Kancstc - Подлинное пророчество

— Как! Как ты могла! — Выдавил из себя Рон. — Предательница!

— А что тут такого? — Гермиона уже не на шутку разозлилась. — Он, между прочим, очень хороший парень. Смелый, несколько раз спасал меня во время вечерних обходов, умный, с ним можно говорить о чем-нибудь, кроме квиддича, очень галантный. Настоящий джентльмен.

— Ты предательница!!!! Ты должна немедленно порвать с ним!!!!

— Я тебе ничего не должна. — Ответ был произнесен твердым, не терпящим возражений тоном. — Я, между прочим, на Рождество еду к нему в имение. С родителями.

По гостиной пронесся шепоток. В сложном ритуале ухаживания, принятом в чистокровных семьях, такое приглашение было очень важной вехой. Это, конечно, еще не помолвка, но уже последний шаг перед ней. Парвати с Лавандой остервенело обсуждали эту новость, Невилл что-то спешно втолковывал Колину… Рон, тем временем, увидев бесполезность атаки в этом направлении, перенес огонь на Гарри.

— А ты! Ты знал! И молчал!!!! И продолжаешь с ней общаться!!!!

— Почему я должен разорвать нашу дружбу? В конце концов, Малфой тоже человек, может и нам стоит заканчивать эту детскую грызню? Ты никогда не думал, что жить в мире гораздо лучше? И вообще, кончай скандалить, иди сюда, есть пирожные.

Тут цвет ронова лица поменялся. Из спелого помидора оно превратилось в спелую свеклу. Он издал какой-то шипяще-свистящий звук (не подумайте, что он тоже заделался змееустом, просто от злобы дыхание оказалось настолько спернутым, что некоторое время он просто не мог производить других звуков), потом справился с дыханием и произнес, почти спокойно, правда, не меняя цвета лица:

— Так, Джинни, если я еще раз увижу тебя рядом с этим… — Он указал на Гарри. — То…

— И что ты сделаешь? — Джинни тоже начала злиться. — Пришлешь мне громовещатель? Покажи, сначала, пример, как его слушаться.

— Вы! Вы! — Только и смог выдавить из себя Рон и выскочил в коридор.

— Хи! — Прыснула Джинни. — Он еще не знает, почему папа так настаивает, чтобы он на каникулах был дома…

Тут Гарри посетило что-то похожее на пророческое откровение. Он осторожно оттопырил ворот мантии, заглянул во внутренний карман и тихонько прошипел туда:

— Шипун! Помнишь моего друга Рона?

— Да, хосссяин.

— Он только что вышел за дверь. Иди и проследи за тем, куда он пойдет.

— Шшштото ещщще?

— Ничего. Потом расскажешь мне. Иди.

Рука, как будто случайно опущенная вниз, стремительное чешуйчатое тело скользнуло внутри рукава, приятно холодя кожу… Кто заметит маленькую змейку, почти сливающуюся с пестрым ковром? Так, вдоль плинтуса, до двери и в коридор…

Рон сидел за последней партой в пустом классе и рычал от злобы и ярости. «Что вообще себе позволяет эта грязнокровка! Вечно всех поучает, самая, типа, умная! Не понравилось ей, видите ли, что я иногда и на других девушек смотрю, ей, видите ли, сразу нужна любовь до гроба… А посмотрела бы на себя в зеркало: как есть пугало огородное! Да я вообще терплю ее только потому, что Дамблдор велел! Гордиться должна была, что я, чистокровный волшебник, обратил на не внимание! А теперь вообще, докатилась, продалась Малфоям. Только что он-то в этой швабре нашел? А, кто его знает… Может к Поттеру подбирается, а может сам такой же заучка, вот все нормальные девчонки от него и разбежались, даже деньги не помогают, теперь приходится обходиться Грейнджер. А чего! Для него — самое оно! Сплошные достоинства: заучка, грязнокровка и выглядит, словно мешок на швабру одели, блин, славная получится Малфоиха!»

Рон даже усмехнулся этим мыслям. Правильно он невзлюбил ее еще на первом курсе, жалко не смог тогда удержать Гарри, побежали спасать ее от тролля. Да и потом, терпел ее только потому, что Дамблдор велел, и все из-за этого чертова Поттера! А сейчас она и вовсе докатилась до предательства. А Поттер, тоже хорош! «Малфой тоже человек!» «Жить в мире!»

«Ты еще с Вольдемортом помирись, вообще полный финиш будет. Нет, прав был Дамблдор, когда еще на первом курсе попросил меня присматривать за Поттером. И правильно он постоянно говорит, что враг есть враг, никаких контактов, никакого сочувствия, они не люди, их давить и давить! Слизерин, это враги, и этим все сказано. Они по природе своей преступники, их вообще лучше бы сразу в Азкабан сажать, а деньги их передать достойным людям, мне например…»

Какое-то время Рон предавался приятным мыслям, как он сумел бы пристроить малфоевское состояние. А Грейнджер взял бы уборщицей. Хочет освободить эльфов? Вот пусть и работает вместо них… Однако после сегодняшнего надо было срочно идти к Дамблдору. Как бы старик за этот нервный срыв зарплату перед Рождеством не урезал. С другой стороны, информация ценная, может и пронесет…

А Дамблдор все сидел и думал. Так напряженно, что только сейчас заметил, как до сих пор держит в руках свои вставные челюсти. Держит и рассматривает, чем и занимался, почти все то время, что прошло после освобождения дыхательных путей от лимонной дольки. За это время он успел выяснить, что Амелия Боунс пропала. С концами. Просто растворилась в Хогсмиде, как ложка соли в Тихом Океане. Эта новость уже не удивляла. Неудача миссии в исполнении Амелии относилась к разряду невероятного, ее провал — невозможного. Но мелкая Уизлиха была жива, здорова и даже весела. Амелия не доложила о неудаче. Значит, невозможное стало возможным. Когда ему сообщили, что пропал еще и Чарли Уизли Дамблдор понял все.

Зря его называют старым маразматиком. Ум Дамблдора столь же остр, как и в двадцать лет, теперь к этой остроте прибавились знания и опыт. Он сразу сложил два и два и получил правильный ответ. Амелия встретила Уизлиху в том самом переулке, куда он поставил Чарли и… в результате пропала. Сконсолить Боунс, даже при поддержке Поттера и своего пропавшего братца Уизлиха не могла, особенно так, тихо и бесследно. Значит, им помогли. Кто? Тот, кто, по определению, виноват во всех безобразиях. А реакция Поттера и Уизлихи на событие говорит о том, что кто-то из них снюхался с Вольдемортом. Скорее всего, оба.

Он уже начал работать над вторым Великим Русским Вопросом, а именно «Что делать?» когда раздался стук в дверь. Директор отточенным движением закинул вставные зубы в рот, жевнул пару раз, для юстировки девайса, и произнес, уже совершенно твердым, без следов шепелявости, голосом:

— Войдите.

Дверь открылась, потом закрылась. Дамблдор демонстративно постучал своей палочкой по столу и спросил:

— У кого-то слишком хорошее настроение?

Из воздуха появилась голова Рона, а затем и весь Рон. Он, конечно, уже успел успокоиться, но следы пережитого бешенства все еще оставались на лице, которое сохраняло цвет спелой клубники.