Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

— Два комплекта!

— Вперед!

Наши мутные силуэты ударились об крышу Башни и раздробились на мельчайшие невидимые частицы. С ускорением пролетев сквозь этажи, мы притормозили на самом нижнем, и плавно восстановились, усевшись на весьма кстати подвернувшийся под хвосты диван.

Клянусь рогами, это было странное место. Не представляю, кому может понравиться такая обстановка, но мне после долгого изнурительного перелета было уже все равно, где находиться, лишь бы не в воздухе. Я с облегчением развалился между жестких подушек, задрав копыта на подлокотник дивана, а Вторая восторженно поковыряла пальцем пристроенный среди чесночных связок коровий череп и взвизгнула:

— Какая прелесть!

Я молча покивал, не вставая с места.

Все существа женского пола странные. Только что она буквально падала с ног от усталости, но стоило увидеть пару безделушек — и вот уже эти ноги скачут по комнате, а пальцы так и норовят ухватить всякую дрянь, именуемую в дамских кругах «прелестью». Напарница даже унизилась до того, чтобы стянуть со стола рогатую чернильницу, предварительно выплеснув ее содержимое в камин. Спрашивается: где столичное воспитание и на что ей чернильница? На чем, а на канцелярских принадлежностях у нас никогда не экономили.

Пока Вторая от души предавалась невинной клептомании, я еще раз связался с куратором. Не могу сказать, что он слишком помог с координатами, но в любом случае «где-то здесь» звучит лучше, чем «неизвестно где».

Беглый облет Башни показал, что всего на ее территории находятся дюжины три человек, большинство из которых охранники. Что плохо: внутри Башни не просто было много укромных местечек, в которых можно спрятаться, — Башня целиком из них состояла. Причем они так плавно и незаметно перетекали друг в друга, что немудрено было запутаться.

Механически прочесывая этаж за этажом, мы настолько утратили бдительность, что чуть не врезались в двух медленно бредущих по коридору людей в мантиях.

— Но я его видел своими глазами, сэр Хендрик! — кипятился тот, что повыше ростом, нервно тряся рыжей шевелюрой.

— Говорю, тебе почудилось! — Его собеседник был среднего роста, строен, очень красив и хорошо знаком нам обоим.

— Хендрик? — удивился я. — Вот это встреча! Вторая, что герой твоего эротического отчета делает в абсолютно закрытой Башне, где из женского пола только дюжина ворон, и те старые?

— Не знаю, — призналась Вторая. — Кстати, познакомься: с ним рядом идет художник Филипп, рисунки которого я использовала для материализации мороков. С того момента, как мальчишку забрали в Башню, семья Стульсов убивается и льет слезы. Любимый сын и брат.

— Вот это нескладное пугало? — хмыкнул я.

— Ogni scarafone e bello a mamma soja, — неожиданно тепло сказала она.

— Пардон, не понял?

— Каждый дебил матери мил, — со снисходительностью полиглота пояснила Вторая. — Народная мудрость. Не хочешь посмотреть поближе на художника? Интересная личность.

— Как-нибудь в другой раз, — сухо отказался я. Не перевариваю столичный снобизм, особенно у дам. — Где же тело чертенка?

Вторая пожала плечами.

— Думаю, достаточно мотаться по коридорам, его здесь нет. Да и светает уже. Возвращаемся?

— Ни в коем случае! — тут же заверещал куратор. — О возвращении и речи быть не может! Можете сделать короткий перерыв, поесть, отдохнуть, только не смейте покидать Башню. Работаем до победного конца!

— Работаем? — иронически переспросил я. — Мы пахали. Все, что от нас зависело, уже сделано: яйцо под реку заложено, паника посеяна, город в поисках чертенка прочесан вдоль и поперек. Как хотите, а я держу курс на базу. Да и капсулу стоит забрать из пещеры, пока ее подземные червяки не угнали.

— Приказ САМОГО!

Тут уж я не выдержал.

— Слушай, куратор! Я не понимаю, чего мы так зациклились на поисках этого доходяги? Подумаешь, еще один полевой работник, рядовая пчелка! Тело само разложится в течение шестидесяти шести суток до последнего атома. Можно не утилизировать.

В наушнике раздался типичный зубовный скрежет и еле слышный шепоток:

— Это не полевой работник.

— Административный? Ого. Мы с напарницей прониклись уважением по самые пятки. Да если даже боевой — все равно невелика потеря. 666 дней — и только мокрое ме…

— Пятый! Прими факс, — пролепетал куратор.

Мы с напарницей, не сговариваясь, встали и надели каски. Получение факса — это случай из ряда вон выходящий. На моей памяти ни разу не было.

Прямо перед нашими вытянувшимися от сопричастности великому событию лицами выпрыгнул из стены и развернулся стальной лист с сургучной печатью. В толще листа были насквозь прорезаны угловатые непонятные буквы, сквозь которые пробивался дым от коптящего настенного факела. Вторая тут же протянула мизинец и попыталась подковырнуть ногтем маленькую закорючку, за что и была немедленно наказана. Треск электрических искр слился с визгом напарницы.

— Ну почему надо сразу хватать руками? — укоризненно сказал куратор. — Вы должны уважительно относиться к секретной документации.

Вторая молча облизнула синим язычком пострадавший палец. На хорошеньком личике выразилось такое уважение к документации, что я поспешил оттащить ее от факса. Еще съест в порядке соблюдения секретности.

— Пятый, смотри на печать! — приказал куратор.

Я выполнил его указание. Сначала ничего не происходило. Потом лист прямо на моих глазах вдруг свернулся трубочкой, строчки наложились друг на друга, и я сумел прочесть короткое предложение. Всего несколько слов, но их хватило за глаза, чтобы остекленеть на месте.

Я ошарашенно прислонился к стене, чуть не провалившись сквозь нее.

— Один из запасных клонов САМО…

Стальная трубочка факс-сообщения с размаху заткнула мне рот.

— Теперь понимаешь, почему его нельзя оставлять без присмотра? — грустно сказал куратор. — Живого или мертвого, но найти обязательно! Тем более что мы получили точную наводку — он в Башне!

— Пофему зе пофлали наф, а не боефую группу? — Мне с немалым трудом удалось выплюнуть изо рта стальное послание. Чуть передних зубов не лишился.

— Хотели послать, но, увы, обе боевые группы все еще за городом на задании. Ликвидируют последствия крестного хода.

— А если он по нам…

— Клоны никогда не знают при рождении, кто они такие. Увидев боевую группу, он скорее догадается. К тому же вас двое, с хорошим временным запасом, а у него осталась последняя жизнь.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — Жизнерадостный голос вклинился в наш разговор с непринужденностью продавца бакалейной лавки. Мы синхронно вздрогнули, как застуканные в момент передачи государственных секретов шпионы. Прозрачный рот растянулся в приветливой улыбке, обнажая окровавленные зубы.