Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

-- Как же, помню. Он был очень хорош в колдовстве... и в любви. Мои ведьмочки по нему с ума сходили.

Изучив дощечку, Эрменгильда хищно улыбнулась.

-- Разнести Янтарный Дом... Это же моя давняя мечта! Соединить руны Кеназ, "огонь", и Лагуз, "вода", создать дракона - и все это в самую короткую ночь года! Смело задумано... И ты надеешься со всем этим справиться?

-- Да. Вместе с тобой, мудрейшая из ведьм. - Он спешился, и теперь глядел на высокую галиурунну чуть снизу. - Я знаю из книг много неиз-вестного тебе. Твои ворота я открыл без всяких рун. Да и руны свои вы переняли у этрусков лет триста назад... Но ты владеешь чарами тех времен, когда книги еще не писались, и города не строились, и человек не прятался от природы за стенами и страницами.

-- Не отгораживался? Через этот частокол и тролль не перелезет. Здесь подобие Мидгарда, среднего мира богов и людей.

-- Но и тролли ведь знают к тебе дорогу? Огонь, свет - мужские стихии. Вода, тьма - женские. Вместе мы составим хорошего дракона. Если ты, почтенная Эрменгильда, не боишься, что дубина Тор бросится на него со своим молотком... А вдруг светлые асы уже услышали нас в своем святилище? Если хочешь... и можешь, выгони меня, пророчица асов и ванов!

-- Светлые асы, мудрые ваны! Ха-ха! - расхохоталась старуха. - Всемогущие, всевидящие, всеблагие... Уж я-то их знаю. Нет, когда они близко, от их имени лучше не врать. Да только не могут они всюду поспеть. И не хотят. А идут туда, где усерднее молитвы и жирнее жертвы. Не всегда, правда. Ну, да они народ капризный. Как и альвы с троллями. Этих я тоже знаю.

-- Мудрейшие маги юга то же пишут об архонтах - так они зовут всех этих владык нашего порочного мира.

-- А ты мне нравишься, римлянин! Это святилище - для глупых вояк. Пошли со мной дальше - туда, куда не сунутся даже берсерки, хи-хи! - ведьма блеснула крепкими, совсем не испорченными зубами и набросила поверх белого широкий черный плащ.

Галиурунна и маг действительно хорошо знали богов. Только судили обо всех них по себе.

Эрменгильда указала посохом на западный берег. Эпифан преодолел реку верхом, колдунья - на легкой лодочке. От берега вглубь болота шла каменная кладка.

-- В мир мертвых тоже едут верхом, - словно невзначай бросила старуха.

Коммагенец усмехнулся, но не спешился, хотя ясно видел выглядывавших из реки и болота зеленоволосых русалок и остроголовых чертей. Не этим жалким элементалям, стихийным духам, увлечь его в Тартар.

Кладка привела к круглой каменной площадке, где стояли три деревянных идола. Один изображал косматую старуху с железными зубами. Второй - с длинной бородой, ехидным остроносым лицом и языками пламени на груди - был прикован цепью к каменной глыбе. Третий, сделанный целиком из причудливо изогнутой толстой ветви, кольцом окружал первых двух и высоко поднимал между ними шею со змеиной головой. Вокруг на кольях белели черепа, сплошь человеческие, а в глубине болота духовный взор мага разглядел трупы варваров. Здесь топили трусов. Предателям и разбойникам (конечно, грабившим своих) предоставлялась честь висеть в жертву Одину. Видел Эпифан и обглоданные кости младенцев - эти-то ни в чем согрешить не успели, потому и были съедены во исполнение древнего обряда.

Только тут царевич спешился. Ведьма воздела руки.

-- Вот они, подлинные боги! Те, от кого наша, ведьмовская мудрость. Хель, Железная Перхта, владычица смерти! Снег, град и ливни посылает она, повелительница воды. В бури и метели несутся за ней по небу мертвецы, злые духи, черные псы и мы, ведьмы!

