страшные противники, беспощадные и отважные до безумия, они с радостью вырезали бы половину степи, будь их достаточно много, — тоном умудренного опытом наставника произнес вождь. — В былые времена они ходили на нас войной, собирая по три тысячи всадников, и только единство наших родов позволило тогда остаться в живых. Ласки помнят те времена, вот и решили вновь призвать нас для совместного отпора.

— Все равно, они трусы и никудышные воины, — с веселым упрямством бросил юноша. Он мог позволить себе хотя бы изредка говорить так с самим старейшиной, ибо был его племянником, тем, кому довольно скоро предстояло взять род под свою руку. Таймар уже успел отличиться в нескольких стычках с соседями и разными пришлыми чужаками, заработав в тех боях несколько шрамов, и его, несмотря на молодость, уважали старшие воины, ибо видели, каким мужчиной станет этот мальчик.

Воины рода Лисицы покинули свое стойбище две недели назад, когда к ним на взмыленном коне примчался с юга гонец, посланный старейшиной рода Ласок, обитавшего в пяти дневных переходах от владений Лисиц. Старейшина сообщил, что возле их стойбища появились всадники, пришедшие с юго-запада, от самых отрогов Шанграских гор. Гаргары, чьи окруженные частоколом деревни стояли в сотнях лиг на юге, а стремительные отряды всадников, неуловимых и свирепых, порой доходили и до рубежей державы эльфов, оставили в этих краях недобрую память, хотя в последний раз они появлялись в Корхане еще когда дед Аргалда только прошел воинское посвящение. Старейшина Лисиц, помнивший рассказы отца, деда и иных стариков о том, как гаргары, налетавшие словно горячий ветер самум, вырезали целые стойбища, не делая разницы между воинами и женщинами или детьми, решил не рисковать, спешно собрав лучших своих всадников, и отправился на юг, дабы там встретить врагов. Однако опасения не оправдались, и степь была пуста. Аргалд и сам уже стал думать о том, что соседи просто подняли панику, испугавшись собственной тени, ибо никаких следов пришельцев с юга найти не удалось. Порыскав с неделю по степи для собственного успокоения, воины, подчиняясь старейшине, развернулись обратно, и теперь уже считанные минуты отделяли их от того момента, когда среди невысоких холмов покажется озерце, на берегу которого стояли кожаные шатры Лисиц.