Della D. - Зеркальное отражение

В следующий раз когда он услышал голос Снейпа, тот был сдержанным, немного напряженным:

— Ну что, насмотрелись? Он не придет в себя от одного вашего взгляда.

— Я знаю, — ответил тихий и печальный голос Гермионы. – Я просто хотела его увидеть.

— Вы его увидели. Теперь можете идти.

— Вы сердитесь на меня, я знаю, что заслужила это. Мне очень жаль, что я… — она запнулась. Гарри очень хотелось бы сейчас увидеть ее лицо. – Я прошу прощения. Я повела себя глупо.

— Мисс Грейнджер, меня ваши извинения не интересуют, — холодно ответил Снейп. Гарри не знал, заметила ли Гермиона нотки усталости в голосе своего учителя или это мог услышать только он сам.

— Полагаю, так оно и есть.

Что‑то зашуршало, послышались тихие шаги. Потом Гермиона неожиданно заговорила снова:

— Как вы думаете, почему он не приходит в себя?

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, то уже сделал бы что‑нибудь, — раздражено ответил Северус. – Нет никаких очевидных причин. И неочевидных тоже. Он почти здоров. Очень слаб, но все его травмы практически излечены. Я не понимаю, почему он не приходит в себя и почему… почему все время мерзнет. – Теперь в голосе зельевара можно было услышать отчаяние.

— Это может быть как‑то связано с его одержимостью? – осторожно спросила Гермиона. – Может быть, это какой‑то побочный эффект?

— Не знаю. Таких сведений мне нигде не удалось найти.

— Может, снова пригласить мисс Новак? Она должна знать…

— Судя по всему, вы считаете меня не только растлителем, но еще и умственно отсталым, — разозлился Снейп. – Мы бы уже давно привели сюда Новак, если бы знали, где она. Но мы не можем ее найти…

После этого мир снова погрузился в тишину. В такие моменты Гарри становилось очень скучно. Он не знал, спит ли когда‑нибудь, теряет ли сознание. Когда вокруг тебя так тихо и темно, трудно отличить бодрствование от сна. Во всяком случае, ни видений, ни снов у него не было.

Голос Дианы Гарри узнал не сразу. Он звучал необычно хрипло, устало и бесцветно.

— Огня больше нет, это я могу тебе точно сказать.

— Что значит нет? – спросил Снейп.

— То и значит. Он больше не одержим. Не думала, что такое возможно. Я видела выгоревших, но лишившихся Огня – никогда.

— Если ты немедленно не перестанешь говорить загадками, — угрожающе прошипел зельевар, — ты не выйдешь отсюда живой.

— Вот только не нужно мне угрожать, — отмахнулась Новак. – Все очень просто. Гарри высвободил силу, которую даже я не смогла бы породить. Он сжег дотла около сотни человек, ты можешь себе это представить? Лично я не слышала о таком. Ты ведь знаешь, что Огонь связан с нашими эмоциями, чувствами, что именно из‑за них он загорается, их мы и сжигаем. Я даже предположить не могу, что он жег, какие это должны были быть чувства, — она вздохнула. – Наверное, сжег все, что было. Ты заглядывал в него?

— Да.

— И что?

— Ничего. Пусто. По крайней мере, я не смог найти его сознание.

— Вот именно. Я тоже это вижу. Темнота, пустота и холод. Полагаю, его там уже нет. Одна оболочка осталась…

— Но ведь он идет на поправку, его тело…

— Это неважно. Ты можешь вылечить его тело, если успеешь. Но вернуть Гарри ты уже не сможешь. Он сгорел. Наверное, это правильно, — теперь ее голос звучал грустно. – Так следовало поступить и мне в свое время, но я предпочла жизнь эмоционального инвалида. А он молодец, не испугался.