-- Да! - подхватил в экстазе Эпифан. - Геката, адская, земная и небесная, любящая лай собак и пурпур крови, обитающая в гробницах, вселяющая ужас в смертных!

А ведьма продолжила:

-- Огненный Локи, подземный владыка, непостоянный, как сам огонь! Скованный, но свободный: ведь у него много обличий, и он может пребывать даже в нескольких сразу. Это боги сковали его, губителя Бальдра-Солнца, хотя прежде не брезговали принимать от Локи, великого вора, сокровища, украденные у великанов.

-- Ахриман, Дух Зла! И Гермес, бог воров и колдунов, хранитель тайной мудрости! - воскликнул Эпифан.

-- Йормунганд, Змей Глубин! Он древнее всех богов всего мира, ибо он - владыка водной бездны, что была прежде всего сущего. Это жрецы-мужчины придумали, будто Хель и Змей - дети Локи. Мы, ведьмы, знаем лучше...

-- Да, Хаос - начало и конец этого мира, и Змей, Тифон, Ажи-дахака, Апоп - владыка его! - вскричал коммагенец, простирая руки к деревянному змею.

-- Так у кого же искать мудрости, если не у предвечных, могучих, все разрушающих? Вода, Огонь и Бездна! - завопила ведьма.

Из чащи, из реки, из болота откликнулся многоголосый вой. Лишь три слова слышались в нем: "Вода, Огонь, Бездна!" Казалось, нет ничего в этом темном и жутком мире, кроме троих богов-чудовищ и их премудрых слуг. И еще - тех, кто молчит в страхе перед ними. А голос Эпифана уверенно перекрывал вой:

-- Нет ни добра, ни зла перед лицом Хаоса, а есть лишь Мудрость, и Сила, и мы, избранные, владеющие ними!

Эрменгильда со скрытым восхищением глядела на молодого пришельца. Она не читала новейших книг и не знала ни о Высшем Свете, ни о том, что для стремящихся к нему и темные, и светлые боги, не говоря уже о людях, - лишь средство для овладения магическими силами.

Сощурив глаза, колдунья сказала:

-- А знаешь ли ты, что настанет час, и Хель выпустит войско мертвецов, и поведет его на богов Локи? И пойдут с ним великаны и чудовища, и Йормунганд утопит Тора в своем яде, и выйдет рать Муспельхейма, царства огня...

-- ...И мир вместе с богами сгорит в великом пожаре! Пусть! Туда ему и дорога... Может, с нашего дракона все и начнется. Или ты хочешь исправить мир? Очистить его от своих учениц и ночных гостей, а?

Оба дружно рассмеялись. Ведунья заговорщически произнесла:

-- Глупая пророчица, воскрешенная Одином, наворожила ему, будто в мировом пожаре погибнет вся нечисть, а сыновья асов уцелеют и создадут прекрасный новый мир, ха-ха! Мы-то знаем: останется водяная бездна, и в ней те, кто сейчас в преисподней, а всякие там валгаллы, ирии и белые острова сгорят и утонут вместе с их жителями.

Царевич не стал уточнять, что он-то, избранный, в бездне не останется, а вознесется в Высший Свет. Эта варварка со смелым умом философа его восхищала, но и она была всего лишь рабыней материи, а значит - орудием для истинно мудрого. А старуха тем временем ласково заговорила:

-- Что мы с тобой такие мудрые, это хорошо, но мало. Огонь с Водой не соединить без любви. Нет, я не о моих девочках. Сначала - со мной. Что, разве я страшней Хель и мирового пожара?

Она сбросила черный и белый плащи, расстегнула застежку на красном балахоне и кокетливо, вызывающе задержала обнаженные руки у плеч, не торопясь снимать его. Из трясины, реки, чащи уже неслись хихиканье, ржание, грубые советы и шуточки. Высунулись из болота любопытные образины, среди которых выделялась одна - безносая, со слипшимися от грязи волосами и оскаленными зубами.