Игорь Чужин - Уйти чтобы не вернуться (СИ)

Мой жизненный опыт подсказывает, что пить надо поменьше, но почему-то эта истина приходит в голову только с похмелья. Увы, но пренебрежительное отношение к моей дружине задело меня за живое, хотя следовало бы держать язык за зубами. Ковш 'зелена вина' лег на старые дрожжи и я решительно отказался вливаться в чужой экипаж, громогласно заявив, что поплыву на собственном корабле и со своей командой. Уже через секунду я понял, что сморозил глупость, но мужчина обязан отвечать 'за базар', иначе с ним никто не будет иметь дела.

Мои 'понты' не произвели особого впечатления на присутствующих, потому что даже дураку было ясно, что я сделал заявку с бодуна, однако никто из присутствующих возражать не стал. Видимо новгородцы решили посмотреть, как я стану выкручиваться из сложившейся ситуации, чтобы окончательно понять, можно ли со мной иметь дело. Правда Еремей решил меня поддержать и вызвал одного из своих приказчиков, которому приказал выделить для моей дружины любой ушкуй из имеющихся в наличии. После решения вопроса с передачей ушкуя, мы продолжили обсуждение планов экспедиции и согласовали на 7 июня предварительную дату выхода в поход.

После роскошного обеда, я распрощался с гостеприимными хозяевами, после чего собрал свою дружину, и повел эту не совсем трезвую банду на постоялый двор.

Вот так обычно и бывает, сначала шлепнешь языком с похмелья какую-нибудь глупость, а потом целый месяц вся спина в мыле. Как потом оказалось, в результате своей несдержанности, я на следующие двадцать дней практически забыл, что такое сон и нормальный отдых.

Подаренный Еремеем ушкуй (название типу корабля дал приток Волхова река Оскуя, на берегу которой расположены новгородские верфи), мы перегнали в соседнюю корабельную мастерскую уже к полудню следующего дня. К удивлению приказчика Еремея, я выбрал не морской ушкуй, у которого на носу и корме имелись отсеки закрытые палубой, а речной вариант этого корабля, который палубы не имел и являлся просто большой лодкой. Приказчик наверняка мысленно покрутил у виска, узнав о моем выборе, но возражать, не стал, ибо хозяин барин.

Мой выбор, выглядел весьма странно, но был сделан обдуманно потому, что доработать под наши задачи речной ушкуй проще. Я решил не плыть в Любек на стандартном ушкуе, для управления которым требовалась команда из двадцати гребцов, а двинуть технический прогресс к невиданным высотам 21 века. Построить новый корабль за оставшееся до похода время было невозможно, поэтому я решил соорудить тримаран с парусным вооружением шлюпа по образцу полинезийского. Метровую копию подобного корабля мне уже доводилось строить в судомодельном кружке, и даже занять с ним третье место на областном конкурсе судомоделистов.

Хозяин корабельной верфи Василий Плотник, у которого я закупал отходы древесины для производства колес, уже был привычен к моим чудачествам, которые на деле приносили ему неплохую прибыль, а поэтому отнесся к заказу со всем вниманием. Василий, несмотря на свой непростой характер, оказался технически подкованным мастером и быстро въехал в смысл моей задумки, хотя и отнесся к ней с большим скепсисом. После уточнения основных нюансов заказа мы ударили по рукам, и я внес треть суммы от стоимости работ для закупки материалов.

Это сейчас народ полдня пьет, полдня похмеляется и только потом начинает работать, а в 15 веке работа начиналась с рассветом, а заканчивалась с темнотой. Правда, перерыв на обед длится около двух с половиной часов, но таков был распорядок рабочего дня в те годы. Я не стал устраивать революцию в этом вопросе, а поэтому пахал как проклятый с утра, до ночи, изобретая 'вундервафлю', по образу и подобию гранатомета Шмель. Конечно, за основу был взят только основной принцип, который мне был хорошо известен, а воплощение технической задумки в реалиях 15 века еще предстояло выполнить.

На этот раз работал не в одиночку как в Верее, а вместе с творческим коллективом из пятерых наиболее толковых подмастерий, способных изготовить на токарных станках детали по эскизу с размерами или точную копию по деревянному образцу. Кузнечные работы из металла в основном выполняли новгородские мастера, а я только дорабатывал заготовки. К счастью непреодолимых препятствий не возникло и мне удавалось решать возникавшие проблемы, опираясь на возможности новгородской промышленности.

Это 21 век – век 'мерчендайзеров' (в простонародье грузчиков) с дипломами о высшем образовании, которые трем свиньям щей не разольют, а в 15 веке народ 'рукастый' и прекрасно знает за кокой конец держать топор или молот. Дом пятистенку артель из пяти плотников ставит под ключ всего за сутки, а отковать три сотни гвоздей для кузнеца плевая работа.

Как ни странно, справился я со сложной технической задачей весьма успешно. Первым делом мы с Сиротой опытным путем определили навеску пороха, в разгонном блоке. Выточить три массово-весовых макета гранаты из деревянного полена, повторяющих своими размерами будущую гранату несложно и с этой задачей справились мои подмастерья. Пока токаря вытачивали по моим эскизам деревянные детали будущих гранат и контейнера гранатомета, я занимался обработкой на токарном станке металлические корпуса разгонного блока, реперы и цанговые заглушки на переднее сопло блока. Памятуя о том, что черный порох горит медленно, мы изготовили ствол пускового контейнера длинной в полтора метра, решив, что отрезать лишнее будет не сложно.

На изготовление трех комплектов разгонных блоков с начинкой ушла ровно неделя, а затем начались натурные испытания. Как ни странно, но изготовленная фактически на коленке 'вундервафля' с самого начала исправно работала, а для определения навески пороха в разгонном блоке потребовалось всего три выстрела болванкой по песчаному обрыву на противоположном берегу Волхова.

Разгонные блоки изначально были спроектированы как переснаряжаемые, поэтому после выстрела они вылетали сзади гранатомета, где их ловила рыбачья сеть. Затем отработанный блок остывал, после чего его было несложно переснарядить и испытания продолжались. Все основные параметры гранатомета удалось определить за два дня натурных испытаний, а затем началось серийное производство боеприпасов.

Чтобы облегчить производство, я решил изготавливать унифицированные боеприпасы, взяв за основу упрощенный вариант шрапнельной гранаты, изобретенный англичанином Шрэпнелом еще в середине 19 века. Первые варианты гранаты имели донный взрыватель в виде 'мерной' запальной трубки, не требовавшей больших трудозатрат для изготовления. Фамилию Шрэпнел, я запомнил случайно, когда спросил у инструктора по подрывному делу, почему перловую кашу называют 'шрапнелью'. Учил 'десантуру' саперному и подрывному делу пожилой прапор из контрактников по фамилии Ничепорук, который если верить слухам, мог подорвать железнодорожный мост бутылкой из-под пива, вот он и поведал мне эту историю. Прапор был фанатиком всего взрывающегося, поэтому относился к нашему обучению творчески, именно от него мы узнали многочисленные способы изготовления фугасов на коленке.