Игорь Чужин - Битва за Танол

Капитан выслушал меня и, покачав головой, сказал:

— И как вы себе представляете все это, князь? У меня в Кайтоне только сто двадцать воинов, а у капитанов Лонга и Стюарта вместе будет больше ста пятидесяти! Даже если прибавить ваших хуманов к моим ребятам, то и тогда у нас не будет подавляющего преимущества. Мы просто зальем весь город кровью, а сами останемся без войск. Ассасины Фархада получат Кайтон на блюдечке без боя и потерь. Сейчас он боится нас и действует исподтишка с помощью золота и хитрости через городское отребье.

— Фархад — это не бывший ли визирь халифа Саадина?

— Да, это он, — ответил капитан. — Фархад попал в немилость и удрал в Кайтон из халифата. Его сынишка умыкнул гвельфийскую принцессу и был убит каким-то Ингаром в пустоши. Послушай, князь, а уж не ты ли тот Ингар, который покрошил ассасинов в пустоши и прирезал сына Фархада?

— Капитан, не задавай вопросов, на которые не получишь ответов, у меня есть более важные дела, чем выслушивать разные небылицы. Ответь мне лучше: если я уберу с твоей дороги Лонга со Стюартом, ты сможешь взять город под контроль?

— Это я сделаю без проблем, но эти ребята сами вешаться не пойдут, — ответил Кид.

— Это не должно тебя волновать, мне нужно знать, где их искать, а остальное не твоя забота, — сказал я.

— Ну, если за этим стало, то сегодня вечером мы собираемся в «Старом якоре» возле маяка. Я уйду около полуночи, тогда они твои! Только если промахнешься, я ни при чем!

— Договорились, только ты не пытайся меня обмануть. После того как я разделаюсь с твоими корешами, то приду к тебе и покопаюсь в твоих мозгах, и если что не так, то убивать тебя не стану, а просто сделаю идиотом!

Пират испуганно заморгал и сглотнул комок в горле.

— Князь, не будем портить друг другу настроение. Мое слово кремень, и ты можешь не опасаться за свою спину.

— Тогда до завтра, капитан Кид, тебя ждут великие дела, — ответил я пирату словами Остапа Бендера и встал со стула.

Закончив разговор, мы с Лаэром вышли из мэрии и в сопровождении секретаря беспрепятственно дошли до ворот. Чтобы не терять времени даром, я решил сразу идти в порт на дракар, а затем на рекогносцировку к «Старому якорю». На корабле мы застали Ингура и рассказали ему о последних событиях, затем, выслушав его доклад и перекусив на скорую руку, я отправил посыльного к гвельфам, чтобы успокоить Викану, а Ингура — в лагерь на окраине Кайтона с заданием подготовить отряд к бою и потом явиться в замок на совет.

Таверна «Старый якорь» находилась всего в десяти минутах ходьбы от порта и выходила своим фасадом к морю. Двухэтажное каменное здание выстояло после землетрясения и выглядело совершенно не пострадавшим, хотя все дома вокруг были сильно разрушены, даже в сторожевой башне, возвышавшейся на берегу бухты, зияли оконные провалы и рухнувшие перекрытия. От башни до таверны было не больше двухсот метров, и ее развалины представляли идеальную позицию для метателя. Чем проще план, тем легче его выполнить, поэтому я принял решение расстрелять таверну из легкого метателя, а затем на лодке вернуться на дракар. Лодка у нас имелась, а веревку, по которой мы с Лаэром должны будем удирать из башни, на корабле найти не проблема.

До вечера времени оставалось еще много, и мы решили вернуться в замок. Первым делом я должен показаться Викане, а затем предстояло собрать совет, на котором надо было обсудить неотложные проблемы. Лаэр ушел разыскивать Мистира, а ваш покорный слуга направился в покои Виканы, в коих застал довольно двусмысленную сцену. Недорезанный «приносящий смерть» лежал с голым торсом на кушетке и признавался в любви моей супруге. Викана осматривала заживающую рану сопляка, млела от удовольствия и только робко возражала на его слезливые излияния.

«О, женщины! Вам имя — вероломство!» — снова выдало подсознание цитату из «Гамлета», в который раз подтвержденную жизнью.

Я молча стоял, оперевшись плечом о косяк двери, и слушал воркование этих голубков, вычищая кончиком кинжала грязь из-под ногтей. Тузик первым заметил хозяина и потихоньку уполз под кровать, решив не испытывать судьбу в семейных разборках. Конечно, я понимал, что никаких намеков на измену в данной ситуации не было, а Викане просто приятно выслушивать славословие своей красоте и женственности от смазливого юноши, но ревность все-таки начала грызть меня изнутри. В происходящем была и моя вина, потому что Викана в ее положении требовала к себе повышенного внимания, ласки и заботы, а законный супруг постоянно появляется только за полночь, весь избитый и измочаленный, от которого не только ласки — даже доброго слова не услышишь.

Наконец мое присутствие было замечено, и сладкая парочка шарахнулась друг от друга, как ошпаренные коты. Первым попытался смыться из комнаты гвельф, юноша схватил в охапку свои вещи и пулей бросился на выход, чуть не сбив меня с ног. Я благоразумно посторонился, но в последний момент подставил искусителю Виканы подножку и, пока тот был в полете, добавил пинка для скорости. Раньше я не замечал за собой особых футбольных талантов, но в этот раз мне удалось пробить пенальти по заднице гвельфа не хуже Пеле или Марадонны. Юноша улетел с воплем в коридор, а я снова облокотился о косяк и продолжил чистить ногти.

— Ингар, это совсем не то, о чем ты подумал, я просто перевязывала Антилу рану, а он благодарил меня за лечение, — начала оправдываться Викана.

— Ты абсолютно свободная женщина и к тому же гвельфийская принцесса, удержать тебя силой рядом с собой я не могу. Зачем мне устраивать сцены ревности и прыгать как козлу, брызгая слюной? — начал я подленький разговор, понимая, что такая месть не соответствует ситуации, но уязвленное самолюбие победило здравый смысл.

— Прекрати немедленно, как ты мог только подумать о таком? — вспыхнула Викана.

— А зачем мне думать? Я все видел своими глазами и слышал своими ушами, как этот красавчик объяснялся тебе в любви, а ты даже не пыталась его отшить, — продолжил я экзекуцию.

— Да ты, да я… — переклинило принцессу, и она задохнулась, не в состоянии произнести ни слова.

«Ну что, проняло тебя, красавица, будешь знать, как шашни с другими мужиками крутить! — прозвучал внутри злорадный голосок, и я, развернувшись, сделал шаг к выходу из комнаты. За спиной послышались всхлипывания Виканы, и меня словно током ударило: — Ну что, идиот, добился своего, довел до истерики любимую женщину? Ревность взыграла, остроты чувств не хватает? Чего добиваешься, устроить из-за ерунды разрыв с женой? Немедленно назад и проси прощения, придурок, пока дело до серьезного не дошло!»

Резко развернувшись, я вернулся в комнату, обнял плачущую принцессу и зашептал, целуя ее в заплаканные глаза: