Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

Громадный сом подплыл к берегу, и водяной неспешно сошел на берег. Именно сошел – как человек. Никто не заметил, в какой именно момент рыбий хвост сменился парой обычных ног – хоть тоже в рыбьей чешуе, но все ж вполне человечьих.

Подойдя к неподвижно сидящим княжичу с оборотнем, водяной некоторое время угрожающе хрипел, булькал и тряс огромным животом. Но Яромир взирал на него с полнейшим равнодушием, а Иван – открыв рот, с каким-то детским восторгом.

Живой водяной – подумать только!

Поняв, что этих нахрапом не возьмешь, озерный хозяин слегка притих и плюхнулся рядышком. Громадное рыбье пузо заклокотало так, будто кто-то швырнул на землю бурдюк с кислым тестом.

– Грррхм!.. – басовито прогудел водяной, взирая на Ивана с Яромиром горящими глазами. – Вы что ж это, мужички, озоровать вздумали?! Почто девчонок моих пугаете?! Жить надоело?! Так в этой беде мы живо поможем!

– Не шуми зря, дядя, – успокоительно выставил руки Яромир. – Разговор у нас к тебе.

– Какой еще разговор? – сердито пробубнил водяной, подозрительно косясь на меч в руках Ивана. – Ты, малец, смотри, ржавчину свою при себе держи – утоплю а то! Понял ли?!

Иван молча кивнул. Самосек действительно так и рвался из рук, так и тянулся ужалить водяного. Точно живой.

– Чего приперся, Волхович? – недружелюбно посмотрел на Яромира водяной. – Батька твой в свое время мне рыбу пугал, щукой по озеру носился, русалок обижал почем зря, за задницы мокрые кусал – теперь ты взяться решил?! Ишь, наследничек!..

– Не серчай, дядя, не нужна нам твоя рыба, – усмехнулся оборотень. – И русалки твои не нужны – сам с ними целуйся. До речи, зовут-то тебя как?.. Доселева не ведаю.

– Оно и хорошо, что не ведаешь. Имя мое тебе ни к чему, – сплел вместе перепончатые пальцы водяной. – Знаю я вашего брата – вызнаете, а потом колдовать станете, пакости строить… Это лешим начхать, как их кликают, они имен не таят. А мы, водяная братия, к этому осторожней относимся… Водяной я, водяной и есть – и довольно с вас. Чай, именины мои вам не справлять… Так чего надобно-то?.. Почто явились среди ночи?.. Почто на мельницу без спросу вошли?.. Почто девок моих напужали?.. Да ты травой своей не тряси – я тебе не русалка, мне твоя полынь до задницы, хоть целиком меня в ней обваляй!.. А вы чего там подглядываете, мокрощелки бестолковые?!

Иван перевел взгляд на озерную гладь – там и впрямь все чаще появлялись зеленовласые девичьи головки. Любопытные русалки возвращались обратно – посмотреть, как водяной дедушка будет прогонять человечьих нахалов. А может быть, позволит и им присоединиться к веселью…

Известно, для любой русалки самое милое дело – задушить какого-нибудь паренька попригожее, да на дно уволочь. Тот, кудрявый, что с драгоценным мечом и разрывчатым луком, им особенно глянулся – молодой, румяный, широкоплечий, да и лицом куда как хорош. Правда, улыбка на диво дурацкая, но это уже пустяки. Утопленнику большой ум не надобен.

– Иван, ну-ка, подай котому, – попросил Яромир. – Вот, держи, дядя, подарки тебе тут от нас полагаются…

Из котомы появился жареный гусь, огромный аржаной каравай, резная солоница в виде утки и в довершение всему – пара новеньких лаптей. Водяной сначала брезгливо морщил нос, шевелил усищами-червяками, но лапти его все же смягчили. Рыхлое тулово блаженно обмякло, озерный хозяин ухмыльнулся, напялил на перепончатые ступни обновку и вытянул ноги перед собой, придирчиво рассматривая подарочек.

