Светлана Ст. - Выродок

Юноша не знал, сколько времени они уже шагают у кромки воды, не видя ни людей, ни признаков цивилизации. Солнце стояло по–прежнему высоко. Он взглянул на часы – они показывали половину шестого, что правдой быть никак не могло. Стрелки часов начальничка застыли на десяти минутах второго, что тоже действительности не соответствовало.

— Значит, здешние места и на часы влияют, — проскрежетал нищеброд. – Нехило!

Безумно хотелось пить, но Драко сдерживал себя: воды осталось мало, и ее надо беречь. Мутную коричневатую жидкость, текущую в реке, пить, наверное, можно, но чем позже начинать это делать, тем лучше.

Еще через некоторое время Уизли молча упал на песок, повалив и своего спутника. Поняв, что начальничек потерял сознание, юноша вновь смазал руки мазью, достал из Уменьшающего мешка носилки, привязал к ним по–прежнему не реагирующего на происходящее спутника и положил ему под голову сверток полиэтилена.

Поначалу Драко надеялся, что сможет тащить носилки, как крылатая лошадь, и попытался обвязать веревки вокруг тела. Но скоро выяснилось, что это невозможно и нищеброда придется волочить за собой руками. РУКАМИ, будь они неладны!

Юноша не ожидал, что нищеброд окажетмся таким тяжелым – словно огромный боров. Боль, и до того сильно мучившая, сейчас словно сорвалась с цепи и вгрызлась в обожженные руки. Поначалу Драко еще держался, но, сообразив, что Уизли все равно ничего не слышит, начал ругаться в голос. Юношап проклинал и Волдеморта, умудрившегося потерпеть поражение в почти выигранной войне, и покойного Уилкинсона, который хранил дома такую пакость, как эта ваза, и себя–идиота, захотевшего стать ликвидатором, хотя вполне можно было устроиться на фабрику по производству волшебных радиоприемников и работать спокойно…

Драко вдруг сообразил, что под Дуэйном Хопкинсом, ныне управлявшим отцовской фабрикой, работать все равно не смог бы, но ругаться не перестал, благо имел немало поводов обвинить многих своих знакомых.

Боль из невыносимой вдруг сделалась невыносимой совершенно. Юноша, всхлипывая, остановился, выпустил лямку, осмотрел руки и понял, что лопнул один из волдырей на ладони, соприкасавшийся с веревкой от носилок, которую приходилось тащить. Подвывая, Драко достал из кармана мазь, обработал рану и стал ждать ослабления боли. Этого не произошло ни сразу, ни через несколько минут спустя: ладонь словно горела в огне. Терпеть такую муку было невыносимо. Питьевую воду трогать НЕЛЬЗЯ, но ведь в реке она тоже есть… Он зашагал к кромке воды.

— Мистер Малфой, что вы делаете? – очень резко окликнул его Уизли. Юноша и не заметил, когда начальничек пришел в себя.

— Я сполосну руки в воде, сэр. Что‑то они совсем разболтались, да и один волдырь лопнул…

— НЕЛЬЗЯ, мистер Малфой! – голос нищеброда сорвался на визг. – Это грязная вода, от нее у вас может быть заражение крови, а его даже целители не всегда в силах излечить. Назад!

Драко всхлипнул, выругался, но вернулся к носилкам. Он отвязал начальничка, и тот попробовал встать, но не смог. Пришлось непослушными пальцами привязывать его обратно.

— Может быть, вы все же оставите меня здесь, мистер Малфой? – тихо спросил Уизли. – Разрешение я вам дам…

— Нет, сэр, — ответил юноша и вновь взялся за лямку.

Драко не знал, сколько они уже идут. Солнце светило по–прежнему ярко, пот заливал глаза и струился по телу. Над ними вились тучи мух и других насекомых, которых становилось все труднее прогнать. А высоко в небе летали большие хищные птицы, название которых юноша знал, но сейчас забыл. Боль усиливалась с каждым шагом. Ни люди, ни признаки цивилизации на пути не попадались. Несколько раз казалось, что лопнули и другие волдыри на руках, но не было ни сил, ни желания это проверять.

Один раз пришло неожиданное облегчение. Драко быстро шагал вперед, радуясь обретенной легкости, когда вдруг заметил, что больше не тащит за собой носилки. Пришлось возвращаться назад; к счастью, следы четко отпечатывались на песке.

— Почему вы не окликнули меня, когда я вас выпустил, сэр? – резко спросил юноша.

— Вы устали, мистер Малфой, вам нужно идти одному, — прошипел нищеброд.

— Если вы еще раз так поступите, я ударю вас по голове, сэр, и вам будет очень больно. К сожалению, магию здесь применять нельзя, а в магловской драке я не силен, поэтому могу и убить вас ненароком. Неужели вы хотите, чтобы ваш подчиненный стал убийцей, сэр?

— Нет, мистер Малфой.

— Тогда не мешайте мне, пожалуйста, сэр. А если я опять вас потеряю – очень прошу меня окликнуть. В противном случае за последствия я не отвечаю.

— Хорошо, я все понял, мистер Малфой. Больше проблем не будет.

— Я очень на это надеюсь, сэр.

Пару раз они останавливались и пили немного воды, но это мало помогало: Драко казалось, что сейчас он мог бы выпить всю реку. Начальничек время от времени порывался что‑то рассказать, но быстро смолкал на полуслове. Юноше казалось, что его спутник еще несколько раз терял сознание, а потом приходил в себя, но у него не было сил проверять это.

А потом Драко услышал МУЗЫКУ, доносившуюся из леса. Мелодия была незнакомой, ее исполняли, кажется, на клавесине, гитаре, барабанах и вроде бы еще на флейте. Легкая, нежная и таинственная, она звала за собой, обещая покой и отдых.

— Вы… слышите музыку, сэр? – проскрипел юноша непослушными губами.

— Какую музыку, мистер Малфой? — прошелестел в ответ нищеброд. – Здесь джунгли, откуда тут взяться музыке?

Словно отвечая на эти слова, мелодия стала громче.

— Но… я слышу музыку, сэр! Может быть, где‑то в лесу люди слушают волшебный радиоприемник или какое‑то магловское устройство?

Артур решительно никакой музыки не слышал и понимал, что в джунглях ее быть не может вообще. Но он решил, что мальчик просто ищет предлог оставить его, и поддержал разговор:

— Вполне возможно, мистер Малфой. А вы эту музыку когда‑нибудь слышали прежде?

— Нет, сэр.

— А на что она похожа?

Драко еще немного послушал чудесную музыку, подумал и заговорил, сам удивляясь словам, которые произносил:

— Бабочка летает над поляной, со всех сторон окруженной дремучим лесом. Это очень живописная поляна – цветы, травы… И бабочка тоже невероятно красивая! Чудесное зрелище! А из леса на нее смотрит что‑то большое… и опасное, но не со злом, а тоже любуется…

После этих слов Артур окончательно убедился, что мальчик все выдумал. Сам Уизли никогда не интересовался музыкой, но со знатоками искусства порой общался. Младший Малфой на них нисколько не походил, и ожидать от него такого детального разбора не приходилось. Артур вздохнул с облегчением и мягко сказал:

— Мне кажется, я тоже что‑то слышу. Может быть, мистер Малфой, вы сходите посмотреть? По–моему, это совсем недалеко… А я вас здесь подожду.