Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

– А шта-а тут советовать? – удивился седоусый воевода. – Бить надобно! Собираться всем миром, да, значит, и идти бить его в хвост и гриву! А то шта-а он, понимаешь, о себе возомнил?! Али непобедимым себя считает?

– Да вот, не побеждал его пока никто… – снова скривился Глеб.

– Господь да пребудет с тобой, чадо, – благочестиво наклонил голову отец Онуфрий, осеняя князя крестным знамением. – Уничтожь Зло и да сотворишь Добро.

– Эх, владыко, легко сказать, да трудно сделать… – вздохнул князь. – Может, Господь мне в помощь ангелов с мечами огнистыми пошлет? Ой, сомнительно что-то… Верно говорят люди – на Бога надейся, да сам не плошай…

– Правда всегда побеждает Кривду! – уверенно заявил молодой княжич.

– То в сказках, – насмешливо посмотрел на него брат. – Эх, Ванька, Ванька, когда ж ты только вырастешь? Глянь, борода уже пробивается, а все сказки слушаешь, да по девкам бегаешь… хотя насчет девок я зря сказал, это как раз правильно. Бегай, пока молодой.

– А разве Правда не всегда побеждает?.. – скуксился Иван.

– Всегда… – ласково взъерошил соломенные волосы брата князь. – Всегда, Ванька… Кто победил, тот, значит, и прав, так-то вот… Коли МЫ победим – так мы Правда, а коли НАС победят – так мы уже Кривда. На побитого легко плевать, сдачи уже не даст…

Иван Берендеич изумленно распахнул чистые голубые глаза. Он искренне не понимал, из-за чего все так беспокоятся, ведь существует такой надежный способ покончить с этим мерзавцем, уничтожившим целый город… И все этот способ знают, но отчего-то не хотят применять. То, что никто просто не верит в такие глупости, ему в голову не приходило. Он обернулся к Яромиру за поддержкой, но тот успел куда-то запропаститься.

– Значит, шлем гонцов, шта-аб, значит, войска собирали, – рубанул воздух мозолистой ладонью воевода. – Шеломы у нас прочные, стрел в тулах хватает, сабельки пока не затупились – отобьемся, княже!

– Не отобьемся! – строго нахмурился Глеб. – Не ОТОБЬЕМСЯ, дядько Самсон! Пущай осажденный в граде отбивается, а мы сами нападем!

– И то верно, – согласился воевода. – Ну-тка, грамотей, подь сюды, прочти мне, шта-а тут на черчеже накорябано!

Молодой писец с готовностью подскочил к столу и начал расшифровывать для малограмотных вояк карту. Великий князь Глеб и воевода Самсон внимательно изучали тонкие линии на размалеванном листе пергамента. Рядом громоздилась стопа берестяных лоскутов – малые чертежи различных местностей.

Иван в эти разговоры не встревал. Его бы все равно не стали слушать – разве что с усмешкой, снисходительно. Что с дурака возьмешь? Потому княжич смирнехонько сидел в уголке, смотрел на брата с боярами и старательно внимал говоримому.

Ему было скучно до одури, но Глеб велел быть здесь, никуда не уходить, раскрыть уши пошире и наматывать на ус. Детей у великого князя Тиборского пока что не было, брат Игорь погиб, и теперь ближайшим родовичем стал Иван. Ежели что случится с Глебом… Ивану садиться на княжение.

При одной мысли об этом бояре содрогались.

Иван с Яромиром явились в Тиборск три дня назад. Узнав о произошедшем в Ратиче, Глеб сначала не поверил. Даже наорал на брата, потребовав не молоть чушь и оставить свои дурацкие сказки для более легковерных. Но переговорив с Яромиром, великий князь уверился, что на сей раз бестолковый братец говорит чистую правду. А уж когда в Тиборск приехал отец Онуфрий, полностью подтвердив слова обоих…

Само по себе разграбление Ратича Глеба не слишком-то обеспокоило – что ж тут удивительного? Дело житейское. Князья русские и сами частенько в чужие волости вторгаются – села жгут, скотину да челядь в полон уводят. Полоняников потом и в рабство продать не зазорно – что ж такого? Князь Глеб и сам о позапрошлом годе такой набег устроил – на новгородцев. Немало добра пожег да награбил.

А год спустя те ему отмстили.

Однако то разбой ради добычи. На том мир стоит – почему б и не пощипать соседа, коли тот лишнего жирку поднакопил? А только одно дело – грабеж, и совсем другое – истребление. Кащей ведь не ради казны напал (хотя и ее прихватил, не побрезговал) – ради смертей. Ни единого человека в полон не угнал – целую гору добра дурно загубил. Да и то, что отец Онуфрий поведал…

Нет, Кащей одним Ратичем не насытится – это ему только закуска была, главное пиршество еще впереди…

Глеб уже бросил клич, отправив гонцов ко всем младшим князьям с боярами и вельможами. Дружина спешно вооружалась – на сей раз беда явилась немалая, малой кровью тут не обойдешься. В Тиборске царили ужас и уныние – Кащей Бессмертный уже много лет служит русичам главным пугалом, но все эти годы он сидел в своем царстве тихо, до прямого вторжения пока что не доходило ни разу.

И вот – дошло.

– Ну шта-а, княже, когда выступаем-то? – пробасил Самсон, теребя правый ус. – Поторапливаться надобно, покуда холода не ударили…

– В наиближайшее время! – сурово нахмурился Глеб. – Пиши указ!

Молодой писец с готовностью схватился за перо, преданно взирая на великого князя.

– Всем князьям, боярам, детям боярским, да просто житьим людям – в кратчайшие сроки явиться к стенам тиборским конно, людно и оружно! Да пусть не лукавят – сколь положено, столь и должно привести люду вооруженного! Самолично проверять буду, по всей строгости – кто слукавить надумает, того разорю, по миру пущу, кнутом всенародно пороть велю!

Ему в такт кивали Несвитай и Ворох – тиборские конюший и меченоша. После воеводы эти двое в войсках самые важные – один конями заведует, второй оружием. Им как никому другому важно, чтоб бояре соблюдали уговор, как следует снабжали хозяйство конями да оружием.

И людьми, вестимо.

– Грррм!.. – негромко прозвучало из угла.

Тучный большелобый боярин, облаченный в тяжеленный медвежий кожух и высокую горлатную шапку, неспешно встал со своего места и неуклюже прошествовал на середину горницы. Присутствующие невольно притихли – боярин Бречислав по пустякам рта не открывает.

– Не стоит спешить, княже, – трубно пробасил Бречислав. – Мыслю я, что Кащей только того и дожидает – как бы нас к себе в лапы заманить. Явишься ты к нему в царство с войском, а он тебя – цоп! – и в принаду поймает. Не для того ли он и святого отца подобру-поздорову отпустил? Видно, нужно было Кащею, чтоб доподлинно ты знал, что именно он Ратич разорил, а не кто другой…

Князь Глеб наморщил лоб. Воевода Самсон и отец Онуфрий недоуменно переглянулись. Бояре зашушукались, обсуждая неожиданную мысль, пришедшую их старшому. И видно было, что мысль эта вызывает у них неприязнь. Как же так – всему княжеству оскорбление нанесено тяжкое, и даже не отомстить?! Да куда же это годится?! Какой же князь снесет такую обиду?!