Константин Костин - Ксенотанское зерно

Брат Урсус пожал плечами:

— Дуры.

— Как вы думаете, господин, когда привезут Ирму?

— Уже не знаю, — раздраженный голос, — Группа слуг, которая должна была перехватить ее и ее таинственного защитника, нарвалась на шварцвайсских монахов. Все уничтожены.

— И Зельма?!

— И Зельма. Даже самая лучшая колдунья против монахов — ничто.

— Но, господин…

— Да, ничто! Ваши хваленые колдуньи не знают ничего о здешнем мире и при этом считают, что их сила позволяет им быть безрассудными!

— Но, господин…

— Объясните им! Растолкуйте! Что на каждую силу давно придумано средство!

— Да, господин.

— Одна у вас колдунья подходящая — Фукс. И та — сумасбродка. Где она сейчас?

— В столице.

— Из столицы мы ее отзывать не будем. Там она нужнее. Но и доверять колдуньям я больше не могу.

— Но…

— Нет, не вообще. До сих пор они неплохо справлялись. В вопросе поимки Ирмы. Ее защищает кто-то слишком сильный… Кто?

— Может быть, увеличить группу в следующий раз?

— Следующий раз… За два предыдущих раза я потерял семнадцать слуг и двух колдуний. Не стоит посылать людей делать работу, с которой смогут справиться только мои дети…

— Ваше величество! Ваше величество!

— В чем дело, герцог? Вы врываетесь так, как будто взбунтовавшийся народ уже стоит под дверью моего кабинета.

— К счастью, нет. Мы нашли ее!

— Кого вы нашли?… Что?! В самом деле нашли?!!

— Да, ваше…

— Отставить! Где, как, кто она?

— Ирма цу Вальдштайн, дочь управляющего городком Штайнц.

— Цу Вальдштайн… Цу Вальдштайн… Кажется, я вспоминаю ее… Высокая, светловолосая… Восемнадцать лет прошло… Это хорошо.

— Нет, ваше величество.

— Что значит "нет"?

— Наши противники нашли ее раньше. Ирма цу Вальдштайн выдана замуж за цу Нордхарта, одного из знатных людей округа Штайнц.

— Проклятье… Чтобы вытащить ее понадобиться много сил… Это плохо.

— Нет, ваше величество. Вскоре после замужества Ирма сбежала от мужа.

— Сбежала? Хорошо!

— Нет, ваше величество. Ее ищут подручные наших противников, вместе с колдуньями.

— Зелень красная… Плохо.

— Нет, ваше величество. Они ее еще не нашли, недавно девушку похожую на Ирму цу Вальдштайн видела группа шварцвайсских монахов во главе с братом Урсусом.

— Хорошо…

— Нет, ваше величество. Монахи потеряли ее след.

— Плохо.

— Нет, ваше ве…

— А ну прекрати! Наш разговор напоминает мне старую сказку. Что с моей… с Ирмой?

— Судя по всему, она едет в столицу. Переодетая в горожанку, вместе с неизвестным, одетым как крестьянин.

— Крестьянин? Может быть, это настоящий крестьянин и есть?

— Не думаю, ваше величество. Помните двенадцать погибших дворян. По некоторым данным, их убил именно спутник Ирмы. В одиночку. Так что…

— Поверьте мне… Поверьте мне, герцог, никогда не стоит недооценивать возможности крестьян.

— Э-э… простите, ваше величество… Я не имел в виду…

— Пошлите сообщение аббату Шварцвайсского монастыря, отцу Тестудосу. Пусть его братья обыщут все дороги, ведущие в столицу. Найдите Ирму!

— Якоб, как ты думаешь, сколько осталось до столицы?

— Двадцать три мили с половиной мили, госпожа.

— Откуда ты знаешь?!

— Это было написано на дорожном столбе полмили тому назад, госпожа.

Ирма замолчала. На минуту.

— Якоб, а как ты думаешь, почему рожь на этом поле такая низкая?

— Потому что это ячмень, госпожа.

Якобу было не до разговоров. Он искренне жалел, что связался с девчонкой. Ладно, когда она отдает приказы. Ладно, что за ней охотится половина нечисти королевства. Все это можно вытерпеть. Но не ее бесконечные вопросы! Парню казалось, что у него голова переполнена и стоит ее наклонить немного, из ушей польются вопросы Ирмы. Но хамить не хотелось. Даже не потому, что это чревато. Все таки она хорошая, хоть и дворянка.

Ирме казалось, что Якоб загрустил отчего-то. Может, не хочет расставаться с ней? В конце концов, она не была такой уж требовательной госпожой, разве нет? Вот, чтобы подбодрить парня, она и пыталась его разговорить. Все-таки он хороший, хоть и крестьянин.

— Якоб, а как ты думаешь, кто лучше: Роттенблюм или Апфельмаус?

— Я ем все, госпожа. Лишь бы хорошо прожарено.

Ирма подавилась:

— Ты шутишь! Признайся, ты шутишь, ведь нельзя же не знать тех, кто хочет навести в стране порядок. Герцог цу Роттенблюм — наследник Старой династии, герцог цу Апфельмаус — Новой. Или тебе все равно, кто носит корону?

— Все равно, — кивнул Якоб, — пока это — генерал Нец, госпожа.

— Якоб, — Ирма придвинулась поближе — скажи, разве крестьянам нравится правление короля Вальтера? Ведь он не снизил налоги…

— Не снизил, госпожа.

— …продает зерно за границу…

— Продает, госпожа.

— …карает недовольных…

— Карает, госпожа.

— …взял власть силой…

— Взял, госпожа.

— …низкого происхождения…

— Низкого, госпожа.

— Так кто самый худший правитель?

— Герцог цу Роттенблюм. Или цу Апфельмаус. Госпожа.

— Да почему?!

Ирма искренне не понимала Якоба. Дома отец никогда не поднимал вопросов политики, по крайней мере, при ней, но все ее подруги говорили о том, что весь народ ненавидит жестокого тирана, короля Вальтера. И вот сидит представитель этого самого народа и ничего против Вальтера не имеет. Ну как это возможно?!

— Почему, госпожа? — Якоб по своему обыкновению был спокоен — Ну, например потому, что во времена Новой династии, когда налоги были высоки и неподъемны, когда зерно точно так же продавали за границу, когда по стране шастали не просто шайки разбойников, а целые армии, когда крестьяне поднимали одно восстание за другим, чтобы не умирать с голоду, сложа руки, когда иностранцы чувствовали себя здесь как дома, а наша доблестная армия сидела, притаившись, и занималась исключительно насильной вербовкой, потому что даже жалкий бунт в Доннерберге не могла подавить, и пришлось приглашать наемников…

Якоб перевел дыхание:

— …так вот тогда почему-то ни тот ни другой герцоги не рвались наводить порядок, сидели, притаившись в своих родовых владениях. А вот когда пришел генерал Нец, когда он СМОГ приструнить разбойничью вольницу и выгнать непрошенных гостей-соседей, вот тогда господа герцоги подняли голову и заголосили о наведении порядка и о том, что корону нужно отдать более достойному. Конечно, гораздо легче наводить порядок там, где он уже наведен… Госпожа.

Ирма яростно выдохнула. Конечно, можно было бы прикрикнуть на Якоба и он послушно замолчит. Замолчит, но это не сделает ее правой.

Но это же не значит, зелень красная, что прав крестьянин!

— Это не значит, госпожа, — тихо сказал Якоб, — что мне нравится генерал Нец. Мне не нравятся все остальные.