Павел Марушкин - Земля негодяев

— Знаешь, Кость, давай-ка мы тебе одежку какую-нибудь подберем, — сказал Гаргулов, когда они покинули пределы слышимости младенца.

— Зачем? Мне и так нормально! — удивился лейтенант. — Свитер снял, ветровку снял, а в футболке — самое то!

— Ты чем слушал, когда я тебе про это место рассказывал?! На улицу в своей футболочке высунешься — тут же ожоги страшенные схлопочешь, оно тебе надо?

Подобрать что-то под Костин рост оказалось непросто.

— Странное какое-то тряпье… — ворчат лейтенант, примеряя обнову. — Непривычное… Саныч, может, я пока в футболке похожу, а?

— Надевай давай… И шляпу прихвати, не забудь; мало ли что.

Застолье поразило Костю до глубины души.

— Моя ехала на лынок, пликупила немноско овосей и флуктов… — смущенно улыбнулся повар Адораблевой команды, китаец со странным прозвищем Вынь Сухим.

Длинный стол замковой кухни загромождали томаты размером с голову ребенка, многокилограммовые виноградные грозди, исходящие аппетитным паром вареные кукурузные початки — мало что не полуметровой длины… Костя довольно крякнул, радостно потер ладони и устремился к столу. Вынь Сухим ловко подсунул ему тарелку с сочными и ароматными кусками жареного мяса.

— Эх, Саныч, вот это жизнь! — Костя ухитрялся есть и говорить одновременно. — Такое бы изобилие, да в нашу столовку, а?!

— Овощи тут знатные, — согласился Гаргулов. — И фрукты. Солнце…

— Да разве только овощи! Вон, индюшатинка какая… Вынь, а Вынь! Индюк-то большой был?

— Индюка? Какая индюка?

— Только не говори мне, что это местная курица! — усмехнулся лейтенант.

— Засем кулиса? Волона Фигассэ… Моя глудку позялил, поплобовал — вку-усно!

Сан Саныч и Костя уставились друг на друга, потом на повара. Вынь Сухим, чуя неладное, заискивающе скалился и потихоньку отступал назад.

— Ну… Вообще и вправду довольно вкусно! — пробормотал лейтенант, проглотив застрявший в горле комок. — Только, это самое… Они ж, вроде, разумные!

— Ужас! — вздохнул Гаргулов. — Фактически сожрали коллегу…

— И не говори… Соусницу мне передай, пожалуйста.

На другом конце стола о чем-то тихонько спорили Марикс и Ласса, изредка поглядывая в их сторону. Дети Господина Высокое Небо теперь старались держать милиционеров в поле зрения: вероятно, замышляли что-то. Но в данный момент это не слишком волновало лейтенанта. Он сдобрил кусок мяса густым соусом, откусил… И принялся отплевываться.

— Ты чего?! — изумленно поднял бровь Гаргулов.

— Что за дрянь ты нам подсунул?! — рявкнул Костя на повара, вылезая из-за стола, словно рассерженный медведь из берлоги.

Насмерть перепуганный Вынь Сухим юркнул за дверь. Капитан посмотрел в Костину тарелку, потом взял соусник и повертел его в руках.

— Ага, вон в чем дело… Кость, успокойся! Это случайно так вышло… Не виноват он.

— Что значит случайно?! — Лейтенант добрался до раковины и принялся яростно полоскать рот. — Отраву… Какую-то… Подсунул!

— Да нет же… Тут уксуса много, в соусе этом. А черпачок, небось, мельхиоровый…

— И что?!

— В мельхиоре медь содержится! — пояснил Гаргулов. — А она с уксусом реагирует… Получается уксуснокислая медь. Видишь, налет зеленый? Гадость редкостная, согласен… Ее ныряльщикам иногда выдают, в таблетках — акул отпугивать…

Дети Господина Высокое Небо заинтересовались: Ласса заглянула в соусник, взяла немного зеленого осадка на кончик пальца, лизнула — и скорчила гримасу.

— Бя-я-я! Фу, какая гадость!

Покуда доблестных разведчиков глотали одного за другим ловушки Термитника, большая часть повстанцев приказом младенца была отправлена в город — мутить народ. Герцоговых ворон Адораблевы бойцы отстреливали везде, где только можно: лишенные очков твари прятались в тени. Вчерашняя потасовка на представлении Уквылькота здорово разозлила аристопальцев: чертахи свирепо подавляли любое неповиновение, среди горожан имелись и раненые, и убитые.

Отсутствие огнестрельного оружия не помешало некоторым радикально настроенным гражданам организовать нападения на птичек; и хотя счет был скорее в пользу пернатых, дело сдвинулось с мертвой точки.

— Как только до этих болванов из гильдий допрет, что власть переменилась, они сами организуют охоту на чертах! — ликовал Кван.

Хорхе Сентеро, получивший от Адорабля выволочку, был настроен менее оптимистично.

— Cornejas свирепы, изобретательны и плотоядны! — мрачно заметил испанец. — Они не беззащитны днем, а ночью… Ночью они станут охотниками, а не жертвами!

«Да, похоже, Аристопал ждут трудные времена…» — отрешенно подумал Гаргулов. Костя полностью разделял мнение напарника.

— Саныч, надо бы как-то это дело форсировать — я имею в виду Дурко нашего… Чегой-то мне тут не по себе, со всеми этими чудесами!

— Нажмем на Адорабля как следует, — кивнул капитан. — А то засранец, похоже, решил на нашем горбу в рай въехать!

Мелкие чудеса имели место быть. Ближе к полудню замок наполнился термитами — маленьких деловитых созданий было столько, что плотный шевелящийся ковер покрыл стены и потолок. Повстанцы запаниковали было, но напрасно. Насекомые целеустремленно сползались к дырам и выбоинам, оставленным выстрелами и разрывами ракет, и цементировали их. Ремонту подвергались даже мельчайшие повреждения. Царапины и сколы исчезали уже через минуту, вокруг больших отверстий кипела работа.

— Ну что вы суетитесь? Да, наш замок может ремонтировать сам себя, — хмыкнул Марикс в ответ на изумленные расспросы. — Наш высокочтимый родитель говорил как-то, что даже если разрушить Термитник до основания, через несколько лет он вновь восстанет из праха.

После обильной и вкусной еды потянуло в сон; но тут, как назло, явился посыльный от Адорабля.

Младенец с важным видом восседал на горе подушек под балдахином. Камуфляжные ползунки и распашонки исчезли, боевой раскрас тоже. Пухлощекая физиономия сияла чистотой, гармонируя с белоснежными одеяниями. Вместо «грязного сержанта» вундеркинд предстал перед нами в новом образе, этаким «маленьким Ганди». Впрочем, изменение было лишь внешним — скверные манеры Адорабля остались при нем.

— Ага, явились! — поприветствовал он милиционеров. — В общем, ликуйте: я нашел для вас место в истории!

Гаргулов прищурился.

— В истории, говоришь… А как там наш уговор, а, малец?! Ты хоть что-то предпринять намерен?!

— Ну-ка, цыц! Не ори на робенка! — гаркнула Семеновна, неожиданно выходя из-за балдахина. Секундой позже возникла Степановна — с ружьем на изготовку.

Костя малость опешил от такого приема. Лица старух были суровы, маленькие колючие глазки Степановны внимательно ощупывали милиционеров. Семеновна, будучи почти слепой, строго смотрела перед собой.