akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Гарри отвел взгляд. Против воли, ему становилось стыдно.

— А что будет с… делом Петтигрю? – спросил он поспешно. – Ведь о нем – ничего! Ни в газетах, нигде.

И он заставил себя вновь поглядеть на нее. МакГонагол снисходительно улыбнулась, в ее глазах все еще светилась горечь.

— Как мало ты понимаешь, Поттер! Этого скорее следовало ожидать. Я и не думаю, что его станут громогласно разоблачать, во всяком случае, не сейчас. Ведь Питер Петтигрю, не надо забывать, получил орден Мерлина первой степени.

Гарри не мог не усмехнуться, ведь в этом ирония судьбы проявилась в превосходной степени. В свое время Северус Снейп мечтал об этом ордене, но так и не добился. А у Сириуса орден имелся, но он его просто выкинул.

— Можете идти, Поттер.

Гарри помедлил; он думал о том, что сказал ему Рон. Он вполне отдавал себе отчет, что боится услышать правду, если она неприятна. Но он не собирался жить с этой трусостью.

— Профессор, у меня есть к Вам вопрос, – твердо произнес он.

МакГонагол показала, что внимательно слушает.

— Почему Дамблдор отправил меня к Дарсли? – спросил Гарри.

Профессор МакГонагол раздраженно дернула плечом, и одно это достаточно красноречиво сказало Гарри, что вопрос ей, как минимум, неприятен.

— Я была против, – сказала она после непродолжительной внутренней борьбы. – Но, учти, они все‑таки твои единственные родственники, и никто не ожидал, что там станут дурно с тобой обращаться.

Гарри нахмурился. Не для того он затеял эту беседу, чтобы профессор МакГонагол вздумала его жалеть.

— А что, у моего отца не было семьи? – спросил он.

Профессор МакГонагол отложила перо и очень тщательно закрыла чернильницу. Это позволило ей ответить не сразу.

— Разве тебе не известно, – спросила она, – что к тому моменту, как ты осиротел, из Поттеров никого не осталось в живых?

— А до того? – с нажимом произнес Гарри. – Они что, не одобряли мою мать?

— Кто тебе этим голову морочит? – потребовала МакГонагол.

Гарри пожал плечами.

— Тетя Петуния рассказала, что мамины родители не желали знать моего отца, – ответил он, – вот я и подумал, что возможен и вариант наоборот.

— Вот как, – кивнула сама себе профессор МакГонагол. – Даже не знаю, я ведь никогда не была членом семьи Поттеров. Но вот что я тебе скажу: они были хорошими людьми, но больше, увы, ничем не примечательны, – внезапно отрезала она. – И на твоем месте, Поттер, я сосредоточилась бы не на прошлом, а на настоящем. Не хочу быть банальной, но Вы должны закончить школу и достойно сдать экзамены!

И Гарри покинул ее кабинет, изнемогая от стремления подлить признавалиум и ей тоже.

— Ты слишком много себе позволяешь! – возмутилась, услышав об этом, Гермиона. – В этом году в тебе проявляется прямо‑таки слизеринская вседозволенность! И это тебя не украшает.

— По–твоему, признавалиум в кармане меня портит? – усмехнулся Гарри. Он очень хорошо понимал, что она имеет в виду. Однако ему уже не раз приходилось проникать, в том числе и помимо воли, в мир чужих переживаний, и, увы, он не представлял, как без этого обойтись. Учитывая, что он все же намеревался победить Волдеморта.

— А по мне, иметь возможность разузнать все, что тебе надо – это отлично, – возразил ей Рон.

Гарри сам не сумел бы лучше озвучить свои мысли по этому поводу. Думая об уроках, полученных в прошлом, и о Дамблдоре, юноша с горечью осознавал, что его, и даже мудрого директора неоднократно подводило отсутствие нужных знаний. Впрочем, информацию порой можно было получить, просто глядя на то, что происходит вокруг.

После обеда он задержался в Большом зале, поскольку Эрни Макмиллан собрался сообщить ему нечто конфиденциальное, и друзья, дабы не смущать старосту мальчиков, удалились в гриффиндорскую башню.

— Знаешь, – с самым серьезным видом произнес хуффульпуффец, когда Зал опустел, – о тебе стали говорить, будто бы ты сам на себя непохож. И в самом деле, когда ты вернулся, ну, оттуда, – Эрни тщательно подбирал слова, ему было неловко, но он преодолевал себя, – странным стал, как будто тебя что‑то сильно расстроило. Ты уверен, что не попал под заклятье подвластья, пока находился возле Лорда? – и он вопросительно уставился на гриффиндорца.

«Хорошо еще, никто не знает про мамашу Драко», – подумал Гарри.

— Посмотрел бы я, какими бы вы стали странными, если бы полдня голодали, – заметил он и отвернулся к двери. Снаружи явно что‑то происходило, из вестибюля доносился приглушенный шум, выкрики, похожие на заклятья.

Переглянувшись с Эрни, они поспешили туда. Но сам вестибюль был пуст; звуки борьбы исходили из бокового коридора, причем, судя по всему, кто‑то из учителей успел вмешаться. Несколько десятков шагов – и Гарри с Эрни наткнулись на скопление народа. Судя по тому, что услышал Гарри, драка началась, когда ученики расходились после обеда.

В центре профессор Строут и Пэнси Паркинсон сооружали носилки; рука Пэнси была перевязана в области запястья.

— Пустяки, это ожог, – морщась, уверяла она профессора. – У мадам Помфри есть зелье, которое мигом вылечит меня.

Оказавшись в задних рядах толпы, Гарри сумел разглядеть предостаточно. Объектами заботы преподавательницы и старосты были три парня значительно младше его, примерно курса с четвертого. У одного до безобразия укоротились ноги, а лицо было исцарапано. Второй оброс слизнеподобными щупальцами и напоминал желе; судя по тому, чего стоило профессору Строут собрать его и свалить на носилки, он и в самом деле почти растекался. Третий, пусть и в волдырях, выглядел относительно нормально, но находился без сознания.

— Один из них – нечистокровный, – услышал Гарри. – Из‑за этого все и началось.

Простившись с Эрни и обдумывая, как бы развеять опасения членов Д. А., особо чувствительных к его настроению, Гарри поспешил в башню «Гриффиндора». Первыми, кто поднялся ему навстречу, были Фред с Джорджем.

— Привет, Гарри, – сказал Джорд, пожимая ему руку. – Вот, хотим узнать о твоих подвигах, что называется, из первых рук.

Гарри поморщился. Он привык обсуждать это чуть ли не каждый день, но повторять одно и то же снова сейчас не очень хотелось. К тому же, он считал нужным сообщить о произошедшем только что инциденте Рону и Гермионе.

— Пэнси Паркинсон? – переспросил Джордж. – Где она?

— В больничном крыле, – Гарри это казалось очевидным.

— Ничего ей не сделается, – напористо произнес Фред, но Джордж, обогнув Гарри, уже направлялся к выходу. – Ты ей опять будешь мешать заниматься делом! – выкрикнул Фред брату вдогонку, а, когда тот все же выбрался из гостиной, в сердцах выругался: – Вот черт!

— Только не говори, что он всерьез из‑за нее переживает! – набросилась на оставшегося из близнецов Джинни.