Евгений Шепельский - Имею топор - готов путешествовать!

Они надвигались расходящимся клином*, в следующем ряду было четверо: поровну мужчин и женщин. Я проткнул крайнего слева, затем пластанул по груди его напарника. Правая половина ряда состояла из женщин, и я невольно опустил мечи. Этический кодекс Джарси грозил сыграть со мной злую шутку; амок, который пособил мне в пещере Оракула, как назло, куда-то пропал. А вот дамочки оказались без комплексов и задействовали свои серпы как нужно и куда нужно, чтобы выбить из меня излишек куртуазности.

Прощай, варвар!

Я закрылся от ударов, ожидая, что серпы располовинят клинки Гхашш и меня заодно...

Дзынь-бам-дзынь!

Мечи были целехоньки.

Ха!

Значит, клинки Гхашш - это все же не сталь, не железо, я сообразил это, еще не успел смолкнуть перезвон. Тогда я умело парировал, призывая амок на свою голову. Но этот гад предпочел спрятаться.

Имоен положила конец моим колебаниям, воткнув стрелу под мышку первой даме, а с другой стороны Крессинда протянула мне руку помощи, ловко швырнув молот.

Я избавлю вас от подробностей, но замечу, что когда гномский молот ударяет с близкого расстояния, опознать человека по лицу вряд ли получится.

Следующие в ряду перешагнули трупы собратьев. Я бы назвал чирвалов холодно-бесстрастными, если бы не пустое выражение огромных глаз. Оно, скорее, подходило мертвецам, которым позабыли смежить веки.

От забрызганных ихором камней тянуло сладким, земляным мускусом.

- Ерш твою медь! - сплюнула Крессинда, резво подтягивая молот за цепочку.

- Ах-хааа! Ха-а-а! - ревел мой фантом.

Скареди стонал что-то неразборчивое.

Следующий ряд состоял из пяти существ: на мое счастье - чисто мужская компания. Их навязчивое шипение вызывало у меня ломоту в зубах.

- Когда они рас... развеются? - воззвал я через плечо, скользя на каблуках назад.

- Доколе нашей смерти раньше! - простонал принц. - Моя плешь! Бог-ужасный! Они проснутся поначалу... Они страшны в этом мире!

- Гритт! Едрическая сила! - Полсотни против четверых, ну еще Олник подтянется - это как-то чересчур. Сколько шансов за то, что мы уцелеем? Однако прав был Альбо со своим гороскопом: на нас все-таки напали эльфы.

- Дядюшка, дядюшка, ты жив, дядюшка? Фатик, придумай чего-то, г-гномья кур-рва, слышишь? Мост выдвигается, пчхи-пчхи, дядюшка, кажется, сдох! Тут кругом обломки!

А еще дядюшка сдох...

- Из-зверги!

- Подходи, Фрей! Я тебя выпотрошу! Ух, ты, мизерный подонок!

Проклятье...

- Фатик, думай! Они уже ко мне лезут, г-гномья курва!

Краем глаза я заметил, как Олник, забравшись на кучу обломков, обстреливает левый фланг чирвалов камнями.

- Сие низшие слуги Агмарта... - Принц тяжело дышал. - У блюдки от кровосмеси младших демонов и эльфов... Дрянная история... Варвар, мы все поедем на! Они уже пробуждаются в нашем мире, смотри же!

Мало вы мне рассказали, господа эльфы. Ох, мало! С кем вы ведете битву? От кого бежите? Что хотите узнать у Оракула?

- Ерш твою медь! - взревела Крессинда, бросая молот.

- Шлеп твою мать! - поддержал я, заметив, как в глазах ближайших чирвалов появляется осмысленное выражение. Это было, черт, так внезапно ! Глаза заблестели, зрачки расползлись по радужке черными пятнами. Я успел насадить на меч одного и задеть плечо другого, но на этом моя удача издохла. Все трое внезапно ускорились, и росчерки их серпов стали напоминать удары молний. Я едва успевал парировать. А, и еще я пятился. Куда-то в направлении пропасти.