Повисла такая тишина, что Гарри показалось, будто он опять перестал слышать, но несколько секунд спустя Северус снова заговорил:

— Я не верю тебе. Он же жив, его сердце бьется. Он в порядке. Он не может умереть. После всего… Просто не может. Ты же сама мне говорила, что если я возьму на себя ответственность, если я позабочусь о нем, то он выживет. Я же все сделал…

— Значит, ты сделал недостаточно! – зло воскликнула женщина. – Теперь уже поздно. Это уже не Гарри. Просто тело, еще живое, но уже остывающее. Видишь, как он дрожит? А у тебя ведь здесь жарко, как в аду! Это потому что холод внутри него… Мне жаль, Северус. Огонь погас, все кончено.

— Разве огонь нельзя снова зажечь? – упрямо спросил Снейп.

— Я знаю, что ты не готов сдаться, — мягко ответила Диана. – Можно ли зажечь огонь? Попробуй, только не спрашивай меня как. И имей в виду, что времени у тебя мало. День–два, не больше…

«Нет, нет, только не сейчас!» – хотелось закричать Гарри. Звуки снова пропали.

Слова Дианы очень напугали и разозлили его одновременно. Как она может говорить, что его больше нет, когда он здесь? Все слышит и думает, просто очнуться не может. Он не понимал, почему так происходит и как это исправить. Зачем она сказала Снейпу, что это он виноват, что он чего‑то не сделал? Северус сделал для него все, что мог, Гарри не желал большего, не мог представить большего. О нем заботились, его принимали и любили, так что еще мог сделать зельевар?

- …Мог говорить тебе об этом, — донесся голос Северуса откуда‑то издалека, как будто отвечал на его вопрос.

«Я ведь и так это знал… не был уверен, но чувствовал», — мысленно возразил Гарри.

— Я предполагал, что ты все знаешь без меня, но это меня не оправдывает. Наверное, тебе нужно было больше, — голос звучал тихо и печально. Гарри едва слышал его. Он вдруг с ужасом осознал, что так говорит человек, который смирился. Тот, кто потерял надежду. Неужели два дня уже прошли? Так быстро… – Я старался, правда старался, поверь мне. Я хотел, чтобы у тебя был выбор. Хотел, чтобы у тебя был дом и все то, чего не было в свое время у меня. Я был готов противостоять и Дамблдору, и Темн… Волдеморту. Я предпочел бы умереть сам, но не видеть, как медленно угасаешь ты. И если ты до сих пор сомневаешься, то я повторяю: это никогда не было заданием Дамблдора. Все, что я делал, я делал только потому, что ты меня любил… Потому что я любил тебя. Для меня большая честь, что ты готов был назвать меня своим отцом. И поверь мне, я не мог бы пожелать себе лучшего сына. Прости, что подвел тебя… Прости…

Голос совсем стих. Теперь, наверное, уже навсегда. Гарри знал, что этими словами Снейп прощался с ним. Мальчику хотелось плакать. Он все‑таки услышал то, о чем мечтал, но, к сожалению, услышал слишком поздно. Возможно, лучше поздно, чем никогда, но теперь Гарри больше чем когда‑либо хотелось жить, а нужно было уходить. Это было несправедливо. Несправедливо по отношению к ним обоим. И самым несправедливым было то, что он даже не может сказать Северусу, что тот ни в чем не виноват. Ведь все это была только его – Гарри – вина. Как всегда…

Гарри еще о многом мог бы пожалеть, еще многое хотел бы сказать, но безжалостная тьма поглотила его окончательно. Даже холода больше не было.

***

Одним взмахом палочки Северус погасил огонь в камине. В нем больше не было нужды. После этого зельевар скинул мантию и сюртук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и сел в кресло, стоявшее подле кровати Гарри. Одеяло он поправил просто по привычке, в этом уже тоже не было никакой необходимости. Ни растопленный на полную мощность камин, ни одеяла, ни заклинания, ни зелья не помогали согреть мальчика. Наверное, Диана все же была права: холод жил внутри. Северус откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.