Della D. - Зеркальное отражение

Он долго не мог уснуть. Тревожные мысли сновали в его голове, мешая расслабиться. Его пугал странный обморок без видимых причин, пугал внезапный огонь. Сам‑то Гарри знал, что не имеет никакого отношения к этому пожару, но это делало беспричинное возгорание еще более загадочным и устрашающим. Что, если ночью вспыхнет Больничное крыло? Или гриффиндорская башня?

Гарри перевернулся с боку на бок, пытаясь устроиться на постели удобнее. В голову закралась еще одна непрошенная мысль: как мог он быть уверен, что непричастен к пожару? «Неужели ты всегда понимаешь, что делаешь? – шептал на ухо внутренний голос. – Помнишь второй курс? Ты знал, что говоришь на парселтанге? Знал, что умеешь это делать? То‑то же…»

Он вспомнил, что чувствовал перед тем, как потерять сознание. Гнев. Ярость. Захлестывающую, горячую, словно пламя. Кровь текла по его жилам, словно расплавленный огонь. Мог ли этот огонь выплеснуться и поджечь класс? Неужели это действительно из‑за него? Ему на память пришли несколько сновидений, которые были у него и в параллельном мире, и в этом. Сны, в которых вокруг него был огонь, в которых он горел.

Гарри снова перевернулся — на этот раз на спину — и уставился в потолок. Может ли человек создавать такой огонь без волшебной палочки? Почему это произошло именно сейчас? Был бы здесь Северус, он обратился к нему с этими вопросами, но Северус остался в другом мире. Спросить Снейпа? Он знаток по части Темных Искусств, зелий, может, он и про огонь знает? Вот только станет ли учитель с ним разговаривать? Может, лучше обратиться к директору?

Но что если причина пожара действительно в нем, в Гарри? Как убедить всех, что он сделал это не нарочно? А вдруг его исключат за это? Нет, Дамблдор не выгонит его, ведь Гарри все‑таки Избранный! Но если он опасен для остальных учеников?..

— Слишком много вопросов, — вслух произнес Гарри.

Ответом ему была тишина.

***

Гарри вернулся на занятия уже на следующий день. Все было как в старые добрые времена: на него испуганно косились, за его спиной шушукались, а стоило ему войти в помещение, все разговоры мигом стихали. Снова никто ничего не знал наверняка и уж тем более ничего не смог бы доказать, но в последние годы для Хогвартса стало традиционным связывать Гарри со всеми непонятными, пугающими явлениями, даже если на это нет веских оснований. Рон и Гермиона пытались делать вид, что ничего не происходит, но у них это плохо получалось. Гарри казалось, что они тоже напуганы. Видимо, огонь был сильным.

Однако за весь день ни МакГонагалл, ни директор, ни кто‑либо еще из преподавателей не заговорил с Гарри на тему произошедшего. Профессор Снейп вообще вел себя так, словно пожары в классе Трансфигурации – это обычное дело. Он не уделил Гарри внимания больше, чем обычно, хотя гриффиндорец бессознательно отметил, что в этот раз его насмешки были какими‑то уж совсем безболезненными.

Что касалось Снейпа, то он был серьезно обеспокоен случившимся накануне и не понимал, почему Дамблдор до сих пор никак не прореагировал. У внезапного пожара такой силы могла быть только одна причина. И если этим в ближайшее же время не заняться вплотную, может погибнуть много невинных людей… детей. Однако зельевар не собирался демонстрировать озабоченность. Уж если все делают вид, что ничего не произошло, то это точно не его дело заламывать руки и стенать, призывая всех к осторожности. Для этого в школе есть Сивилла Трелани.

Но вместе с тем Поттера он решил лишний раз не трогать. От греха подальше…

В течение последующих дней ничего не происходило, инцидент не повторялся. Ничего не горело, а Гарри не терял сознание. Постепенно все возвращалось в норму. Ученикам надоело боязливо коситься на Гарри, шептаться и тревожно замолкать, едва он окажется в поле зрения. Появились более интересные темы для разговоров. Например, в четверг всю школу будоражило от новости о том, что какой‑то гриффиндорский третьекурсник умудрился устроить на Зельях взрыв такой силы, что половина его одноклассников (трое гриффиндорцев и пятеро слизеринцев) оказались в Больничном крыле. Снейпу, пытавшемуся предотвратить трагедию, сильно обожгло лицо. В ярости он снял с Гриффиндора разом сотню баллов, после чего несколько учеников были свидетелями громкой ссоры слизеринского и гриффиндорского деканов.

С одной стороны, Гарри был рад тому, что наконец произошло нечто, отвлекшее от него всеобщее внимание, но в то же время он испытал болезненный укол совести: ведь пострадали ученики, пострадал профессор. Не совсем отдавая себе отчет в том, что он делает, Гарри незадолго до отбоя спустился в подземелье. Раньше только отработка или вызов зельевара могли заставить его прийти в кабинет Снейпа. Слишком уж много неприятных воспоминаний было связано у него с этим местом. Но сегодня он испытывал почти физическую потребность в том, чтобы увидеть учителя и лично убедиться, что его травма несерьезна и мадам Помфри уже все исправила.

— Войдите! – раздраженно крикнул Снейп в ответ на его робкий стук. Отворив дверь, Гарри нерешительно вошел в кабинет. – Поттер? – удивленно произнес зельевар. Видимо, меньше всего он ожидал увидеть надоедливого гриффиндорца. – В чем дело?

— Ни в чем. Просто хотел узнать, как вы после сегодняшнего происшествия.

— Лучше, чем вы после вашего, — сухо ответил Снейп, вернувшись к проверке пергаментов. Его перо что‑то быстро черкало, обводило, выписывало комментарии, без сомнения ехидные.

Гарри приблизился к столу, ободренный тем, что его не выгнали сразу. Он пытался разглядеть лицо профессора, но тот сидел, наклонив голову вперед, длинные волосы скрывали его.

— Вам не следует здесь находиться, — холодно отчеканил Снейп, отчего Гарри замер на месте. – Если вас кто‑то увидит, у людей появятся вопросы.

— На их вопросы у меня всегда найдутся ответы. Скажу, что вы назначили мне отработку за то, что тот ученик был с Гриффиндора. – Он усмехнулся. – Никто не удивится.

— Если вы пришли поупражняться в остроумии…

— Я пришел узнать, как вы себя чувствуете, — мягко перебил Гарри. – Не более. Почему вас это так злит?

«Потому что ты единственный, кому это пришло в голову», — с горечью, давно ему несвойственной, подумал Северус и тут же рассердился сам на себя. Внимание этого несносного мальчишки превращало его в сентиментального идиота, жалеющего самого себя. Он не имел права на подобную жалость.

Вскинув на гостя холодный взгляд непроницаемо черных глаз, он недобро оскалился.

— Если до вас это еще не дошло, то меня злит просто сам факт вашего существования, Поттер.

— Зачем вы это делаете? – обезоруживающе спокойно спросил Гарри. – Вы ведь совсем не такой, каким пытаетесь казаться. Я знаю это, потому что был с вами в ту ночь. Разговаривал с вами… Вы были совсем другим.