Я возненавидел эльфов в тот момент. Разумеется, мне было ясно, что все, мы приплыли и пора сушить весла. Вопрос был лишь один: на сколько мы сократим поголовье чирвалов перед собственной гибелью.

Имоен и Крессинда сработали за меня: две стрелы, один удар молота. Теперь против нас стали в ряд шесть ублюдков. Взметнулись серпы. Клин чирвалов надвигался, задние напирали, вытягивали гордые лебединые шеи, а я заботился только о том, чтобы отбивать секущие удары. Я пятился. Мы пятились. Монго пыхтел, волоча Альбо. Скареди полз сам. Принц оттаскивал Виджи на два шага позади меня.

Оттаскивал к пропасти.

Я подумал, что пропасть - это неплохой вариант. Виджи ничего не почувствует. Но я лучше сложу голову в битве, чтобы никто не вякал потом, мол, Фатик струсил. Он боялся - да, так можно говорить, боялся, но не отступил, как-то так.

- Фа... Фа... Эркешш, Фатик!

Я оглянулся и увидел, как Фрей мягко, даже замедленно, перепрыгивает на нашу сторону. Полы накидки взметнулись, как крылья. За смертоносцем последовали трое телохранителей. Упертый малый. Все-таки догнал. Лицо альбиноса было... мертвым. Ненависть ко мне делала его сверхчеловеком в большей степени, чем кровь демонов. Нас разделяли двадцать футов и тройной строй серых монстров.

Ряды чирвалов начали охватывать нас дугой. Пропасть была уже рядом. Имоен трудилась, пока у нее не кончились стрелы. Потом бросила лук себе за спину. В ее руке блеснул тяжелый охотничий нож. Не раздумывая, она украсила им лоб недоэльфа.

Я отбивал удары... местами успешно. Местами.

Серп чирвала перерубил цепочку молота. Крессинда с хриплой матросской бранью выхватила кинжал - стальной, разумеется, и швырнула в ближайшего злыдня.

Имоен вдруг разревелась, как маленькая девочка, притиснув к глазам сжатые кулаки.

Все.

Я озлился и издал варварский клич, бросаясь в последнюю атаку. Красиво умереть - тоже подвиг. А если повезет, я пробьюсь к смертоносцу и насажу эту мразь на клинок.

Чирвалы застыли. Клянусь вам, все эти злыдни застыли, на лицах первого ряда проступили болезненные гримасы. Серп замер над головой Имоен.

Меня пронзила догадка.

- А-а-а-а-арррр! - Я повторил вопль, срывая голос. Ряды нагих тварей покачнулись.

Эльфы! Эльфийские уши! Да здравствуют острые эльфийские уши!

Чирвалы, может, и были ублюдками, но уши, а значит, и тонкий слух, у них были от эльфов!

Фрей остановился посреди строя чирвалов, лицо его исказилось. Он что-то понял, или почувствовал и начал быстро повторять какой-то рефрен на омерзительном языке с обилием шипящих.

Чирвалы ответили ему - шипением.

А и быстро они приходят в себя...

- Олник! - завыл я, перекрывая голос смертоносца. - Олник, пой!

- Ась? - не понял тот, восседая на куче каменных обломков.

- Пой, болванище, пой свои песни!

- А-а-а-апчхи-и! Народные?

Кто-нибудь, убейте сукиного сына!

- Гномские йодли! Пой же ты, наконец!

- Арча , Олник, арча! - поддержал меня принц, от волнения заговорив на эльфийском.

- Но...

- По-о-о-ой!!!

И Олник запел.

Если вы помните, от гномских йодлей - замечу между строк, что поют - Гритт, не поют, ревут от тоски! - их обычно гномские мужчины, достигшие половой зрелости** - у эльфов, у всех эльфов, кроме чащобников, приключаются рвотные позывы необычайной свирепости. Я не эльф, но от гномских йодлей меня тоже тошнит.