Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

Но вот, все-таки выбрал время, решил жениться повторно – не до седых же волос холостым ходить! Наследник, опять же, нужен…

Ан только все подготовили – и на тебе, снова-здорово! Кто-то предложил было, раз уж война на носу, отложить пока свадьбу, выждать еще годок-другой, но на него тут же зашикали. Наоборот – теперь князю Глебу позарез нужно жениться на дочери князя Всеволода. И как можно скорее. Породниться с сильным соседом, скрепить военный союз брачным… Вместе с будущим тестем Кащея ратовать куда как сподручнее будет.

– Ну, самобрат мой младший, вот и пришло твое время… – ласково обернулся к Ивану Глеб. – Займешься тем, что у тебя лучше всего получается…

– Это чем же? – искренне удивился Иван.

Бояре тоже смотрели с неподдельным изумлением. Неужто князь решил брата спать отправить? Это у Ивана и вправду куда как ловко получается…

– В гости поедешь, на пир! – весело осклабился Глеб. – К великому князю Всеволоду! Сватом моим! Самому-то мне теперь недосуг – дела государственные, с дружиной оставаться нужно, да послов иноземных умасливать, помощи выспрашивать… Значит, поезд свадебный тебе возглавлять – больше некому.

Иван растерянно шмыгнул носом.

– Да ты не тушуйся, там все уже давно обговорено, – успокоительно положил ему руку на плечо старший брат. – Всего дел – забрать невесту мою, да сюда привезти. Еленой ее, кажется, зовут. Свах с тобой отправлю умелых, гридней дам в охрану, дядько Бречислав дружкой поедет…

– Прости, княже, прихворнул я что-то в последнее время, кости ломит… – перебил его боярин. – Немолод уже… Да и дела всякие навалились – лучше мне, пожалуй, здесь остаться, подле тебя…

– Да, пожалуй, лучше… – задумчиво кивнул Глеб. – А кого ж тогда…

– А я вот брата своего пошлю дружкой – он хоть и помоложе меня будет, но умишком не слабее. Приглядит за княжичем.

– Ну, будь по-твоему, – согласился князь. – Брат так брат. Главное, чтоб сватовство удачно прошло. Смотри, Ванька, я на тебя полагаюсь.

– Будь надежен, не подведу! – пообещал Иван.

– Да уж не подведи. Замени там меня на смотринах, чтоб Всеволод дрянь какую тишком не подсунул. Я этого старого лисовина знаю – так и смотрит, как бы кого вокруг пальца обвести… А ты у нас по части девок как раз глазастый… эхма, Ванька, а это-то у тебя что?

Глеб схватил Ивана за руку и озадаченно цокнул языком, рассматривая обрубок вместо мизинца. Травки и примочки Яромира заживили рану, повязку Иван снял еще вчера, но нового пальца у него, ясное дело, не выросло – теперь, видно, до старости лет четырехпалым ходить придется…

– Ну никуда тебя одного отпускать нельзя… – вздохнул старший брат. – Где ж это ты умудрился-то? Топором, что ли, оттяпал?..

– Ножом… – жалостливо шмыгнул носом Иван.

– Ладно, бог с тобой… Хорошо хоть этот палец… а не другой, что пониже, – осклабился Глеб. – А то б девки разлюбили! Ха-ха!..

Бояре угодливо захохотали пошлой шутке. Молчали только боярин Бречислав, отец Онуфрий, воевода Самсон, да сам виновник насмешек.

– Ну значит, с утра отправляетесь, – довольно кивнул великий князь, дождавшись, пока смех стихнет. – Фома Гаврилыч, поди-ка сюда, обговорим…

Его прервал гулкий раскатистый хохот – то вдруг невесть с чего принялся заливаться воевода. Глеб хмуро посмотрел на седого богатыря, кашлянул в кулак и вежливо осведомился:

– Самсон Самсоныч, ты чего это?..

– Прости, княже, нечаянно!.. – утер выступившие слезы старик. – Ох, ну и умора же!.. Девки разлюбили б!.. ха-ха-ха!.. другой палец!.. ха-ха!.. Ну, уморил, распотешил!.. ха-ха!..

