akchisko_san1 - Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

Ариадна скромно ответила, что чем больше видит, тем больше понимает, что ничего не знает.

— Сегодня утром я обратил внимание, что на столе дрезденский фарфор, — закинул удочку Рики, — если не ошибаюсь?

— Я в этом не разбираюсь, — сказал Виктор, не дожидаясь, пока ничего не понявшая одноклассница ответит что‑нибудь.

— Но твоя мама точно понимает такие вещи, — произнес Рики тоном, соответствующим их прохладным отношениям.

— Она их собирает, — важно ответил Виктор.

— Интересно было бы взглянуть, — небрежно бросил Рики. – Я видел много коллекций у людей в разных странах…

«Чемпионат «Хогвартса» по понтам, дамы и господа», — подумал он. Но другого способа добиться своего не было.

— Думаю, она будет рада показать вам, — хмуро ответил Виктор.

Не прошло и двух часов, как повода для сомнения Рики относительно того, в тот ли дом он попал, не осталось вовсе. Он стоял в толпе товарищей возле знакомой белой горки, из недр которой на него смотрела – иначе не выразишь – коварная чашка с барсуком и буквой «Х».

С первого взгляда у Рики возникло жгучее желание подержать ее в руках. Ни на что это не было похоже, хотя ему доводилось стремиться ко многим жизненно важным вещам. Конфеты, которые миссис Дуглас убирала повыше, когда он был малышом; спасительная рука Даниэлы, когда он тонул; приз за лучшее выступление в третьем классе обычной школы; волшебная палочка, которую он с трудом отвоевал у гриффиндорской мафии; туалет в «Хогвартс–Экспрессе»; симпатия Чески. Чашка не была ни удовольствием, ни необходимостью. Она была поводком, тянущим за собой, мало интересующимся, хочет он того или нет. Ее присутствия рядом хватало, чтоб Рики не замечал ничего другого, пока комната и окружающие не начали расплываться, постепенно переходя к вращению. Тогда Рики закрыл глаза и отвернулся, разорвав таким образом зрительный контакт, но все равно не смог заставить себя уйти оттуда. Впрочем, миссис Чайнсби этого не потребовала. Она заперла горку и удалилась в компании Ариадны. Другие ребята разошлись сами. Рики остался в комнате с Ральфом, который требовал немедленно уйти оттуда.

— Я чувствую ее энергию. Как у атомной бомбы, — произнес Рики, оттягивая момент, когда придется подчиниться Ральфу. Он понимал, что тот хочет как лучше, но сомневался, был ли смысл во временной безопасности. – Знаешь, чего я хочу? Треснуть по стеклу и…

— Не вздумай! – предупредил Ральф и оттащил его подальше.

— Но она притягивает меня так, что я не могу просто развернуться и оставить ее тут! – Рики с удивлением поймал себя на том, что, кажется, капризничает, но ничего не мог с этим поделать.

— Знакомая песня, — насупился Ральф. – Два года назад она кончилась для меня больничным крылом! Черт дернул Артура тогда взять трансфигуратор, и ты туда же. Вот привалило мне счастье нянчиться с типами, неспособными сдерживать воровские порывы.

— Я не клептоман, — возразил Рики.

— Это еще что за зверь? – равнодушно поинтересовался Ральф.

— Это чисто человеческая дурость. Клептоманы крадут от нечего делать, ради острых ощущений. А у меня есть уважительная причина! – объяснил Рики. Он уже чувствовал, что ему не хватает… Как будто эту вещь он искал всю жизнь.

— Надо вызвать Авроров, — неожиданно серьезно заявил Ральф. И силой вытолкнул Рики из комнаты.

— И что мы им скажем? – усмехнулся Рики.

— Не знаю. Но ты бы видел свое лицо пять минут назад, — покачал головой Ральф. – Прямой рейс в госпиталь Святого Мунго.

— Ну, это веская причина, — согласился Рики. – Примерно такой же важности, как и то, что осенью здесь лежал бежевый ковер.

— Его недавно выбросили, дорогой!

Вздрогнув, Рики повернулся на голос. Возле лестницы стояла пожилая дама в парадной колдовской робе и с тремя нитками бус. Рики прикинул, что ничего серьезного она услышать не могла, и уже автоматически бросил взгляд на ее руки, унизанные кольцами, пухлые и ухоженные.

— Вы – одноклассники моего внука, правильно? – спросила она.

Ральф ответил утвердительно и даже объяснил, что миссис Чайнсби любезно показала им свои сокровища. Бабушка Виктора недовольно покачала головой и отправилась искать дочь.

Ужин выдался необычный. Рики отдал должное организованности хозяйки, а может, мажордома. «Вечеринка по случаю возвращения мамы» была подготовлена в кратчайший срок. Кроме стандартного набора – дяди Барти, сдержанно радостной мисс Блумсберри и мистера Пирсона, тенью следующего за хозяйкой – нанесли дружеский визит еще десятка два соседей. Почти все расхаживали туда–сюда, поэтому ребята постепенно стали делать то же самое. При таком скоплении народа Рики только успевал разглядывать чужие руки и копить разочарование. Ему казалось, что те самые он узнает сразу же, ну, как удар молнии с ним случится. А тут некоторые казались перспективными, но никакого озарения не происходило.

Рики довелось пройти мимо хозяйки дома и ее матушки, когда они, стоя у французского окна с полными бокалами чего‑то недетского, послали мистера Пирсона к столу за пирожными.

— Ну и суета в доме! Зачем ты пригласила всех этих шумных детишек, Гвенни? – спросила мама.

— Сама не знаю, — пожала плечами мать Виктора. – Не ожидала, что будет так хлопотно.

Рики в чем‑то понимал ее. Он тоже не ожидал, что запланированный в последний момент приезд сюда превратит его в такого неврастеника из‑за какой‑то чашки и единственной детали, позволяющей опознать таинственного врага.

Мисс Блумсберри прятала руки в муфте, дядя Барти – в карманах, Пирсон ускользал от наблюдения, как привидение. Рики решил, что надо написать брату, поинтересоваться, не известно ли науке особенное извращение – повышенный интерес к чужим рукам – так, на всякий случай.

Осмотрев всех гостей и наевшись, после чего в приятной компании ему было больше нечего делать, уставший Рики с головной болью решил подняться наверх и лечь спать. Когда он направился к двери, из коридора как раз появились Филипс и Виктор с Каролиной. Они шли навстречу Рики, но не замечали его. Девушка держалась чуть в стороне, Виктор легонько хлопнул Тони по плечу правой рукой. Тони кивнул и что‑то сказал, чего Рики не расслышал.

— Я ничего не выпячиваю, я просто такой, как есть, — говорил Виктор, когда Рики проходил мимо.

— Я не из‑за тебя психую, а из‑за себя, — ответил Тони.

Рики не удивился. Давно было заметно, что в обстановке, служащей Виктору родной стихией, Тони чувствует себя неуютно. Судя по тому, что они, вероятно, поговорили об этом, ожидаемая Ральфом ссора между ними теперь представлялась мало вероятной. Каролина со всей очевидностью не хотела бы этого.

Рики ушел с вечеринки не один. Похоже, следующая часть ужина с картами и коньяком предназначалась только для взрослых, так что всех школьников деликатно попросили погулять в другом месте.