– Годится, пожалуй, – неохотно прокряхтел он, вонзая кривые зубы в гусиную ляжку. – Принимаю. А чего взамен хочете? Рыбки, что ли, в сети нагнать? Это я щас, этого не жалко…

– Да нет, мы не за этим, – остановил уже начавшего подниматься водяного Яромир. – Говорят люди, ты уж шесть лет всех рыбаков отпугиваешь – ни единой рыбешки не даешь…

– Да еще и измываешься – конячьих говяшек в сети накладываешь! – строго добавил Иван. – Негоже так, хозяин, не по-христиански!

– А ну-ка, ну-ка… – насторожился водяной. – Это вас кто же прислал-то, а?

– Князь Всеволод, господин земель сих! – с готовностью ответил Иван.

Яромир дернулся было пихнуть не в меру болтливого княжича, но его слова явно не вызвали у водяного гнева. Наоборот – в горящих глазах отразилась задумчивость.

– Хм-м-м… Да неужто сам князь?.. Ох, боюсь, боюсь, страшно мне, горемычному, ногами не бейте только!.. – притворно захныкал водяной. – Ну-ну, ну-ну… И чего ж ему надо?

– Да немного, – прищурился Яромир. – Перво-наперво – чтоб больше не чудил. Людям рыба нужна.

– Это что ж – даже и не утопи никого? – скривился в недоброй ухмылке водяной.

– Ну отчего ж? Ты – хозяин, ты в своем праве. Топить топи, только в меру – не всех подряд, а с разбором… Ты поразмысли головой, дядя, ты ж сам себе вредишь! Если всех до одного на дно пускать – так к тебе больше ходить никто не станет, даров не будет. А то и пуще того – оголодают мужички вконец, так скинутся всем миром, да и пришлют к тебе на душевный разговор волхва из старых… или попа знающего… Напьешься святой водички по самое горло, так пожалеешь, что не прислушался…

– Ишь, указчики выискались… – проворчал водяной. – Я, чай, лучше вашего знаю – сколько мне в подводных хоромах холопьев требуется…

Яромир продолжал улыбаться, выжидающе глядя на шерстисто-чешуйного пузана. Тот невнятно кхекал, мялся, ворочался, отводя глаза, но потом все же неохотно промямлил:

– Ладно уж, Волхович, будь по-твоему. И то сказать – совсем что-то в последнее время мое озеро запустело, за всю осень ты первый меня навестил… Год года хуже, год года хуже… Уговорил, волчара речистый. Все равно уж через пару седмиц в постелю укладываюсь – и до весны… Можешь передать своему князю – пусть будет спокоен, поумерю пыл со следующего года. Доволен?.. Ну и все тогда, ступайте себе, устал я что-то с вами…

– Э нет, погоди, – покачал головой оборотень. – С тебя еще пеня причитается.

– Чего-чего? – подался вперед водяной. – Какая еще пеня?! Это ты кому говоришь, волколачья душа?!

– А тебе! – наклонился навстречу Яромир. – Сам считай! Озеро хоть и твое, да только лежит оно в княжестве Владимирском. Значит, Правде ты подчиняться должен – или Прове. [50] Прове – древний бог правосудия у северных славян. не боишься? За шесть лет на тебе татьбы столько, что не перечислишь. Разбой – раз! За разбой по Правде положены поток и разграбление… хотя тебя разграбить трудненько будет… Ладно, тут мы еще подумаем. Убийства – два! Да убийства все не в обиду совершены, а в разбое [51] Русская Правда XI–XIII веков различает убийство неумышленное («в обиду») и заранее обдуманное («в разбое»). Ответственность за них также следует разная. – это тоже учитываем. Княжих мужей среди твоих убийств вроде как нет – они обычно рыбалить не ходят. Значит, только люди и холопы. За людей – вира и головничество, за холопов – продажа и урок [52] Вира – денежная пеня князю за убийство, головничество – вознаграждение родственникам убитого, продажа – денежная пеня князю за порчу чужой вещи, урок – вознаграждение хозяину испорченной вещи. Вира за мужчину – сорок гривен, за женщину – двадцать. Головничество – по пяти гривен за всякую смерть, без различий. За холопов по двенадцати гривен продажи, да еще урока…