akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Ему удалось поздороваться с половиной присутствующих, прежде чем он ее нашел. Небольшой сверток возле нее сразу бросался в глаза. Паркинсон без слов потянулась к этому свертку, как только гриффиндорец остановился рядом; он же едва сдержался, чтобы не спросить ее, не страшно ли ей даже косвенно прикасаться к части бессмертия Темного лорда.

Затруднение дыхания сказало Гарри все еще до того, как из пакета выглянула смутно знакомая, единственный раз виденная плоская согнутая железка с налетом ржавчины. Парня передернуло; вещь и отталкивала, и как бы втягивала его, со дна души поднимались все дурные предчувствия и, хотя железо давно не блестело, на мгновение Гарри почудилось, что он видит отражение Волдеморта.

— Да, – сказал Гарри, – это оно.

Под пристальными взглядами работающих напротив хуффульпуффцев Паркинсон ловко запаковала железку обратно. Гарри стало легче, когда его уверили, что Серый Кардинал «сам заберет это», и очень скоро. Сделав над собой усилие, он поблагодарил обеспокоенную Сюзан Боунс, уверил ее и Эрни, что с ним все нормально, и поспешил вернуться к друзьям.

Те встретили его напряженным молчанием и почти не отреагировали на положительный вердикт; они и так в нем не сомневались. На первый план выдвинулось нервное ожидание: темы для обсуждения в узком кругу были исчерпаны, заговорщики давно ждали возможности собраться вместе. Словно почувствовав это, профессор Стебль вышла, распорядившись, чтобы они отнесли корзины с бобами к бочке у входа, и заперев учеников.

Едва в двери лязгнул замок, в теплице закипела работа. В мгновение ока все собранные бобы перенесли, куда надо, аккуратно поставили, а затем на Рона внезапно обрушилась волна благодарности.

— Если бы ты не заинтриговал Амбридж этой своей невидимой машиной, мы бы, наверное, и не вышли из леса, – восторгались ребята. – Мерлин, она шныряла по лесу, а мы боялись шевельнуться! Хорошо, когда она выскочила к озеру, мы быстро двинули в замок. А она еще час там прогуливалась!

Рон слушал все это, краснея, а Гарри радовался за друга, получившего возможность почувствовать на себе все радости популярности. А когда голос Паркинсон занудно напомнил, что у них не так много времени и пора бы поговорить о деле, интерес собравшихся переключился на старост, которые могли прояснить, что из произошедшего известно директору. Большинство желало знать, «что там происходило, когда Амбридж пожаловалась».

— Я была у директора. Нас с Макмилланом попросили присутствовать, – сказала Гермиона. – Амбридж ему все рассказала. Как видите, она не настолько трясется над своей репутацией, – в словах подруги мелькнул упрек, но, в целом, Гермиона, кажется, не собиралась читать нравоучений по поводу неосторожности некоторых.

— Но ведь Фадж ей не поверил? – уточнил Забини.

— Конечно, не поверил! – с удивлением объявил Эрни Макмиллан. – Она без всяких видимых причин заявляет, что почти все ученики выпускного класса злостно нарушают правила, а перед тем сама околачивается в Запретном лесу, притворяясь ищейкой, и заставляет своим поведением задуматься, в своем ли она уме, вообще‑то.

— У меня впечатление, что он ею не очень доволен. Он ведь пригласил ее сюда, чтобы ему было спокойнее, а она создает проблемы на пустом месте. Но, знаете, я кое‑что заметила. Мне теперь не настолько доверяют, как раньше, – сказала Гермиона. – Понять не могу, в чем дело.

Гарри мог бы назвать тысячу причин, главным образом то, что теперь против нее играет Амбридж, но он никак не ожидал услышать то, что услышал.

— Наверное, в том, что ты связалась со мной, – ответил Малфой, держась при этом так, словно предпочел бы молчать, но преодолевает свою натуру ради истины. – Жаль, на самом деле, я этого не ожидал. Мне надо, чтобы твое присутствие в моей биографии решало мои проблемы, но я не хотел создавать проблемы тебе.

— Ладно, проехали, – проворчала Гермиона. – Но главное совсем не в этом. Сегодня с нами заговорила Шляпа–сортировщица. Мерлин! – она зажмурилась, словно воспоминания о том мгновении до сих пор будоражили ее. – Эрни едва не подпрыгнул! Хорошо, директор и Амбридж были слишком заняты своими препирательствами и не заметили этого.

— Так что Шляпа? – поторопил ее Гарри.

— Шляпа, – вздохнула Гермиона, – сообщила мне, что ее хотели похитить.

Выводы по своему сообщению Гермиона предоставила слушателям делать самостоятельно.

— Точно! – Малфой чуточку переборщил с солидностью тона, иначе никто не догадался бы, что он тоже ошарашен. – Вот за такими штуками и приходила сюда тетушка Беллатрикс. Плохо. Они не успокоятся.

Не вызывало сомнений, что с этим надо срочно что‑то делать. Гарри заранее поморщился, ожидая, что сейчас, как всегда, кто‑нибудь из слизеринцев выскажет неизбежно занудную мысль спросить совета у Серого Кардинала.

— Надо забрать оттуда Шляпу! – выпалила Миллисента Булстроуд.

Многие, включая Гарри, покосились на нее с сомнением. Булстроуд редко подавала голос и вообще не казалась Гарри человеком, способным высказать дельную идею. В данном же случае ее слова обладали достоинством очевидности, но очевидности не так легко выполнимой.

— Ну да, и никто не заметит, – скептически указал Захариас Смит.

— Нет, не заметят, если заменить ее таким же с виду колпаком! – продолжала настаивать Миллисента. – Все равно Шляпой весь год никто не интересуется, и мы можем держать ее у себя до следующей церемонии распределения.

Гарри поначалу воспринял слова Булстроуд скептически, но вдруг поймал себя на том, что у него остается все меньше возражений. Он заметил, что и другие ребята испытывают нечто подобное.

— А может быть, это сделает профессор МакГонагол? – благоразумно предложила Гермиона.

Но слизеринцам ее предложение не понравилось.

— Да? Ты хочешь, чтобы Шляпу нашли у нее, и Амбридж ее вышвырнула с работы за ограбление кабинета директора? – усмехнулся Забини. – Думаю, она это сделает с удовольствием.

— Известно, что МакГонагол – человек Дамблдора, и она теперь подвергается куда более пристальному вниманию, чем все ученики, – подтвердил Малфой.

Гарри сомневался, что это так; и, тем не менее, он был согласен на все, лишь бы Шляпа–сортировщица не попала в руки Волдеморта. Ему не надо было объяснять, сколько разных полезных знаний и вещей скрывалось в старом, потрепанном колдовском колпаке с кучей заплаток.

Именно заплатки поначалу затормозили исполнение намерений Миллисенты Булстроуд.

— Я без труда наляпаю их и раскрашу похоже, только надо знать, как они расположены, – сказала она. – Кто это помнит?

Она, конечно, не могла задать более обескураживающего вопроса. Но Малфой тут же успокоил ее заявлением, что ничего сложного нет, надо всего лишь поглядеть на оригинал.