Della D. - Зеркальное отражение

— И я вам все объяснил тогда. Мне казалось, мы поняли друг друга. – Снейп бросил на стол пергамент и перо и вскочил на ноги. – Я не желаю, чтобы вы ходили за мной с видом побитого щенка!

— Но я… Я не… — Гарри смутился. – Неужели я похож на щенка? – с отчаяньем спросил он. Голос его при этом прозвучал так комично, что Северус не удержался и прыснул.

— На побитого щенка, — безжалостно уточнил он, обходя стол и приближаясь к гриффиндорцу. – Честное слово, Поттер, ваш отец, наверное, уже не раз перевернулся в гробу за эти недели. Даже в самом страшном сне ему не могло бы привидеться, как вы ходите за мной, надеясь разбудить во мне отцовские чувства. Я уже вам говорил, я не гожусь на эту роль.

— Ваш двойник считал иначе, — с упрямством, достойным осла, произнес Гарри. – Он говорил, что вы…

— Ах, ну ему, конечно, виднее! – раздраженно перебил Снейп, качая головой. Ему тошно было слышать обожание в голосе Поттера, когда тот говорил о его двойнике. И Северус даже себе не мог признаться, что просто–напросто ревнует. Он безумно ревновал к самому себе из параллельного мира. Он не мог себе представить, каким должен был бы быть в том мире, что Поттер сменил свои чувства с чистой, ничем неприкрытой ненависти на прямо противоположные. И если бы Северус позволил себе подумать об этом, то он очень скоро понял бы, что больше всего его злит именно этот факт: оба Гарри любили его двойника. Самого Северуса не любил никто и никогда. Именно это выводит его из себя, а не то, что Поттер ходит за ним с видом побитого щенка. Однако профессор не позволял себе думать об этом.

— А ведь он просил вам кое‑что передать, — внезапно вспомнил Гарри.

— Что именно? – насторожился Снейп.

— Он сказал… Как же это? Сейчас вспомню… — Гарри нахмурился, пытаясь выудить из памяти имя, которое назвал ему Северус. Как же он раньше не вспомнил об этом? – Ах, да! Он сказал, что если вы будете вести себя мягче по отношению к своим студентам, это еще не значит, что вы повторите судьбу Томаса Брауна…

Едва это имя слетело с губ Гарри, как он понял, что произошло нечто непоправимое. Снейп отшатнулся назад, словно Гарри плеснул ему в лицо кипяток. Открывшийся от этого движения еще не до конца сошедший ожог усилил это впечатление. Ему показалось, что Снейп задохнулся, его глаза расширились, словно он чего‑то испугался.

— Никогда не смей произносить это имя! – рявкнул учитель. Гарри испуганно отпрянул. Казалось, зельевар готов разразиться длинной гневной тирадой, но в следующую секунду он сдавленно охнул и схватился правой рукой за левое предплечье. – Убирайся! – сквозь зубы прошипел Снейп. – Немедленно! – крикнул он, когда увидел, что мальчик не тронулся с места.

Гарри испуганно попятился. Вид перекошенного болью лица учителя странным образом причинял боль и ему, но он прекрасно понимал, что сейчас мог нарваться только на грубость. Снейпа вызывал Волдеморт. Гарри здесь было не место. Выскочив из кабинета, он побежал по коридорам к гриффиндорской башне. Сердце отчаянно колотилось в его груди.

***

Оно не унялось и тогда, когда он добрался до своей спальной и, игнорируя любопытные взгляды соседей по комнате, улегся в постель, опустив полог. Он лежал с открытыми глазами в кромешной темноте и слышал только собственное тяжелое дыхание и бешено стучавшее сердце. Уже знакомый жар растекался по телу.

Гарри волновался. Боялся. Почему‑то раньше ему не приходила в голову мысль о том, как опасны для Снейпа вызовы Волдеморта. Что, если сегодня его вызвали потому, что Волдеморт каким‑то образом узнал, что зельевар – шпион Ордена Феникса? Есть ли у профессора пути к отступлению в этом случае? Есть ли в его теле смертоносная капсула, предназначенная избавить его от страданий, если его будут пытать? Вернется ли Снейп в Хогвартс в этот раз или будет убит Пожирателями? Или же в стычке с аврорами… Если задуматься, профессору грозила опасность с обеих сторон. Почему он раньше не думал об это?

Потому что ему было наплевать, вот почему. Даже не наплевать, а напротив, он желал Снейпу смерти. Он всегда был так уверен, что зельевар на Темной стороне, что он предатель. А почему? Всего лишь потому, что тот унизил его на первом же занятии и продолжал делать это. Гарри ненавидел Снейпа за то, как он поступил с Сириусом, выдав его властям, а позже за то, что Сириус погиб. Почему‑то теперь эти воспоминания не вызывали в нем волну удушающего гнева.

Все, что он мог чувствовать сейчас, — это всепоглощающую тревогу за судьбу профессора. Впервые Гарри пожалел, что больше не может видеть глазами Волдеморта, что не сможет узнать о беде вовремя и предупредить Орден.

Проворочавшись несколько часов с боку на бок, Гарри все же провалился в тревожный сон. Впоследствии он так и не смог понять, как это произошло и что именно произошло, но он видел сон, в котором снова был Лордом Волдемортом. Ему снилась темная зала, ряды Пожирателей у его ног, все в одинаковых плащах и масках. Он слышал, как отдает приказы, посылая своих верных слуг устроить резню в каком‑то городе, название которого Гарри не запомнил. Он даже почувствовал эйфорию Лорда, когда Пожиратели все как один выдохнули «Да, мой Лорд» и начали исчезать, аппарируя в указанное место. Едва исчез последний Пожиратель, Волдеморт аппарировал сам. Теперь он стоял на возвышении в окружении нескольких Пожирателей (видимо, из внутреннего круга), глядя, как внизу бесчинствует его войско.

Какая‑то часть Гарри осознавала, что происходит нечто ужасное, что нужно предупредить Дамблдора, нужно послать кого‑нибудь на помощь этим людям, но он не мог очнуться. Он слышал отчаянные крики перепуганных горожан, видел, как огонь один за другим охватывает дома, но не мог вырваться из плена сознания маньяка, который испытывал почти физическое удовольствие, глядя, как гибнут люди внизу.

Между тем крики становились громче, огонь приближался, и Гарри уже чувствовал его жар. Он не сразу понял, что больше не видит глазами Волдеморта, что он вообще уже ничего не видит, потому что уже не спит, но глаза еще не открыл.

— Гарри! – Отчаянный вопль Рона окончательно выдернул его из объятий сна. Гарри открыл глаза и резко отдернул полог. Он едва удержал вскрик: спальня была охвачена огнем. Его соседи в пижамах пытались залить водой из палочек жадные языки, но те только расползались в разные стороны, захватывая все больше пространства, комната была полна дыма.

Несколько секунд Гарри был в ступоре, не мог ни шевелиться, ни думать, ни даже дышать. Но уже через два удара сердца он соскочил с кровати и крикнул:

— Надо уходить! Нам не погасить его! Бежим!

Никто не стал с ним спорить. Мальчишки в несколько прыжков оказались у двери и друг за другом выскочили в коридор, оставляя за собой ревущее адово пламя.