По крыльцу Иван спускался в глубокой задумчивости, поминутно утирая нос рукавом и скребя в затылке. Брат старшой серьезное поручение дал, доверие оказал немалое… А если он, Иван, не справится? Если подведет великого князя Тиборского? Ох, стыдно-то как будет… Хоть совсем людям в глаза не гляди…

От раздумий его отвлекла пойманная вошь. Иван цепко ухватил шестиногого зверя меж ногтями и начал медленно сдавливать, аж высунув язык от удовольствия. Глаза княжича жадно горели – недаром же бают, что Господь Бог сотворил вшей, клопов и прочую кусачую мелюзгу специально, чтоб скучающему человеку было чем заняться.

– Ну что, снова в путь-дорогу? – сипло окликнули его сзади.

– А, Яромир… – рассеянно обернулся Иван, продолжая сдавливать вошку. – Ты куда ж запропал-то? Ни разу даже в гости не зашел!

– Только у меня и дел всех – к князьям в гости хаживать… – насмешливо прищурился оборотень. – У брата я на постой встал. У меня, знаешь, здесь тоже брат живет – давненько мы с ним не видались…

– Ишь ты! Познакомишь?

– А что ж нет? Пошли. А по дороге и на ярмарку заглянуть можно. Ярмарка у вас в городе знатная…

– Ах ты, чтоб тебя, да сегодня же Воздвиженье! – хлопнул себя по лбу Иван. – У, голова дырявая!.. Крестный ход уж заканчивается… но ярмарка-то в разгаре! А там и капустки начнутся… – облизнулся он. – Пойдешь со мной?

– На молебен – не пойду, – отказался оборотень. – Чего я там – крестов не видел?

– У, язычник поганый! – нахмурился княжич. – Бесовское зелье!

– А вот на ярмарку – пойду, – невозмутимо закончил Яромир.

Иван сразу же повеселел. Собственно, сам по себе крестный ход его тоже не интересовал. Другое дело – пожрать вкусно, выпить сладко, да сплясать людям на радость!

Славен город Тиборск, велик и могуч. Тридцать пять тысяч человек – шутка ли! Немного на Руси таких громадин. В Киеве, правда, аж пятьдесят тысяч набирается, ну так на то он и Киев – матерь городов русских!

Вокруг посада тиборского деревянная стена, а кремль каменной огорожен. Хоромины по большей части одноэтажные, но боярские, купеческие да поповские усадьбы бывают в три, а то и четыре поверха. В крепости гарнизон стоит, дружина княжеская. Колокольный звон во все стороны разносится – то собор городской, купола золотые.

На Воздвиженье в Тиборске всегда устраивается большая семидневная ярмарка. Не стал исключеньем и этот год. Со всех концов княжества съехались купцы, шел оживленный торг, заключались сделки, слышны были крики, вопли, ругань и звуки рукобития, неизменно скреплявшего ряду. [34] Ряда – договор, условие. Гости прибыли из всех соседних княжеств, а кое-кто – и из более далеких мест.

Вот носатый еврей-ювелир демонстрирует перстни и ожерелья – его сразу можно узнать по остроконечной желтой шляпе и накидке с желтыми полосами. Вот чернобородый купец из франкского королевства расхваливает дорогое ипское сукно по пятьсот векш за штуку. Вот седой венед торгует лучшим стеклом – бокалами, кубками, ложечками. Усатый лях из Кракова привез груды металлических слитков – серебро, медь, свинец. Цареградец в роскошных одеждах расхваливает драгоценные изделия, сосуды, иконы, да кресты. Вот оборванный торговец лошадьми из Трапезунда – эх, хороши у него кони! А вот арабский разносчик сладостей – и вокруг его лотка целая куча детей. Старый грек разливает всем кофе и предлагает курительные приборы. Чернявый армянин стоит возле повозки с горой овечьего сыра. Пузатый бухарец в высокой барашковой шапке привез дорогие пряности. Рядом охраняет крохотных длинноухих коньков тощий самаркандец – этот вместе с бухарцем приехал. Чуть поодаль скучает персидский меняла в огромном тюрбане из шали.